Настала очередь английской миссии. Я уже писал, что в первый день своего пребывания в Пекине вид обгоревшего здания миссии произвел на меня ошеломляющее впечатление. Действие этой «драмы» развертывалось поздно вечером. Ее «сценарий» был разработан до мельчайших подробностей, поэтому все произошло молниеносно. В те дни в Гонконге было запрещено издание трех газет, выходивших на китайском языке. Повод вполне достаточен. В миссию был направлен ультиматум: «Не позднее 22 часов 22 августа отменить запрет на издание газет, иначе…» Наступает вечер, один из теплых, ясных осенних вечеров в Пекине. Стрелки часов показывают 9 часов 30 минут. Со стороны англичан ответа нет. А перед миссией уже собирается готовая на все, озлобленная, разъяренная толпа. Постепенно миссия окружена несколькими рядами солдат регулярной армии. Атмосфера накалена до предела. Стрелки часов показывают 10. Время ультиматума истекло. Толпа с диким ревом бросается через ограду на территорию миссии. Откуда-то появляются канистры с бензином, вспыхивает огонь, языки пламени зловеще поползли по стенам, загорелись оконные рамы. Из окон и дверей начали выскакивать перепуганные насмерть мужчины, женщины, дети. Их вопли слились с ревом разгневанной толпы хунвэйбинов. А пламя уже охватило все здание, зарево пожара ярко полыхало в темной пекинской ночи.
Здание резиденции руководителя миссии обгорело, сожжены автомобили сотрудников, сами они размещены в других помещениях, находятся под домашним арестом. Вскоре были совершены нападения на посольства Кении, Цейлона и Италии.
Продолжаются «атаки» на иностранные посольства и преследования иностранных дипломатов, продолжается и «обстрел» Чэнь И. И хотя Чэнь И сошел с политической арены, исчез из поля зрения иностранных наблюдателей, соотечественники держат его под прицелом. Он прошел уже через инквизицию двух организованных с целью его осуждения митингов. Об одном из них — созванном для «окончательного осуждения Чэнь И» 27 августа и «успешно» проведенном Центром по связи пролетарских революционеров в системе Министерства иностранных дел — мы случайно узнали из вывешенной дацзыбао на одной из пекинских улиц. Митинг проходил в здании Всекитайского собрания народных представителей. Присутствовали Чжоу Энь-лай, Чэнь Бо-да и Ли Фу-чунь. От имени «пролетарских революционеров» из системы Министерства иностранных дел выступил Тан Цзян-фан, руководитель «боевого отряда» Пекинского института иностранных языков. «Чэнь И, — заявил он, — ты должен признать свои преступления перед председателем Мао, заместителем председателя Линем, перед группой по делам культурной революции. Иначе ты будешь повален на землю, и по тебе пройдут десятки миллионов ног, и ты уже никогда не поднимешься…»
События действительно принимали настолько угрожающий характер, настолько вопиющими становились эксцессы «дипломатии хунвэйбинов», что китайские руководители забили отбой. 23 августа Чжоу обратился к «полку бунтарей» из Пекинского института иностранных языков и Центра по связям при Министерстве иностранных дел: «…Хочу вас спросить: кому подчиняется Министерство иностранных дел? Государственному совету, руководимому председателем Мао и ЦК, или вам? Смешно, чтобы институт руководил Министерством иностранных дел…»
Чэнь Бо-да дополнил: «Вы перестали заниматься великой культурной революцией, серьезной классовой борьбой. Вы в институте никак не можете договориться между собой, а хотите руководить Министерством иностранных дел государства с 700-миллионным населением».
Через неделю, 1 сентября, Чэнь Бо-да снова заявил: «Великая культурная революция в Министерстве иностранных дел полностью сошла с пути, начертанного Мао. Некоторые говорят, будто Министерство иностранных дел продалось. Разве можно называть Министерство иностранных дел Китайской Народной Республики продажным? Интересы государства предают Лю и Дэн, продажна их политика».
На следующий день опять выступил Чжоу Энь-лай: «Я отвечаю перед ЦК за Министерство иностранных дел. Оно находится под моим непосредственным руководством. Вы фактически захватили мою власть».
В «хор» включаются Цзян Цин и Кан Шэн. Цзян «вспомнит»: «…еще в прошлом (1966.— Прим. авт.) году, когда была создана организация хунвэйбинов, я предупреждала, что нельзя нападать на Собрание народных представителей, Чжунанхай, иностранные посольства…» А Кан Шэн подтвердил: «Борьба за власть не должна касаться Министерства иностранных дел» — и, как «опытный» в своем деле человек, с угрозой заявил: «Определенно, в системе иностранных дел есть враги. У меня есть доказательства, но сегодня я не могу говорить об этом, потому что это связано с пролетарским штабом, возглавляемым председателем Мао, связано с тем, сможет одержать победу великая пролетарская культурная революция или потерпит провал».
«Красный дипломат» Яо Дэнь-шан находился у власти считанные дни, но для организации погромов и этого оказалось достаточно. Позже мы узнали, что Яо «судили» на двух митингах. Его обвинили в том, что он принял личное участие в поджоге английской миссии. Вскоре после этого Яо промелькнул на каком-то приеме в честь иностранной делегации и исчез из поля зрения дипломатического корпуса.
Но еще долгое время после «красного августа» в Китае продолжали использоваться методы «дипломатии хунвэйбинов». В попавших в мои руки материалах указывалось, что Чжоу где-то сказал: «Наши работники за границей проводили культурную революцию и идеологическое перевоспитание с такой же активностью, как и внутри страны», они заставили послов «склонить головы»; он охарактеризовал эту линию как «хорошую и правильную». Китайским дипломатам за границей, продолжал он, даны указания широко пропагандировать «идеи Мао» и «культурной революции», и это является «единственно правильным». Поведение китайских дипломатов-хунвэйбинов за границей в те дни подтверждало существование таких указаний.
Для нас, дипломатов, особенно социалистических стран, редкие встречи и беседы в Министерстве иностранных дел связаны с самыми тяжелыми воспоминаниями о работе в китайской столице.
«10. Х.67 г.
…И сегодня был напряженный день. Встречался с рядом дипломатов. Положение в Министерстве иностранных дел продолжает оставаться сложным. Неясна и судьба Чэнь И. Общее мнение, что после его «окончательного разоблачения» на митинге 27 августа предстоит «его окончательное отстранение».
Устранение Яо Дэнь-шана рассматривается как победа над экстремистскими силами в министерстве. Считают также, что теперь не только общее руководство внешней политикой Китая, но и самим Министерством иностранных дел будет осуществляться непосредственно Чжоу Энь-лаем. Это подтверждает заявление Чэнь Бо-да на заседании Пекинского революционного комитета: «Наша внешнеполитическая линия определяется Генеральным штабом председателя Мао и проводится Чжоу».
В связи с августовскими погромами среди китайского руководства велись дискуссии не только по вопросу о том, кто и почему допустил подобные компрометирующие страну и руководство события, но и относительно внешнеполитического курса Китая вообще. Экстремисты из «группы по делам культурной революции», и прежде всего Кан Шэн, стремились продолжать проводившийся в последние годы, и особенно во время «большого тайфуна», внешнеполитический курс на постепенный отход от принципов мирного сосуществования, от духа Бандунга. Экстремисты во внешней политике — это, в сущности, те, кто внутри страны проводил авантюристический курс «трех красных знамен» и «большого скачка». Их внешнеполитический курс уже принес и продолжает приносить свои плоды: Китай находится в натянутых или враждебных отношениях почти со всеми своими соседями — Индией, Бирмой, Цейлоном, Японией, ухудшились его отношения с Англией и Францией, чувствуется охлаждение в отношениях с арабскими и многими африканскими странами. Китай оказался в изоляции…
Оттеснение экстремистских сил в Министерстве иностранных дел, выход на переднюю линию Чжоу Энь-лая принесли первые результаты: относительно спокойнее стали относиться к иностранным дипломатическим миссиям, дипломатам и иностранцам. Долго ли это будет продолжаться, в настоящее время сказать трудно. Особенно, если принять во внимание неравномерное, иногда зигзагообразное, противоречивое развитие событий в Китае в последние месяцы, меняющихся в зависимости от соотношения сил между отдельными группировками внутри китайского государства».
