Все военачальники стояли сейчас навытяжку перед вошедшим в комнату командующим фронтом, а он смотрел на них, как бы испытывая их готовность к предстоящим действиям.

Поздоровавшись, Малиновский попросил всех сесть и открыл заседание.

— В соответствии с замыслом Ставки Верховного Главнокомандования и лично товарища Сталина нам предстоит в ближайшее время осуществить наступательную операцию такого масштаба, которую наш фронт ранее не проводил. Она будет называться Ясско-Кишинёвской. Мы готовим её ещё с весны. Теперь пришла пора её реализовать, привести фронт в действие. Ставка приказывает нам разгромить группировку противника «Южная Украина» в районе Яссы — Кишинёв — Бендеры и овладеть рубежом Бакэу, Леово, Тарутино, Молдавка, имея в виду в дальнейшем наступать на Фокшаны, Галац и Измаил, — указка в руке командующего скользила по оперативной карте, вывешенной на стене. — Удар будем наносить силами 27-й, 52-й, 53-й армий и 6-го танкового корпуса в общем направлении на Яссы — Васлуй — Фельчиул. 7-й танковый корпус Ставка «уговорила» меня передать Толбухину.

— Выклянчил-таки, — вырвалось у Захарова.

— Что делать, приходится думать не только о себе, — развёл руками Малиновский. — Фёдор Иванович сумел убедить Ставку, что у него-де мало танков. Этого вопроса давай больше не касаться, — Малиновский чувствовал, что Захаров на одной реплике не успокоится. — Нам предстоит захватить переправы через реку Прут на участке Хуши, Фельчиул и совместно с войсками 3-го Украинского фронта разгромить кишинёвскую группировку противника, не допуская её отхода на Бырлад-Фокшаны. В операции будет участвовать и 1-я добровольческая румынская дивизия. Вы знаете, эта дивизия была сформирована из пленных румынских солдат и офицеров ещё в феврале. Командует ею полковник Камбря. После разгрома кишинёвской группировки мы будем развивать наступление, обеспечивая правый фланг ударной группировки со стороны Карпат. 5-му гвардейскому кавалерийскому корпусу предстоит форсировать реку Серет. Теперь, перед постановкой более конкретных задач армиям, давайте послушаем начальника штаба фронта о состоянии наших войск, их готовности к проведению операции. Прошу, Матвей Васильевич.

— Войска фронта в основном готовы к осуществлению предстоящей операции, — уверенно начал Захаров. — К началу операции на линии фронта отрыто более четырёх тысяч траншей, обустроено более двадцати пяти тысяч блиндажей и укрытий, более трёх тысяч командных пунктов, построены десятки переправ. Помимо надводных мостов сооружены подводные, особенно на мутных реках, чтобы не просматривались с воздуха. Проведены необходимые аэрофотосъёмки. Большое значение штаб фронта придаёт дезинформации противника, особенно относительно направления главных ударов и сроков начала наступления. Проведена имитация сосредоточения войск в ложных районах, построены ложные укрытия, склады, выставлены макеты танков, пушек, миномётов. Осуществлено передвижение танков, орудий, автомашин и пехоты из реальных районов в ложные, с последующим возвращением в тёмное время суток в исходное положение. В ложных районах оставлено не более двух стрелковых полков и инженерная бригада. В дневное время части в ложных районах усиленно имитируют размещение большого числа войск. Эти районы специально прикрываются авиацией и зенитной артиллерией.

— Неплохо поработали штаб и командующие соединениями, — похвалил Малиновский. — Главное, самим бы не запутаться, где реальное, а где нет, — шутливо добавил он.

— А это уж забота командующих армиями и командиров частей, — откликнулся Захаров. — У каждого есть голова на плечах. Но готов поручиться, что Фриснера мы вокруг пальца обведём!

— Сплюньте через левое плечо, — улыбнулся Малиновский.

— Да тут Стахурский сидит. Боюсь, поймёт неправильно.

Все дружно рассмеялись. Малиновский уже серьёзно сказал:

— Хорошо, что Матвей Васильевич напомнил о Фриснере. Может, кто ещё не знает, что Гитлер заменил им Шёрнера. Что касается последнего, мы его хорошо запомним, иной раз он нам основательно настроение портил. Гитлер его очень ценил. А Геббельс просто громогласно заявлял: единственные военачальники, которые соответствуют требованиям войны, — это Модель и Шёрнер.

— Чем же это Шёрнер не угодил Гитлеру, что он заменил его на Фриснера? — подал голос Сусайков. — Этот Фриснер уже был бит и на севере, и в Прибалтике.

— Этот вопрос, наверное, лучше задать фюреру, — усмехнулся Малиновский. — Сами знаете: сейчас у немцев свистопляска, кадровая карусель. Проиграл бой — снят с должности. А проиграл сражение — так и головы можешь лишиться. Ладно, это их дела. А наши — ввести противника в заблуждение. Наибольшее внимание немцы уделяют Кишинёвскому направлению. Они полагают, что именно здесь, где сосредоточены их основные силы и резервы, мы нанесём главный удар. К тому же они уверены, что наш фронт ослаблен переброской части сил против группы армий «Центр» и «Северная Украина» и не способен к мощному наступлению. Вот в этом заблуждении и следует держать их как можно дольше. Что касается флангов противника, то надо помнить, что они слабоваты: там сосредоточены румынские войска. Вооружены они хуже немцев да и обучены послабее, а главное — у них не моральный дух, а так себе, душок. Значит, нам надо сосредоточить мощные удары по флангам группы «Южная Украина» в районе Кишинёва с тем, чтобы окружить противника плотным кольцом. Подчёркиваю: не захват города Кишинёва, а окружение и разгром немцев в районе Кишинёва — вот первоочередная оперативно-стратегическая задача нашего фронта и наших соседей. Это даст нам возможность быстрого наступления в глубину Румынии, овладения Бухарестом и другими крупными городами. Мы сможем наступать через знаменитые Фокшанские ворота, в основном по равнине. В дальнейшем же предусматривается выход советских войск широким фронтом к Дунаю, восточным границам Венгрии, северным рубежам Югославии и Болгарии. Наше политическое руководство надеется, что в результате нынешней наступательной операции Румыния будет выведена из войны на стороне Германии. Так что, дорогие товарищи, мы с вами будем выполнять не только сугубо военную, но и важнейшую политическую задачу.

— Но удастся ли нам упредить возможный отход противника, его бегство из «котла»? — сказал Стахурский.

— А вот это уже будет зависеть от нас, и только от нас. Главное условие успеха — внезапность. Когда Фриснер сможет распознать наш замысел, а затем постараться вывести свои силы из-под удара? Думаю, что не ранее второго дня операции. В этом случае до переправ на Пруте в районе Хуши ему придётся преодолеть... сколько, Матвей Васильевич?

— Шестьдесят-восемьдесят километров.

— Вот видите! Нашим же войскам, чтобы отсечь ему пути отхода, нужно пройти до переправы не менее сотни. И если мы не успеем, то считайте, вся операция по окружению провалится с треском. Значит, нужен высочайший темп наступления! Такой же темп необходим и для того, чтобы овладеть второй полосой оборонительных укреплений противника на хребте Маре, не дать немцам зарыться в землю. Матвей Васильевич наверняка со своим штабом подсчитал, каков должен быть максимальный темп наступления.

— Двадцать пять километров в час! — ответил Захаров.

— Вот так! Пехота должна совершить дерзкий прорыв, а танки, не теряя ни секунды, развить этот прорыв в глубину и прорваться к переправам на Пруте. Танковые войска, Андрей Григорьевич, — обратился Малиновский к Кравченко, — держите одним кулаком, ни в коем случае не распыляйте. Однако мы слегка отвлеклись, вы уж извините нас, Матвей Васильевич.

— Противник обладает мощнейшей обороной, — продолжил свой доклад Захаров. — Особенно много железобетонных сооружений в междуречье Прута и Серета. На Ясском направлении — четыре оборонительных рубежа на глубину до восьмидесяти километров. Оборонительные рубежи располагаются... Я посоветовал бы командармам по ходу моего доклада делать необходимые пометки в своих планшетах, а то я замечаю, что кое-кто слишком уж самоуверенно полагается на свою память. И получится, как у нас в деревне над беспамятными зубоскалили: «Забыл, что женился, да и пошёл спать на сеновал».