Покрытый шрамами мужчина выругался, гоня от себя чувство безотчётной тревоги. Больше всего ему не нравилась странная тишина. Океан напоминал мёртвую пустыню, даже обычно мельтешащие над головой чайки и фрегаты куда-то запропастились. Всё вокруг будто замерло, и на этом фоне очень явственно ощущалось присутствие опасности. Джефф впервые сталкивался с чем-то подобным. Впрочем, он умел не поддаваться страху и чувству растерянности. За собственную жизнь Джефф не боялся, он привык к риску и близости смерти. Ему приходилось бывать в переделках и покруче этой. Да мало ли мрачных историй было в его жизни! И он сумел выжить только потому, что с годами почти избавился от ужаса перед смертью.

Больше всего Джефф беспокоился за внуков. Злость на невидимого пока врага начинала закипать у него внутри. Пусть только кто-то или что-то попробует напугать дорогих ему людей, он сумеет жестоко разобраться с нападающим, и месть его будет страшной! Переходя от одного борта к другому, Джефф хищно вглядывался в голубую толщу. Чтобы там ни было, он сумеет с ним справиться. Впрочем, ему не обязательно видеть врага, чтобы знать, что убийца поблизости. Всё равно врасплох его не застать — в руках охотник сжимал гарпун собственной конструкции.

Внезапно за спиной что-то вырвалось из глубины с булькающим звуком. Джефф резко развернулся и поднял гарпун. Огромное красное пятно расплывалось на поверхности. Кровь бурлила и пузырилась. Затем стали всплывать крупные куски мяса. Охотник ничего не мог понять. Наконец из глубины медленно всплыла изувеченная туша тридцатифутовой касатки (9 с половиной метров). Её раны несомненно были результатом нападения огромной акулы. Однако следы от укуса имели не менее пятнадцати футов в диаметре. Кархарадону такое не под силу. Джефф почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок.

И тут случилось то, чего он больше всего опасался: на палубе появилась сноха с внуками. Расширенными от ужаса глазами молодая женщина взирала на зрелище жуткой расправы. Джефф попытался вернуться их в каюту, но было слишком поздно. Пошла цепная реакция: от матери истерика передалась детям.

Исмаилов изумлённо смотрел на бородача. В это трудно было поверить, но перед ним действительно стоял бывший командир Джон Тич по прозвищу «Чёрная борода». И вовсе не бестелесный призрак, а самый настоящий из плоти и крови! Не узнать этот густой запоминающийся голос было невозможно. В юности в драке Тичу сломали нос, поэтому он имел специфический тембр.

— Той женщины в доме нет, — веско повторил Тич. — Тебя заманивают в ловушку, лейтенант.

Игорь машинально кивнул, но в данную минуту его больше интересовало другое:

— Но как?! Я же сам видел…

На лице Тича блеснула полускрытая в усах и бороде самоуверенная улыбка.

— Что ты видел, лейтенант?

— Как ваш самолёт взорвался, сэр.

— Ты ошибся, сынок. Меня действительно тогда сильно потрепали.

Командир снял очки: правый глаз ему заменял стеклянный протез.

— Но то, что я выжил, этим я обязан тебе. Ведь ты спас мою задницу, когда я уже готовился объясняться с дьяволом из своего персонального адского котла с кипящим дёгтем. Так что я твой должник, и рад хотя бы отчасти вернуть должок.

Разговор продолжился в машине Тича. Бывший морской ас явно стал кем-то другим, потому что со знанием дела заговорил о вещах, о которых большинство людей имеют лишь самое смутное представление:

— Идет война разведок. И поле битвы везде. Никакие конвенции тут не действуют, зато допустимы любые средства. Провокация применяется наиболее часто. А ещё психиатрический террор. Например, человеку могут тайно скормить мощные психотропные препараты, от которых у него поедет крыша. А могут без решения суда поместить в «психушку», где «из медицинских показаний» вскроют череп. Видал я таких… Один бывший физик-ядерщик. Странно было видеть уже немолодого мужчину с сознанием четырёхлетнего ребёнка, который со страшной гордостью показывал мне свои детские рисунки.

Тич будто описывал ситуацию Исмаилова:

— У них везде свои люди, в том числе в полиции. А вообще-то они могут представиться кем угодно. Так что верить нельзя никому.

Исмаилов хотел было возразить, что он не совершил ничего дурного, ведь он вырос здесь и воевал за эту страну. Но Джон уже сменил тему. Он заговорил об одном своём приятеле, который в свою очередь имеет высокопоставленного знакомого в пароходной компании, специализирующейся на массовой перевозке эмигрантов.

— Билеты у них очень дешёвые, зато они не стесняются экономить на всём остальном. Основой пассажирского рациона на борту у них является мясо самых дешёвых отрубов: вперемешку говядина, свинина, а то и конина. Всё это рубится в фарш, чтобы труднее было разобрать, откуда что взялось, обильно сдабривается луком и специями, отбивающими подозрительный запах и заранее формуется в виде тефтелей размером с кулак. В корабельном меню они обозначаются словом frikadelle.

По прибытию в Америку остатки немудрящего корабельного пайка уже давно превышают сроки годности. Поэтому всё несъеденное в пути спешно распродаётся по бросовым ценам — прямо тут же в порту. Обычно оптовые порции «фрикаделек» закупают специально приехавшие из глубины страны нещепетильные бизнесмены. Эти деловые люди торгуют здоровенными шарами из сомнительного фарша на сельскохозяйственных ярмарках, сельских базарах и просто на улице, — там, где риск, что отравившиеся клиенты смогут отыскать тебя, чтобы потащить в суд, минимален.

— А ещё за этим мясом присылают грузовики компании, занимающиеся уничтожением крыс и отловом бродячих животных. Но в этот раз на складе пароходной компании скопилось почти десять тонн «крысиного» мяса.

Тич сделал неожиданное предложение:

— Если хочешь, я мог бы договориться, чтобы его отвезли в море и сбросили там, где ты укажешь. Сам понимаешь, лучшей приманки тебе не найти.

В бардачке у Тича будто специально оказалась припасена военно-морская карта побережья. Он развернул её и вопросительно взглянул на Исмаилова:

— Так куда прикажешь вывалить угощение?

С первых шагов по деревне Игорь и Клео почувствовали идущее от аборигенов недоверие и враждебность. Старейшины стали о чём-то расспрашивать пришедшего вместе с гостями соплеменника. Инвчика что-то отвечал им, кивая на пару чужеземцев. При этом лица вождей мрачнели.

Клео шепнула Исмаилову:

— Похоже, трюк с вашим перевоплощением в акулу не удался.

— Ну и что?

— Вы просто не знаете обычаев и нравов аборигенов. Это неудача может стоить нам жизни.

И действительно островитяне смотрели враждебно и угрюмо. Вдруг у самой головы Исмаилова одна за дугой пролетели две стрелы. Игорю показалось, что туземцам хотелось проверить его реакцию. Он мог заметить, что множество внимательных глаз ловят каждое его движение. Однако не собственная безопасность волновала молодого человека. И Клео это почувствовала.

— Только не пытайтесь меня защищать — попросила она. — Этим вы только спровоцируете их.

Туземцы надвигались на них, принимая воинственные позы и издавая устрашающие крики. Куда бы Исмаилов не глядел, он всюду натыкался на угрюмые злые физиономии. Один оказался настолько нахален, что вдруг выбежал вперёд соплеменников и широко размахнулся. Наконечник его копья остановился всего в нескольких сантиметрах от лица Исмаилова. Посчитав, что напугал чужака, молодой туземец повернулся к соплеменникам и горделиво потряс оружием. Затем он вплотную приблизился к лейтенанту; ткнул его несколько раз пальцем в грудь; после чего принял положение человека, замертво упавшего на землю; даже прикрыл глаза и высунул язык. Такие вещи были понятны и без слов, конечно, это была угроза лишить его жизни. Игорь кивнул, показывая, что понимает смысл пантомимы. И так как оружия у него не было, лейтенант засучил рукава и встал в боксёрскую стойку.