— Конечно.

— Это хорошо. Просто замечательно. — Сначала я улыбалась, глядя на татарина, потом захохотала. Он чуть не захлебнулся моим, так называемым, чаем. Отсмеявшись я продолжила. — Урусоба, слушай меня внимательно. Твои две сотни, плюс калмыки, плюс мои кирасиры и часть казаков. Все они идут под твоё командование. Всего полторы тысячи сабель. Ты с расцветом уходишь из лагеря. Идёшь по дуге. С выходом на ногайскую тропу. Понимаешь, как ты идёшь?

— Да, госпожа.

— Дальше, заходишь в тыл Гераю. И ждёшь сигнал.

— Что за сигнал, госпожа?

— В небе расцветёт огненный цветок. Ты его увидишь. После этого сразу же ударишь в спину Гераю. Мне нужны живыми, сам Герай, старший из Ширинов, из Мансуров и турецкий паша. И конечно, Мурад. За эту тварь я заплачу отдельно. Много, Урусоба. Мало того, тот кто мне предоставит Мурада живым, станет моим доверенным лицом.

— Я всё понял, госпожа. — Он взглянул на меня, склонился и проговорил. — Великая ханша. Что сделать с остальными представителями родов беков?

— Уничтожить. Они мне не интересны. Только Ширины и Мансуры. И ещё, Урусоба, сделаешь это, получишь ханский бунчук девятихвостый, из моих рук. Понял меня?

— Понял, госпожа. — Урусоба отставил пиалу с взваром. Смотрел на меня. Я протянула ему праувц руку. Он взял мою ладонь и поцеловал тыльную её сторону, потом прикоснулся лбом в ней. — Я всё сделаю, моя госпожа.

— Иди, Урусоба, тебе надо отдохнуть. Вам всем надо отдохнуть, ибо завтра будет трудный день. Я всё войско Гераев утоплю в крови. До кровавой отрыжки. А ты его добьёшь. Я хорошо готовилась. И я, наконец напьюсь их поганой крови, отомщу за своего мужа.

Урусоба ушёл. Я ещё какое-то время сидела и думала. Обдумывала каждый раз всю завтрашнюю кампанию. До мелочей. Смотрела на карту. У меня всё должно получится. И если я добьюсь своей цели, то здесь. Со стороны крымчаков надолго, если не на всегда избавлю свою Руси от их набегов. Зато у поляков прибавится проблем. Это хорошо. Меньше будут думать, как и что отхватить у нас. Гиены чёртовы. Но и поляками я займусь, но позже.

Всё же пришлось лечь спать, а то Фрося и Найдёна так смотрели на меня, типа ты чего, Царевна? Берега попутала, спать ложись, отдохни. Ибо невместно тебе не спать в положенное время. Не стала им ничего говорить. Легла и сразу уснула.

Утром проснулась ещё до восхода солнца. Потянулась, даже взвизгнула. Увидела заспанное личико Фроси. Рассмеялась.

— Царевна-матушка, ты чего так рано встала? — Спросила она зевая.

— Фросенька, солнышко моё! Знаешь, как поют в этом случае?

— Как?

— А вот так!

Утро красит нежным светом

Стены древнего Кремля,

Просыпается с рассветом

Русь огромная моя.

Холодок бежит за ворот,

Шум на улицах сильней.

С добрым утром, милый город,

Сердце Отчины моей!

— А дальше, царевна? — Фрося была в восторге. Моментально проснулась.

— А дальше, я потом спою, Фрося! После победы. Как ворога злого одолеем!

Дарёна принесла мне завтрак. Мы все втроём поели. После, я прошлась по редутам. Мои артиллеристы, солдаты прикрытия из ополчения, были на месте. Полностью готовые к бою. Свои места занимали солдаты, вооружённые ружьями и пикинеры. Вернувшись в свой шатёр, ещё раз собрала командиров отрядов. Произнесла речь.

— Воины, сегодня настанет час истины. И покажет кто мы? Защитники земли русской, её щит и меч или всего лишь корм для кочевников. Задачи всем поставлены и каждый из вас знает, что ему делать. С нами бог и Пресвятая Богородица. Идите к своим солдатам.

— К каким солдатам? — Спросил один из бояр.

— Солдат это воин, вооруженный человек, обученный воевать и который несёт военную службу своему Государю и отчине. Все мы солдаты, от простого ратника и заканчивая тысяцкими и генералами. Я тоже солдат. С богом.

Все разошлись по своим местам.

— Фрося, Дарёна, вы тоже идите. Госпиталь готов?

— Готов, царевна-матушка. — Ответила Дарёнка. Фрося кивнула, подтверждая слова своей подруги и товарки.

— Как сортировать раненных, по степени их ранений вы знаете. Я вас научила. Дарёна ты уже знаешь, как проводить самые простые операции, зашивать раны, накладывать лубки, удалять сильно повреждённые конечности. К госпиталю приставлены люди, вам в помощь. Дарёна, Фрося ещё раз проверьте перевязочный материал, лекарства и инструмент. Впереди очень тяжёлый день.

— Благослови нас, Царевна. — Попросила меня Дарёна и встала передо мной на колени. Фрося повторила это за Дарёной.

Я перекрестила их. Потом подняла на ноги и поцеловала каждую в лоб.

— Идите. — Они покинули шатёр. Я присела на лавочку. Немного посидела, оглядывая свой походный шатёр. Я была уже полностью одета и экипирована. Поверх нательной рубашки и ещё одной толстой, что-то в виде подоспешника, на мне сидела, как влитая миланская кольчуга. Поверх кольчуги, была надета чёрного цвета чоба, а точнее уже далеко не чоба, а мой мундир, стилизованный под мундиры моих кадетов. Только длиннее. Чуть ниже колен с небольшими разрезами по бокам. Два ряда золотых пуговиц с двуглавым орлом. Генеральские погоны на плечах. Чёрного цвета шаровары с красными лампасами. Да-да. Я ввела их, как обязательный элемент формы генерала. Сапоги-ботфорты со шпорами. Волосы укрыты под чёрным шёлковым платком. Поверх кубанка. Но кубанку я сняла и положила на свою походную постель. Надела подшлемник. Взяла шлем. Надела его на голову и закрепила. Шлем мне сделали оружейники. Специально для меня. Островерхий. На лбу был позолочённый двуглавый орел Москвы. Взяла небольшой татарский круглый щит, закрепила его у себя на спине. Надела колчан с бронебойными стрелами. Имелся ещё один колчан, со стрелами, к которым были прикреплены динамитные шашки. Всё же от этого своего первого, так сказать, артиллерийского оружия я не спешила отказываться. Повесила на пояс шашку. Взяла в руки саадак со своим луком и второй колчан со стрелами. Вышла из шатра. Вокруг шатра находилась моя охрана из сотни сотника Кобылы. В этот момент к шатру подскакал всадник.

— Царевна, татары закончили молитву. — Сообщил он. Я кивнула. Значит сейчас пойдут. Вскочила в седло своего коня, которого подвёл ко мне один из ратников. Закрепила саадак и колчан с «убойными» стрелами по обеим сторонам седла. Посмотрела на сотника.

— Пусть дадут одну стрелу в верх, дымную. — Кобыла кивнул и отдал распоряжение. Вскоре в небо взмыла стрела, оставляя дымный след. Это был сигнал полной готовности. На редутах и между ними в третьей линии забили полковые барабаны. Я тронула ногами коня и мы двинулись к последней линии редутов, но не дошли до них. Остановилась около одного орудия. Это была классическая мортира с коротким стволом, в длину меньше 10 калибров, зато с серьёзным диаметром ствола — двести пятьдесят миллиметров. Мортира была отлита недавно. Закреплена на деревянной плите. Отличие от других мортир этого времени в возможности быстрого регулирования вертикальной наводки, вверх, вниз с помощью механизма на основе винта Архимеда. Вообще на Руси в это время такие орудия назывались можжирами или по другому верховые пушки. Термин — мортира, стали применять гораздо позже, в конце 17, начале 18 века. Но я уже ввела в обиход этот термин. У этой мортиры, помня европейскую традицию давать мортирам имена, назвала её Екатерина. Для мортиры выровняли площадку, на которую и выгрузили её с телеги, специально сделанной для транспортировки этого артиллерийского орудия. С ней работали мои кадеты. Увидев меня, он построились в одну шеренгу возле орудия и встали по стойке смирно.

— Госпожа генерал, Царевна. Расчёт мортиры «Екатерина» к бою готов. Больных и выбывших нет. Орудие заряжено и готово к стрельбе. Осталось только выставить трубку бомбы и заложить её в ствол. — Докладывал старший орудийного расчёта, кадет Михайло Дубов.

Я улыбнулась, сидя на коне.

— Ну что, Михайло, даст сегодня наша Катюша жару ворогу?