— Согласен, — радостно откликнулся Зырянов, поднимаясь. — Тогда желаю здравствовать, Родион Яковлевич!..

Весной 1962 года Никита Сергеевич Хрущёв отдыхал в Крыму. Неожиданно он вызвал к себе Малиновского. Министр обороны сразу понял, что Первый секретарь ЦК вызывает неспроста.

Предположение сбылось. Едва Малиновский появился на даче Хрущёва, как тот увлёк его с собой на пляж и, вскинув руку по направлению к морю, спросил:

— Как ты думаешь, Родион Яковлевич, что там за горизонтом?

— Думаю, Турция. — Малиновский был удивлён столь странным вопросом.

— Точно, Турция! — обрадовался Хрущёв. — А берег турецкий видишь?

— Разумеется, нет.

— Вот так же мне отвечали и иностранные дипломаты, когда отдыхали здесь по моему приглашению. А я им, голубчикам, говорил: вы не видите, потому что слепы, а я прекрасно вижу! И не только берег, но и смену караулов у американских установок! А ракеты-то эти куда нацелены? А нацелены они в сторону СССР! И вот эта самая дача, где мы так беззаботно отдыхаем, наверняка нанесена на американские стратегические карты! Ну, теперь догадываешься, Родион Яковлевич, зачем ты мне понадобился?

— Догадываюсь, Никита Сергеевич.

— Меня всё время гложет вопрос, — продолжал Хрущёв, — почему это задрипанному дядюшке Сэму дозволено всё, чего только его левая нога захочет? А нам, великой державе мира, нельзя! Или ты уже успел окружить Америку военными базами?

— Нет, конечно. Это не моя прерогатива. На это нужна политическая воля высшей власти страны.

— Вот-вот, — буркнул Хрущёв. — Все вы на словах храбрецы, а как доходит до дела, так сразу — под юбку высшей власти. Американцы же совсем обнаглели! Дошли уже до того, что разместили свои ракеты средней дальности в Западной Германии, в Италии, да вот ещё и в Турции, прямо у нас под боком. Напомни-ка мне, Родион Яковлевич, сколько у нас ядерных зарядов?

— Сейчас триста.

— А у американцев?

— По последним данным — пять тысяч.

— А по соседству с Америкой есть у нас хоть одна военная база?

Малиновский подумал: прекрасно же сам знает, что нет, а спрашивает! И вместо ответа отрицательно качнул головой.

— Так вот, пора, наконец, поломать эту дурацкую несправедливость! — взорвался Хрущёв. — Такое положение унизительно для нашей великой державы!

— В своё время мы старались противодействовать попыткам стратегического противника использовать свои базы, чтобы вести разведку нашей территории с воздуха, — напомнил Малиновский.

— Ты что же, хочешь сказать, что Сталин был смелее Хрущёва? И чему именно ты, будучи командующим Дальневосточным военным округом, противодействовал?

— Да тут дело не во мне. Главное, что давали им крепко по мордасам. Прилетит их разведчик, а на следующий день в газетах: «Самолёт удалился в сторону моря и скрылся». И даже самому непонятливому было ясно, что разведчик сбит советскими истребителями.

— Ладно, закончим с воспоминаниями, — прервал Хрущёв. — Сейчас речь пойдёт о Кубе. Надеюсь, ты помнишь, что в прошлом году кубинские контрреволюционеры высадились на Плайя-Хирон. Подготовили их, естественно, американцы, — кому же ещё вздумалось бы затеять такую авантюру — слопать Кубу и косточки не выплюнуть? Ну, Фидель дал им прикурить, до сих пор не очухались. И теперь Америка спать спокойно не может, норовит взять реванш. Но уже без паршивых наёмников, которые обдристались, а своими силами. В общем, завертелось колесо. Ты же в курсе, они установили полную экономическую блокаду Кубы, и знаешь, что американские ВВС днюют и ночуют в небе над Кубой, ведут разведку. Вблизи её берегов прошла серия военных учений. Задача — «свержение диктатора по имени Ортсак», читаем наоборот — получается Кастро.

— Да, я в курсе, Никита Сергеевич.

— Но сами американцы всё время твердят, что они не собираются нападать на Кубу.

— Гитлер тоже уверял, что не собирается нападать на Советский Союз.

— Вот именно. Куба — наш стратегический друг. Это же великое счастье, что под самым брюхом американского крокодила приютился остров Свободы, оплот социализма в Западном полушарии! Мы проводим верный курс на оказание помощи своему другу Фиделю. Но то, что мы пока сделали, — это ничтожно мало. Это не спасёт Кубу от американского вторжения: она будет проглочена с потрохами, если мы её не защитим.

— Это уж точно.

— Слушай меня внимательно, Родион Яковлевич, — Хрущёв даже понизил голос. — Родилась у меня в одну из бессонных ночек такая вот идейка. Прямо скажу, идейка смелая. Смелее не бывает. Но только она и сможет отрезвить Кеннеди. Может, догадаешься какая?

— Попробую, — ответил Малиновский, чувствуя, к чему клонит Хрущёв.

Но тот, видимо, боясь, что министр обороны опередит его и впоследствии, чем чёрт не шутит, ещё начнёт хвастаться, мол, именно он и навёл самого Хрущёва на эту мысль, поспешно выпалил:

— Идея вот какая! Разместим мы на этом прекрасном островке свои ядерные ракеты!

Хрущёв вонзил свои острые беспокойные глазки в Малиновского. Тот молчал.

— Что ж ты молчишь, министр обороны? Ведь реализовать эту идею придётся именно тебе! Не отвертишься!

— А как отнесётся сам Кастро к этой идее? — внешне спокойно спросил Малиновский, хотя в душе заволновался: ничего себе идейка, просчитал ли Первый, к каким последствиям может привести этот рискованный шаг? — Не будет ли Кастро против? Не отвернутся ли от него другие латиноамериканские страны? Они же могут расценить такую акцию, как оккупацию Кубы иностранной державой.

— Ну, поехали! — Хрущёв, ожидавший немедленной и безоговорочной поддержки, возмутился. — Ты ещё, чего доброго, назовёшь мой план авантюрой.

— Никита Сергеевич, я тоже сторонник того, что Кубу надо защищать, это наш интернациональный долг. И всё же необходимо основательно взвесить все «за» и «против».

— Пока ты будешь, как аптекарь, всё взвешивать и перевешивать, больной отдаст Богу душу. От Кубы останутся только рожки да ножки. И тогда американцы совсем распоясаются. Мне совершенно ясно: для того чтобы спасти Кубу, надо действовать решительно и быстро. Надо нагнать на американцев страху, да такого, чтобы они с перепугу в штаны наложили! Они должны понять, что, нападая на Кубу, будут иметь дело с нами, с нашей военной мощью! Мы не ставим своей целью начинать ядерную войну, мы просто хотим связать руки агрессору и поставить его на место. Они нас своими базами обложили, а мы что? И говори прямо, без завихрений, поддерживаешь меня или нет? На днях мы поставим этот вопрос на Президиуме ЦК. Я должен знать твоё мнение сейчас.

«Хрущёв уже всё решил. Президиум будет, конечно, на его стороне. Что же в таком случае будет значить моё мнение?» — подумал Малиновский.

— Министр обороны не вправе возражать против политического решения, — сказал он вслух. — Так вот, будешь присутствовать на заседании Президиума и там всё скажешь. Я уже с кем надо переговорил. Один Громыко сомневается, да ведь он и не член Президиума, пусть остаётся со своим мнением в гордом одиночестве. Примем решение — по другому запоёт. Как это у Сергуни Михалкова в его басне: «Мненье — это не именье, потерять его не страшно». — Хрущёв раскатисто хохотнул. — А что касается мнения Фиделя, в этом ты прав. Молодец, что подсказал. Хотя уверен, что он одобрит. Мы решение примем, а тем временем направим к Фиделю делегацию во главе, скажем, с Рашидовым, это дипломат ещё тот, восточного типа. Ну и от тебя нужен представитель, хорошо знающий военную сторону вопроса. Кого предложишь? Сейчас назовёшь или треба пораскинуть мозгами?

— Да лучше Бирюзова не найти, — чуть подумав, назвал кандидатуру Родион Яковлевич.

— Принимается, — быстро согласился Хрущёв. — Ну и, естественно, включим в делегацию нашего посла на Кубе.

— Алексеева?

— Его. Человек он головастый. Потом пригласим Кастро в Москву, обговорим всё детально. Ну, Министерству обороны надо немедля приступить к разработке плана переброски ракет на Кубу.