В связи с Барахвостовым в памяти всплыла Катя Ставицкая. Где-то она сейчас, жива ли? Малиновский знал, что Раиса Яковлевна пыталась её разыскать, посылала запросы в Нальчик — всё оказалось безрезультатным. А сама Катя не давала о себе знать...

Как-то к министру обороны попросился на приём начальник пограничных войск СССР генерал-полковник Зырянов. Пограничные войска не входили в подчинение Малиновского, они были составной частью структур Комитета государственной безопасности. Но общие вопросы всегда возникали, особенно когда это касалось проблем взаимодействия в приграничных районах. Пограничников Родион Яковлевич хорошо знал ещё с войны: он всегда был убеждён, что там, где участок фронта занимают пограничники, можно быть спокойным: костьми лягут, но выполнят приказ.

Хорошо знал Малиновский и многих пограничных военачальников. В своё время, когда воевал и служил на Дальнем Востоке, он подружился с генерал-лейтенантом Николаем Павловичем Стахановым, бывшим в то время начальником Главного управления пограничных войск, а также с начальником войск Тихоокеанского пограничного округа генерал-лейтенантом Павлом Ивановичем Зыряновым. Вместе бывали на пограничных заставах Сахалина, Курильских островов, Камчатки и Чукотки. И когда Малиновскому позвонил Зырянов, тот охотно выделил в своём рабочем графике время, чтобы, надолго не откладывая, встретиться с ним.

Когда Павел Иванович вошёл в кабинет, невысокий, подвижный, крепко скроенный, сияющий открытой, приветливой улыбкой, Родион Яковлевич весело поспешил ему навстречу. Старые сослуживцы обнялись и уселись друг против друга.

— Ну, как поживает наша граница? — Малиновский пытался по выражению лица Зырянова понять его настроение. — Что нового на вашем фронте, Павел Иванович?

— Граница на замке, а ключ у дежурного по заставе! — шутливо отрапортовал тот.

— Прекрасно! Так и должно быть. Читал я, Павел Иванович, вашу статью в «Правде». Правильно ставите вопрос: на Государственной границе должен быть государственный порядок.

— Иначе себе и не мыслю, — подтвердил Зырянов. — Родион Яковлевич, я попросился к вам, чтобы обсудить весьма щекотливую тему. Убеждён, что она накрепко связана с этим самым государственным порядком на границе.

— Я весь внимание, Павел Иванович, — живо откликнулся Малиновский. — Граница — это сфера наших общих интересов.

— Безусловно. Только происходят какие-то странные вещи, Родион Яковлевич, и я хочу поделиться с вами своими опасениями. Всю свою службу в пограничных войсках я видел необходимость постоянного и всемерного укрепления границы, и особенно её главного звена — погранзаставы. Мы постоянно стремимся укреплять её — кадрами, вооружением, снаряжением. Есть у нас и перспективный план дальнейшего повышения боеспособности застав, комендатур и отрядов. Но вот до меня доходят слухи, что на всей нашей западной границе — от Белого до Чёрного моря — предполагается погранвойска заменить добровольными народными дружинами. Мол, здесь мы сейчас граничим со странами народной демократии, а они наши братья по оружию, следовательно, можно пойти на такую реформу.

— Впервые слышу о такой идее, — удивлённо признался Малиновский. — Кому это могло прийти в голову? Это же полная чушь!

— Кому-то, видимо, пришла, — уклончиво ответил Зырянов. — Конечно, добровольные народные дружины и даже отряды ЮДП — юных друзей пограничников — нам во многом помогают, но возложить всю ответственность за охрану границы только на дружинников — это, мягко говоря, несерьёзно! — Зырянов разволновался: его полные щёки, и без того всегда красневшие лёгким румянцем, сейчас сделались пунцовыми.

— Возможно, это всего лишь слухи? — попытался успокоить Малиновский.

— Какие там слухи! — махнул рукой Зырянов. — Моя «разведка» доносит, что проект постановления вот-вот ляжет на стол самому... — Он выразительно ткнул указательным пальцем в потолок.

— Ну а как на это смотрят ваши высшие руководители? — заинтересовался Малиновский. — Неужели поддерживают?

Зырянов только молча развёл руками. Отвечать на этот вопрос ему не очень хотелось. Кабинеты министров тоже имеют уши, причём в первую очередь именно кабинеты министров!

— Всё ясно, — улыбнулся Малиновский. — Я догадываюсь, с какой просьбой вы ко мне пожаловали. Но ведь мне вмешиваться в пограничные дела не с руки.

— Прекрасно вас понимаю, Родион Яковлевич! — Зырянов обрадовался тому, что министр догадался о цели его прихода. — Но не с кем больше поделиться. Впрямую, конечно, поднимать вам этот вопрос не резон. Может быть, как-то при удобном случае выскажете своё мнение в защиту пограничников.

— Постараюсь, Павел Иванович. Пограничники-то ведь у нас всегда в почёте...

— Да чего он стоит, этот почёт? — горько вздохнул Зырянов. — Конечно, гремят литавры, бьют барабаны, прославляют в прессе, на радио, на телевидении, особенно, когда подходит День пограничника, — 28 мая. Что же касается материальной стороны — финансов, льгот, жизненных благ, квартир, то всё это в основном перепадает пиджакам.

— Кому? — удивлённо переспросил Малиновский. — Пиджакам, — тихо, но отчётливо повторил Зырянов. — Тем, кто пребывает в управлениях нашего ведомства, — пояснил он. — Да вы и сами не раз бывали на заставах и в погранотрядах, видели, какой во многих местах убогий быт, как оторваны пограничники от культуры, от ценностей цивилизации. В лучшем случае на заставах есть библиотечки политической и художественной литературы, книги в которых меняют от случая к случаю. Что же касается радио и тем более телевидения, то в наш просвещённый век пограничники на многих заставах об этом и мечтать не могут. Порой они начисто оторваны от мира, — когда ещё дойдут газеты! Схимники какие-то. Почему так? Нужны радиорелейные линии, нужна современная техника. А средств на это, оказывается, у государства нет. Зато есть средства на стадион в Джакарте, потому что, видите ли, президент Сукарно теперь наш самый лучший друг, строит социализм. Да только ли это...

— Будем надеяться, что в погранвойсках положение постепенно будет меняться к лучшему, — Малиновский тактично перевёл разговор на другую тему, не связанную с большой политикой. — А вы, Павел Иванович, думаете о перспективах дальнейшего строительства войск?

Зырянов был благодарен за этот вопрос: реорганизация войск применительно к новым условиям была его коньком.

— Систему охраны границы необходимо решительно перестраивать, — живо откликнулся он. — Сами посудите, Родион Яковлевич, насколько уязвимы оказались наши пограничные войска при нападении фашистской Германии. Заставы, в сущности, были безоружны против немцев.

— Хорошо помню заставы на Пруте, — согласился Малиновский. — Но держались они стойко! До сих пор низко кланяюсь пограничникам.

— А если бы они ещё были и хорошо вооружены, если бы каждая застава представляла собой мощную боевую единицу! Конечно, самостоятельно отразить натиск противника и в этом случае заставы не смогли бы, но было бы выиграно время для развёртывания главных сил армии.

Зырянов немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Вот созревает у меня идея, — начал он, — изменить всю структуру войск, охраняющих границу, таким образом, чтобы сосредоточить основную боевую мощь в погранотряде. Сейчас что у нас получается? Офицеры и их семьи постоянно живут на заставах, как говорится, у чёрта на куличках. В результате офицеры и солдаты лишены возможности в полную меру заниматься боевой подготовкой, участвовать в военных учениях, осваивать новую технику и вооружение. А жёны офицеров? Они не имеют возможности работать, а их дети — учиться в школах. Детей приходится возить в школы за много километров от заставы или же отдавать в интернаты, сеть которых развита чрезвычайно слабо, а главное то, что офицер почти не совершенствуется в боевом отношении, теряет свои профессиональные качества и в случае военной угрозы не способен грамотно, в свете современных требований, вести бой и руководить подразделением в отражении нападения противника.