В общем и целом, Ниа оказалась права. Парочка действительно пришла ко мне. Правда, стоило Габриэлю сопроводить до нужного места гостя, как тот в мгновение ока исчез, лишь отвесив мне вновь поклон. А вот на так называемого юного столпа, который всю дорогу пытался держать себя в руках, было жалко смотреть. С каждым шагом вся его уверенность улетучивалась как дым на ветру и когда тот появился передо мной, то рядом я видел не гордого уникума, а всё того же самонадеянного и унылого сопляка.

— Ну и? — отчужденно спросил я, стоило неловкой паузе затянуться на долгие мгновения. — Если решил, что мне нравится смотреть на твою кислую и виноватую мину, то боюсь ты ошибся. В тишине мне более по душе наблюдать за феями и красивыми женщинами, а ты ни к одним, ни к другим никаким боком не относишься. Даже если смотреть на тебя с высоты птичьего полёта. Мелковат будешь. Зачем пришел?

— Прости… прости меня, зять… — еле слышно пробубнил брат Прасковьи, не отводя взора от половицы под своими ногами. — Я виноват перед тобой.

— Считаешь, я разозлился на это? — выдохнул с показушным безразличием я, отчего парень невольно задрожал, но не отступил прочь. — Как думаешь, почему я вышел из себя?

— Потому что… потому что я не сдержал данное тебе… слово, — сбивчиво проблеял он. — Я обещал, что могу сдерживаться, но я поддался искушению, — но уже через секунду голос парня стал более решительным, а дрожь из тона начала пропадать. — А тот, кто поддаётся искушениям не сможет уберечь и защитить другого. Он должен быть непоколебим во всём и со всеми.

Сучья кровь! Наконец-то! Как будто в прошлое угодил. На секунду даже показалось, что я вернулся в молодость, а на моём месте сейчас находится мастер Уартерат. Ведь в юношестве моё времяпровождение в корпусе Высшей речи даже вспоминать страшно. Я был в десятки раз хуже Феофана. Так что не такая уж он и пропащая душа. Что ж, воспитательные меры и маринование временем дали свои плоды и пошли ему на пользу.

— Запомни, малец, — хмыкнул вполне спокойно я, а парень тотчас приободрился. — Тот, кто не может сдержать данного кому-то слова не достоин веры, а тот, кто не достоин веры ничем не отличается от массы дерьма, что нас окружает. Это я про разумных сейчас говорю, если ты не понял. Именно поэтому у меня уйма врагов и очень мало друзей и подчиненных. Тебе ясно?

— Ясно, зять! — как на духу выдал Потёмкин, вновь поднимая на меня твёрдый взгляд. — Обещаю тебе, что такого больше не повторится.

— Раз всё понял, то проваливай отсюда, — фыркнул беззлобно я, отвесив тому слабенькую затрещину, попутно с этим замечая, как на лужайку пожаловали несколько знакомых лиц во главе с цесаревичем. — Так и быть можешь увидеться с Лизой и Анжеликой. Даю тебе своё разрешение.

Я уже намеревался было покинуть общество брата Прасковьи и направится в сторону выхода, но на моё удивление, тот даже не шелохнулся и почему-то преградил мне путь.

— Ну чего еще, Феофан? — скривился раздраженно я, глядя сверху-вниз на него. — Ты получил прощение. Можешь радоваться и пойти обрадовать мою сестру и дочь. Катись отсюда давай! У меня и без того времени мало, так что не зли меня! И уж точно я не хочу тратить его на тебя.

Если честно, то я разного ожидал от сопляка, но следующие слова привели меня в замешательство. Даже громко и заливисто захотелось рассмеяться, услышав их.

— Зять, я… я хочу помочь… — сбивчиво заявил парень. — Я тоже столп… Я могу сражаться… Я знаю, ты силен. Сильнее тебя на Земле сейчас никого нет, и многие считают тебя полноценным хранителем Российской Империи, если не всего мира. Поэтому… позволь мне сражаться в рядах корпуса.

Чтоб я беспардонно сдох! Сплю, что ли? Или они издеваются надо мной? Габриэль, Ниа и этот туда же. Идиот, мать его! Может у меня на лбу вывеска красуется со словами, что я записываю всех желающих на погибель?

— Ты не столп, Феофан, — отрезал я грубо я. — Ты безмозглый сопляк, который не нюхал крови, не пробовал её на вкус и не знает, что такое схватка на истребление. Всё происходящее станет массовой бойней. Смертником, стать захотел, а? У тебя иная задача. Ты будешь защищать Лизу и Анжелику в моё отсутствие. Тебе ясно?

— Но зять, я…

— Мелкий, я не повторяю дважды, — повысил я голос, быстро набрасывая полог тишины. — Но с учетом всех обстоятельств повторю… Тебе всё ясно, Феофан⁈ — повысил я тон, а в голосе зазвучала сталь. — Если я не вернусь, то ты… Именно ты! Будешь их оберегать и заботиться о моей сестре и дочери! Или тебе нужно всё разжевать и в рот положить?

Из-за подобной правды о моей возможной кончине глаза юноши расширились, а в глубине его глаз заплескался ужас вперемешку с паникой.

— Зять, то есть… как? — ошалел малец. — Ты… ты же… я думал…

— Да мне плевать, что ты думаешь! Я до сих пор не услышал столь заветных для себя слов. Ну же!

— Я… буду их оберегать и защищать, зять… даже если тебя не станет… обещаю… — прошептал потрясенно Потёмкин, глядя на меня так, словно видел впервые. — Даю тебе слово.

— Вот и молодец, — похвалил его я, разом смягчаясь. — А теперь исчезни. Вздумаешь кому-нибудь проболтаться о том, что услышал, считай ты уже труп. А теперь прочь с глаз моих! Но прежде навести сестру. Она за тебя беспокоилась. Всё, давай, кыш отсюда! Устал я от твоей компании!

Некоторое время Феофан напоминал деревянного болванчика, который мог только кивать на все мои утверждения, но стоило мне отвесить ему очередную затрещину для придания скорости, как тот словно пушечный залп устремился в сторону Прасковьи, которая в это самое время о чем-то беседовала с ВальдХэрри и Иварой.

Тем не менее, уже пяток секунд спустя те самые несколько лиц, что я увидел ранее, показали себя публике и пока многие аристократки отвешивали Романову поклоны и расшаркивались в приветствиях, кое-кого совсем не заботила такая дворянская учтивость.

— ДЯДЯ РОСТИЛАВ ПРИЕХАЛ!!! — весело завизжала Лика и на всех парах устремилась в сторону цесаревича, попутно с этим подхватывая под руку элементаля света.

— ДЯДЯ ПАЛЛАД! — закричали в один голос довольный Фларас и малыш Тар, завидев картара, который тотчас расплылся в улыбке.

— И КРЕСТНЫЙ ТОЖЕ!!! — довольно заголосил Матвей, в последний момент бросившись в объятия Решетникова.

Улыбка моя от увиденного самопроизвольно заиграла на губах, ведь уже завтра в усадьбе останусь только я в полнейшем одиночестве и Бездна мне свидетель, имеется огромный шанс того, что я их никогда больше не увижу. Но я безмерно рад тому, что успел получить. Жилы все надорву и куском мяса обращусь, но ни одну падаль из пожирателей к ним не подпущу. Для такого мне и жизни не жалко будет.

Что ж, отдых закончился, а раз так, то и мне пора. Сейчас узнаем, как обстоят дела, и кто еще войдет в отряд смертников и самоубийц…

Честно признаться семь деревянных ступенек под ногами при моём спуске с террасы на пожухлую осеннюю траву лужайки показались долгой неделей, а тихий шелестящий звук, сопровождающий каждый шаг ознаменовал об неотвратимости грядущих событий. С этим умозаключением связывалось множество различных фактов. Начиная от весьма рискованного и ненадёжного плана, что оказался построен на нескольких догадках и заканчивая тем, что через несколько дней огромное количество разумных могут пополнить ряди пожирателей.

Однако в своё оправдание могу с уверенностью сказать, что другого плана сейчас не было и составить новый из-за катастрофический нехватки времени не представлялось возможным. Об этом в один голос со всей робостью заявляли разнообразные аналитики из пяти или шести империй, хотя картар вывалил на них всю информацию, которую имел пожирателей. Что же касательно смерти, то это меня отнюдь не пугало. Мне не впервой балансировать на грани гибели, да и в ряды рилимов или же хастов я всё равно никоим образом не попаду.

Тем не менее, все невзгоды и предшествующие события попросту меркли перед тем, что я лицезрел перед собой. Ничем незамутнённая радость детей и веселый смех. Даже лёгкая грусть и тоска девочек сейчас являлись не такой броской.