Собрав сухую траву у забора, выбрав слепую зону для камеры и накрывшись капюшоном, Олег устроил пожар.

Огонь быстро рос и вскоре дымом застилало всю округу. Наконец-то цыгане засуетились, распахнули настежь ворота и забегали, что-то кричали на своем, пожарную службу вызывать не спешили и пытались погасить огонь собственными силами, таская туда-сюда огнетушители и ведра с водой.

Парни свободно зашли, притворившись такими же перепуганными и пока местные жители боролись со стихией, рыскали по всей округе, заглядывая под каждый тент и в каждый гараж.

В самом конце улицы отыскали свои автомобили — они просто стояли под открытым небом. Оба крепко выругались, обнаружив одну из иномарок раскуроченную, практически разобранную на части.

— Сволочи! — продолжал ругаться Пумба.

— Заберем целую, — принял решение Олег.

— Ох, Хасану это не понравится, — канючил друг, представляя какие их ждут последствия.

— Потом, — рявкнул ему компаньон и вскрыл машину.

Сзади кто-то схватил воришку своей огромной лапищей и отбросил в сторону, Олег не успел даже ахнуть, когда резко впечатался в забор. Он успел увидеть как друга оглушили резиновой дубинкой по голове, эта же участь ждала и его. Удар последовал жесткий, перед глазами всё поплыло и сознание отключилось.

Холодная вода привела в чувства. Олег с ужасом обнаружил себя привязанным к стулу, по соседству — Пумба, а напротив множество недружелюбных физиономий, черных от пепла и от природы.

— Кто такие? — через зубы процедил самый старший из цыган.

— Меня зовут Олег, а это Пумба. Мы пришли забрать свое.

— Ты сучок, совсем оборзел?! Устроили пожар, хотели машину угнать, еще и дерзишь?

— Я говорю, как есть. А вот кто дерзит, так это твои ребята. Средь бела дня из под носа наш товар угнали, пока пацаны по нужде бегали.

— И правильно сделали. Надо лучше за своим товаром следить значит.

— Это Хасана товар и он с нас спрашивает.

— Почему нормально не поговорил со мной? Зачем пожар устроил? О чем думал, вообще, здесь же дети!

— Извини, не знал, — он, действительно, как-то об этом не подумал.

— Глупые, что в голове у вас? Один ветер! — отчитывал их цыганский барон. — Одни деньги на уме, наркотики и девицы! Правильно я говорю?

— Я не употребляю и у меня жена есть.

— Почему тогда ты здесь, а не с женой? Эх, глупые и что с вами делать?

— Не знаю, — Олег склонил голову, совсем растерянный и печальный. — Сам решай, только без тачек нам всё равно жизни нет.

Барон в раздумьях походил взад-вперед. Слышал он про этого грозного турка (курда) Хасана и давно хотел познакомиться, обсудить так сказать сложившуюся ситуацию и заодно поделить владения. Слишком часто звучало имя конкурента, видимо пробил час объявлять ему войну.

— Зря вы ребята во всё это ввязались, — жалел парней по отечески старый цыган и почему-то скорбно повторил: — зря.

“Капают слезы мне на ладони…”, — зазвучала громко музыка и воспоминания сдавили горло комом.

Настя в который раз со слезами на глазах проглотила его и постаралась улыбнуться тоже отчего-то грустной Нинке.

Подруги чувствовали себя в баре неуютно, ловили на себе пытливые взгляды местных завсегдатаев и малолеток.

— Староваты мы уже для танцев, — грустно подытожила Нинка.

Настя не стала отрицать, полностью поглощенная своими переживаниями, запрещала себе думать о муже, чтобы не тревожить болезненную рану, которая не прекращая кровоточила. Прошло несколько дней и становилось только хуже.

“Почему так больно? Пройдет ли когда-нибудь эта боль?” — ответов не было, их просто не существовало. Возможно боль утихнет через неделю и заноет вновь через месяц, а быть может через год, во всяком случае надо привыкать жить с ней, потому что от воспоминаний никуда не деться. И эта песня, не единственное, что заставит сердце кровью обливаться. Песня, под которую они когда-то так и не станцевали, и больше никогда не станцуют свой грустный медляк.

По щеке невольно покатилась слеза, а все хорошее, что было возвращалось в памяти флешбеками. Хочешь — не хочешь, но припомнишь, как когда-то…

Однажды вечером он пришел за ней в общежитие, без приглашения и предупреждения. Просто пришел и позвал гулять. На что он рассчитывал? На то что Настя из штанов выпрыгнет от радости и с сердечками в глазах полетит за ним на край света? Конечно же, конечно же да, так всё и было. Студентка первокурсница не смогла отказать самоуверенному, наглому, но до невозможности обаятельному молодому человеку. Влюбилась по уши, несмотря на совершенно разные характеры: Олег уличный пацан с замашками хулигана, Настя домашняя воспитанная девочка.

Тогда все и закрутилось, завертелось, поцелуи в подворотнях, прогулки держась за ручки, спонтанные признания в любви и беспричинные слезы после бешеного выброса в кровь эндорфинов. Еще немного и научатся летать, окрыленные любовью.

Как-то вернулись они совсем поздно, может-быть Олег нарочно водил свою девушку по темным закоулкам, а может случайно заблудился в городских джунглях — кто знает, по сей день он так и не признался. Ровно на минуту они опоздали, злющая ведьма комендантша захлопнула дверь перед носом и прогнала прочь, — ночуйте, где хотите. Олег пытался с ней договориться и обещал в следующий раз поблагодарить плиткой шоколада, этим вечером истратил всё на мороженое и билеты в кино.

— Сам жуй свою шоколадку! Я на диете! — из окна крикнула ему комендантша.

И ничто не трогало эту бессердечную женщину — порядок есть порядок, надо возвращаться с гулянок вовремя.

— Стерва, — не удержался жених и пнул носком дверь.

— Я тебе попинаю! Ты смотри какой, сейчас милицию вызову.

Настя испугалась, расплакалась и попросила его успокоиться, а то чего доброго и правда дело до милиции дойдет.

— Где ночевать девушке? На улице ночью опасно! — попробовал он всё-таки достучаться до совести тетки.

— Раньше надо было думать! Общежитие снова откроется в шесть, вот и кукуйте под дверью до шести, — сказав это, она захлопнула форточку и сделала погромче звук телевизора.

Тут уже Олег не стеснялся в выражениях и очень нелестно отзывался о моральных качествах комендантши.

Настя всхлипнула и села на лавку, расстроившись окончательно.

— Ну чего ты, не плачь, — присев на корточки напротив, успокаивал он свою девушку, поглаживая ее по голым коленям.

— Что теперь делать? — она требовала от него мужских поступков и решения проблем. — Это ты виноват!

Олегу пришлось во всём согласится, признать вину и взять на себя ответственность.

— Переночуешь у меня.

Вроде и неплохая идея, но Настю всё равно что-то коробило.

— А как же твои родители? И где я буду спать?

— Не беспокойся, они ничего не скажут, — привирал он, зная, что обязательно скажут, только не сейчас, а утром. — Ты будешь спать на моей кровати, а я рядом на полу.

— Ну ладно, — вынужденно согласилась Анастасия и поехала с ним.

Родители в столь позднее время спали, а может притворялись, во всяком случае беспокоить расспросами не стали.

Настя скованно вошла в спальню, словно замороженная.

— Да не бойся, — посмеялся Олег, заметив ее круглые от ужаса глазища, — я и сам боюсь, — шутливо признался и нежно поцеловал в щеку.

Она не отстранилась, поэтому последовало прикосновение к ее губам, по телу девушки пробежала дрожь.

— Ты чего дрожишь? — спросил он шепотом. — Холодно?

— Нет. Да. Не знаю, — потерянно ответила Анастасия и неуверенно увильнула от поцелуев.

Всё-таки впервые в жизни осталась наедине с парнем и совершенно не знала, как себя вести — позволять целовать и дальше или остановить пока не поздно? Олег не стал настаивать, застелил кровать новым бельем, себе смастерил на полу лежбище, не стесняясь, разделся и лег. Целомудренная девушка вспыхнула, щеки залило краской.

— Отвернись, — Настя горела под его изучающим взглядом.