— Банзай! — почему-то воскликнул Исмаилов. От избытка чувств лейтенант принялся крутить каскады бочек, взмывал вверх и бросал свой самолет в пике. Лишь мысль о товарище заставила его опомниться. Скорее узнать, как там Алек! Вдохнуть в него уверенность, если товарищ ранен. Но приблизившись к спасённому, Игорь не поверил своим глазам. Судя по бортовому номеру, самолёт принадлежал… Джону Тичу!

В кабине действительно сидел «Чёрный борода». Но боже, как же ему досталось! Крылья и фюзеляж флагманского истребителя были покрыты пробоинами. Обшивка руля поворота исчезла, шпангоуты торчали, как ребра скелета. Теперь стало понятно, почему пилот летел по-прямой и не пытался защищаться. Левое плечо лётчика было в крови. Игорь также заметил, как красное пятно расползается на груди аса.

Они летели рядом, глядя друг другу в глаза. Радиосвязь отсутствовала. Лейтенант отдал командиру честь, затем выставил над бортом кулак с поднятым большим пальцем, мол, прекрасно держитесь, босс! Ободряюще покачал крыльями. Тич с трудом поднял руку и слабо помахал ему. Игорь показал командиру два пальца — теперь он перестал быть «неоперившимся птенцом» — на его счету две победы.

Тич кивнул. Лицо его было абсолютно белым. Командир выглядел беспомощным. «Пожалуй, он может умереть раньше, чем мы достигнем авианосца» — подумал Игорь. Молодой человек отодвинул стеклянный колпак, и крикнул, чтобы командир не сдавался. Будто тот мог его услышать!

Вдруг Тич уронил голову на грудь. Нос его самолёта начал медленно опускаться. Чтобы вернуть командира в сознание Игорь принялся крутить пируэты вокруг его самолёта. Попутно он продолжал делать попытки настроить радиостанцию и вызвать помощь:

— Я ведомый Джона Тича. Он жив! Срочно нуждаемся в поддержке.

Что-то заставил Исмаилова резко обернуться. И как раз вовремя! Четыре истребителя неслись в их сторону. Слабая надежда, что это свои, растаяла быстро. А у него закончились снаряды! Патронов осталось всего на две-три короткие очереди. И всё же шанс оставался. Впереди примерно в двух милях ослепительно сверкал на солнце край огромного облачного фронта. Он уходил к самому горизонту. Там спасение.

Игорь взглянул на командира. Тот поднял голову и открыл глаза. И сразу всё понял. Собрав последние силы, Тич знаками показывал, чтобы юнец спасался один. Игорь отрицательно мотнул головой. До небесного убежища оставалось совсем немного, буквально рукой подать, они должны добраться туда вместе. Но зеро слишком быстры! От них к едва ковыляющему самолёту Тича уже тянуться огненные трассы. Игорь сделал глубокий вдох и бросил машину резко влево, закрывая собой командира.

Словно молотом ударило по фюзеляжу. Обожгло ногу. Мотор заработал с перебоями. Из-под приборной панели струями выплёскивался керосин, заливая ноги и живот. Самолёт вошёл в облако, но спокойствия это не принесло. Из-под капота выбивались оранжевые языки, потянуло едким дымом. А его одежда пропитывалась бензином!

Смолк гул мотора и стало слышно, как потрескивает охваченная снаружи пламенем кабина. Скорее выбираться, пока не сгорел заживо! Хлопнул над головой спасительный купол…

Всплыв на поверхность и избавившись от лямок парашюта, парень огляделся. Сердце его заныло от тоски: вокруг только небо и волны. И невероятная тишина, будто оказался по другую сторону жизни.

По возвращению домой Исмаилов нашёл в почтовом ящике извещение на получение бандероли. Он тут же перезвонил в офис почтой компании и через сорок минут держал в руках довольно толстый конверт из плотной бумаги. Отправителем в квитанции значился Джордж Габор. В пакете оказались два свёртка: рукопись книги и доклад конгрессмена Морриса Элтхауза. Этот доклад теперь разыскивали не меньше, чем самого бесследно исчезнувшего политика. Какой-либо записки с распоряжением, что ему со всем этим делать, Игорь не обнаружил. Обеспокоенный, он набрал номер друга. Трубку взял какой-то человек, представившийся хозяином дома, который писатель арендовал.

— Нет, мистера Габора здесь уже нет, — ответил домовладелец и пояснил, что писатель недавно сдал ключи от дома и отправился на пристань.

Оставалось дождаться приезда Габора и получить его объяснения по поводу странной посылки. Игорь прилёг на кушетке в кабинете и не заметил, как заснул. Ему снилось детство. Он мальчишка приехал с родителями к океану. И как всегда бывало, его не вытащишь из воды. В маске, дыша через трубку, он кружит по поверхности и высматривает на дне крабов. Вода прозрачна и хорошо просматривается. Время от времени он ныряет за очередным трофеем. Радостно любуется угрожающе шевелящим клешнями обитателем морского дна и кладёт его в сетчатую сумку у себя на боку.

Вскоре парить возле берега надоедает, и он начинает потихоньку удаляться, несмотря на строгий родительский запрет.

Вода под ним темнеет. Когда снова приходилось нырять, то всё тело коченеет от холода. Вскоре глубины становятся такими, что до дна уже не дотянуться. Он видит далеко внизу силуэты рыб. Это довольно крупные рыбы, но выглядят песчинками. Они плавают по поверхности склона, уходящего в синюю бездну.

Он слегка работает ластами и мягко скользит туда, где шельф круто обрывается в тёмную пропасть. Вскоре он замечает, что море ведёт себя как-то странно. Оно будто настороженно замирает. Становится очень тихо, вся живность внизу пропадает. Дно окончательно исчезло, теперь он парит над бездной. Что-то неясное, неимоверно громадное проступает из мрака. И вдруг вспыхивают жёлтые глаза.

— Этого не может быть! — шепчет он, не в силах отвести глаз от пронизывающего взгляда уставившейся на него бездны.

И тут в его голове звучит приказ: «Беги!». Это был голос отца.

Открыв глаза, Исмаилов не сразу понял, что находится у себя дома. А когда понял, сердце тоскливо сжалось: дурной сон, не к добру. Ощущение надвигающейся беды преследовало его в последнее время неотступно. Все попытки логически себе объяснить абсурдность всяких там предчувствий помогали лишь на время заглушить в себе странную тревогу. Единственное во всём этом светлое пятно, это то, что он увидел родителей. Но как же давно он не навещал их! В последнее время Игорь заметил, что лицо отца на фотографиях, что висели в его кабинете, как будто изменилось. Отец словно пытался сообщить ему что-то важное. Его внезапная смерть оставила слишком много вопросов. Впрочем, и мама тоже ушла как-то вдруг…

— Я хотела попросить тебя дать мне несколько выходных дней.

Декан факультета Фрэнк Руби как будто ждал чего-то подобного, он кивнул, приглядываясь к Исмаилову, но вопрос все-таки задал:

— Проблемы со здоровьем?

— Со здоровьем? — удивился Исмаилов. — Нет, со здоровьем все нормально. Почему ты спросил, я что, скверно выгляжу?

— Нет, всё в порядке, — торопливо заверил Руби. Чувствовалась в нем какая-то затаённая настороженность.

— Чем собираешься заняться?

Игорь помедлил с ответом. Руби откинулся на спинку стула и понимающе улыбнулся:

— Ну конечно! Так ты и рассказал мне о своих истинных планах. Это ведь женщина?

— Хочу съездить на кладбище.

— На кладбище? — удивился Руби, лицо его снова стало озабоченным.

— Да. Там похоронены мои родители. Это довольно далеко. Мне понадобится целый день. Потом у меня ещё будут дела.

Начальник покачал седой головой.

— Твои лекции стоят в плане, Грэг, а замену тебе я найти не смогу.

— И всё же я прошу тебя, Фрэнк.

— Да что на тебя нашло?

Они были в хороших дружеских отношениях, и Игорь откровенно признался:

— Плохой сон…Он не выходит у меня из головы.

— Плохой сон, — пожал Френк плечами. — Мне тоже часто сняться дурные сны, даже кошмары. Например, что я заболеваю раком и не могу больше нормально работать. Сам знаешь, наша медицинская страховка не покроет дорогостоящего лечения. Через полгода банк за долги по кредиту забирает у меня машину, потом заявляются судебные приставы и выкидывают мою семью из дома. Ну, как тебе такой вариант?