Женщины семейства только-только вооружились тяпками и выдвинулись в путь, приготовившись сражаться с не менее опасным врагом — сорняками. Но на их пути будто из под земли выросли десять низкорослых крепышей азиатов. Катерина от неожиданности выронила орудие труда, баба Рая перекрестилась, а Настя мученически закатила глаза, понимая, что явились по ее бедную душу.

Тут на середину выскочил Лонгвей, растолкав локтями своих соотечественников и низко поклонившись, торжественно объявил:

— Вот она — свет моих ночей, Настин! Моя судьба!

К нему подошел старик, в чертах которого еще сохранилась былая красота и без сомнения можно назвать того, в ком она продолжилась. Лонг — его копия, но более совершенная и без изъянов.

Ким крякнул, рассмотрев внимательно невестку-ведьму и усилием воли, заставил себя приветливо улыбнуться. Девчонка ему абсолютно не нравилась, слишком простая, без изюминки, про таких говорят: ни рожи, ни кожи, ни королевских кровей. Однозначно ведьма, иначе как еще можно объяснить заинтересованность сына в обычной серой мышке, коих миллионы.

Туйен пока держался в стороне и наблюдал из-за кустов сирени, покручивая четки и бормоча непонятные заклинания под нос.

— Я рад познакомиться с семьей невесты моего сына, — вежливо поклонился ошарашенным женщинам старик.

Настя очнулась первой и мигом возразила:

— Подождите-подождите, никакая я не невеста!

— Что простите? — удивился отец, подумав, что ослышался.

— Я не его невеста, — грустно повторила “ведьма”.

В голове Кима всё окнчательно запуталось и смешалось, он ничего не понимал и всем своим суровым видом требовал объяснений.

— Но Настин, — воскликнул Лонгвей, — я твой суженый! Это судьба!

— Никакая это не судьба, это просто дурацкое зеркало, — прекратила его бессмысленный треп Анастасия, чувствуя полнейший упадок сил.

Сейчас хотелось одного, чтобы Лонгвей и прочие оставили ее в покое, со своими мыслями наедине и больше не тревожили. Только в полнейшей тишине можно услышать голос собственного разума и решить, как жить дальше. А Лонг, как девятибалльный шторм, колыхал ее посреди бушующего океана и не давал выбраться на берег, унося всё дальше и дальше в открытые воды.

— Нет! — бил себя в грудь привороженный. — Я люблю тебя! Я готов жизнь за тебя отдать! Я полюбил тебя с первого взгляда, с первой секунды. Ты для меня самая красивая и не важно, что думают по этому поводу другие. Выходи за меня Настин!

Не успели свидетели сей бурной сцены опомниться, как он упал на колени и протянул руки к замученной красавице, желающей в этот момент лишь одного — провалиться сквозь землю и наконец-то обрести одиночество.

Земля оказалась не слишком благосклонной к Насте и не исполнила потаенных желаний, не разверзлась под ногами, поэтому пришлось словесно прекратить происходящее.

— Лонг, прошу тебя встань, — обратилась она к сбрендившему от любви суженому.

Он послушно исполнил веление, приказы нимфы имели над ним непоколебимую власть.

— А теперь уезжай со своим отцом.

— Нет!!! — закричал Лонг неистово, схватившись за волосы и вырывая их клочьями.

Все вокруг засуетились, не зная как успокоить истерившего парня. Он упал и покатился по земле, бил себя кулаками в грудь и продолжал рвать свои иссиня-черные прекрасные волосы.

— Мальчик мой, что с тобой? — взывал к нему отец и пытался успокоить сына.

Настя и сама не на шутку испугалась, Раиса продолжала креститься, а Катерина хотела было позвонить в психиатрическую помощь.

Припадок прекратился лишь тогда, когда к Лонгвею подошел медиум и положил руку на плечо. Привороженный впал в беспамятство и страстно шептал без конца “Настин”.

— Это заклятье, — объяснил Туйен, а затем пронзил своим магическим взглядом побледневшую, как моль Анастасию. — Она не ведьма, а всего лишь глупая девчонка.

Настя сжалась и скукожилась под жгучим взглядом колдуна, баба Рая и мать закрыли свою девочку широкими спинами, давая понять, что без боя не сдадутся.

— А теперь вы расскажите всё в подробностях, — повелительно обратился к женщинам Ким, не давая и шанса на отступление.

— Настенька здесь не при чем, — неожиданно проскрипел старушечий голос за спинами азиатов.

Прабабушка Евдокия, сидя в кресле каталке, наконец-то приняла решение поставить точку в волшебной истории и освободить правнучку от ответственности.

На мгновенье все забыли о привороженном, продолжающим кататься в агонии по земле.

— Верни свои слова обратно, — сказала прабабка, — скажи, что он может остаться или сдуреет за ночь. — Она печально вздохнула и добавила: — Как Вениамин Егорович и глава комиссии из районо.

Настя изумилась до предела и напомнила о ее недавнем рассказе:

— Ты же говорила, что председатель после тюремного срока остался в лагере, а глава комиссии вернулся к жене.

— Я соврала, — призналась Евдокия, опустив глаза. — И тот и другой до конца своих дней пролежали в дурдоме.

Раиса смотрела с немым укором на мать и качала головой.

— А что мне оставалось делать? — оправдывалась старушка. — Они мне проходу не давали, ни один, ни второй. Всё это последствия ворожбы. Прости меня внученька, я думала, что спустя восемьдесят лет наконец-то разобралась, как работает заклятье.

— Бабушка, что же ты наделала? — грустно выдохнула Настя и громко обратилась к стонущему Лонгвею. — Можешь остаться.

И вдруг произошло чудо, привороженный мигом поднялся, отряхнул пыль с одежды и просиял, улыбаясь во весь рот.

— Благодарю тебя, моя любовь. Ты об этом не пожалеешь, я всегда буду рядом.

Настя едва удержалась, чтобы не завыть от горя и отчаяния.

Ким и Туйен внимательно слушали рассказ Евдокии про лесную ведьму, к которой завела однажды тропа. Медиум долго анализировал услышанное, выходил в астрал и слушал мудрых духов, после чего пришел к выводу — зеркало нужно вернуть владелице и тогда проклятье спадет, наследник империи Хемхает освободится от чар.

— Но как это сделать? — вопрошал старик. — Никто не знает, где она живет.

Экстрасенс загадочно посмотрел на задремавшую в кресле прабабушку и пространно ответил:

— Тот, кто однажды сумел отыскать дорогу, сможет ее отыскать ещё раз.

— Ге? — не понял смысла мудреного изречения глава империи, затем проследил за взглядом медиума и догадался, что значило недавнее высказывание.

— Возьмем с собой несколько человек для сопровождения, зеркало, женщину в коляске и отправимся ближе к вечеру на поиски ведьмы, — рассказал о своем плане Туйен. — Вполне вероятно, она сама к себе приведёт.

Услышав их странную идею, Дуня моментально покрутила пальцем у виска и возразила:

— Вы чего, голубчики, удумали?! Да она поди давно ужо и сдохла!

— Окстись, старуха, — предупредил ее медиум. — Ее дух навсегда остался в лесу, пусть бренная оболочка давно съедена червями.

Евдокия взаправду перекрестилась, вспомнив насколько жутко выглядела ведьма и история, приключившаяся восемьдесят лет назад.

— Идиоты, — в конце концов поставила им диагноз Дуня и больше спорить не стала, про себя подумав: “Пущай покатают по лесу, развеюсь заодно”.

На том и порешили, всё-таки надежда умирает последней и отец готов выполнять любые поручения медиума, лишь бы спасти привороженного сына. Который, кстати, за последнюю неделю впервые привел себя в порядок, искупался, причесался и переоделся, будучи несказанно радостным после слов Настин “Можешь остаться”. Всего-то незначительное словосочетание, но столько в нем заключалось для Лонгвея: как свет в оконце в гуще темной-темной ночи, спасательный круг для утопающего, жаркий огонь в морозную стужу — абсолютно всё, что заставляет сердце биться чаще и продолжать жить.

Он любил ее до беспамятства, в прямом, а не переносном смысле, забыв, какой сегодня день, когда ел в последний раз и чем занимался до их судьбоносной встречи.

Прошлое меркло и теряло свою значимость, Лонг полностью растворился в чувстве тотального обожания и боготворил суженую, готовый воздвигнуть храм в ее честь и развязать войну, если надо. В других, менее коварных руках, этот обезумевший влюбленный мог бы стать смертельным оружием и Настя с осторожность относилась к человеку, способному вспыхнуть, как порох и сжечь дотла планету во имя любви.