В этот раз Гитлер решил развести оппонентов по разным углам ринга и направил Гудериана в группу армий «Юг». На какую именно должность, майор не знал, но Гудериан зачем-то прилетел по пути на юг в Коростень. Далее на машине с сопровождением он отправился в Овруч, предположительно для того, чтобы встретить эшелон с новейшими танками «Тигр», которые направлялись в его подчинение.

По пути из Коростеня в Овруч колонна с Гудерианом попала в засаду партизан, и Быстроногий Гейнц[108] был ими захвачен. Была организована целая войсковая операция с целью вызволить из плена Гудериана, но партизанам удалось проскользнуть в припятские леса и оттуда самолётом переправить ценного пленника на Большую землю. По словам майора, над линией фронта состоялось целое воздушное сражение, но самолёт с Гудерианом на борту уцелел.

Задав майору ещё несколько вопросов и расспросив его об отмеченных на найденной у него карте объектах, я встал и вытащил из кобуры пистолет.

– Минутку! – Рита, до этого молча сидевшая чуть в стороне, быстро подошла к немцу и распутала ему руки за спиной. – Ausziehest! Schnell! Nur ein Kiebitz![109]

Майор непослушными руками с трудом расстегнул пуговицы и снял китель. Губы у него тряслись.

– Вы обещали мне, что дадите возможность написать записку, – с дрожью в голосе обратился он ко мне, на мгновение отвернувшись от стоявшей рядом Риты.

– Обойдёшься, – произнесла девушка.

Пума (а назвать эту хищницу по имени у меня в тот момент при всём моём желании язык не повернулся бы) с разворота всадила нож прямо в сердце немца. Профессионально. Майор лишь хэкнул и, закатив глаза, рухнул на землю. Рита вытерла нож о его штанину и начала деловито снимать штаны с другого убитого.

На мой немой вопрос она ответила:

– Размер твой, и в крови не заляпано. Чуть почистить, и можно будет носить. Может, пригодится когда. Откуда так хорошо немецкий знаешь? Разговариваешь на нём, как на родном. Я хоть и знаю его неплохо, но и то не всё понимала, о чём ты с этим фрицем говорил.

– Я родом из Саратова. Наверное. Детдомовский я. А на немецком заговорил одновременно с русским. Там рядом Республика Немцев Поволжья была, так что хочешь не хочешь, а заговоришь.

За разговорами посмотрел, что нам досталось от фрицев. В портфеле, помимо карты, были какие-то накладные, папка с документами, три штуки золотых карманных часов, бутылка французского коньяка и набор из четырёх серебряных рюмок.

В чемодане обнаружились две пары чистого нижнего белья, пара полотенец, три куска душистого мыла, одеколон, банка с обувным кремом, обувная щётка, несколько фотографий, на паре из которых молодой лейтенант с гордым видом позировал на фоне повешенных гражданских, ещё на одной был он же с довольно симпатичной женщиной. Под бельём нашлась такая же бутылка коньяка, как и в портфеле, банка с консервированными сосисками, замечательный швейцарский нож, мешочек, в котором оказались золотые кольца, цепочки, какие-то кулоны, пара золотых часов и, по-моему, несколько зубных коронок.

Что меня особенно порадовало, так это несессер с принадлежностями для стрижки и бритья. Этот вопрос уже становился актуальным. Скоро обрасту так, что буду как самый настоящий партизан, какими их изображали в том моём будущем. Не хватает только ездового медведя и балалайки.

Пока было хоть что-то видно, мы уходили в глубь леса. Переночевав под раскидистой елью, утром, едва забрезжил рассвет, отправились в обратный путь. Решили сделать небольшой крюк и пройти мимо небольшого хутора, помеченного значком на карте, взятой у майора-интенданта.

А на хуторе вовсю кипела жизнь. Хуторяне весело и сноровисто загружали в стоявшую здесь подводу какие-то фляги, корзины, мешки и вполне приветливо общались с двумя полицаями, очевидно, приехавшими на этой самой подводе. Вот один из полицаев смачно приложился ладонью к филейной части пробегавшей мимо дородной девахи, на что она лишь весело засмеялась и шутливо отмахнулась от кавалера. Ну прям пастораль, да и только.

Я развернул карту. Если поспешим, то сможем перехватить подводу в паре километров отсюда. Им ещё объезжать небольшое озерцо, а мы пойдём напрямик. Устраивать разборки здесь, на хуторе, я не рискнул: кроме двоих полицаев насчитал ещё как минимум шестерых мужиков, и это только те, кто был на виду.

Подводу мы обогнали и успели выбрать хорошее место для засады. Рита оставила мне всё оружие, взяла лишь нож, который спрятала в рукаве и засунула под китель пистолет. Натянула посильнее на голову кепи и вышла на дорогу.

Чуть за кустами появилась лошадь, тянущая гружёную подводу, как Рита нетвёрдой, шаркающей походкой медленно пошла в попутном направлении, изображая то ли в хлам пьяного, то ли смертельно уставшего человека. Я из-за кустов взял полицаев на прицел автомата. Вот они наконец-то заметили впереди на дороге странного пешехода. Смущала их только немецкая форма. Однако винтовки подхватили и стали настороженно крутить головами.

– Эй! – окликнул один из полицаев. – Стой! Хальт!

Лошадь быстро нагнала Риту.

– Стой, ети твою в колено! Хальт, тебе говорят!

Один из полицаев, наверное, самый нетерпеливый, спрыгнул с подводы и, быстрым шагом нагнав Риту, схватил её за локоть. Это было его ошибкой. Последней. Резкий взмах рукой – и вот уже полицай с выпученными глазами валится на дорогу, двумя руками зажимая горло, а из-под пальцев у него толчками бьёт кровь. Второй ещё не успел понять, что произошло, а ему прямо в лоб уже смотрел ствол вальтера.

– Оружие брось. – Голосом Пумы можно было заморозить целый океан.

– Ась? – Второй полицай обалдело переводил взгляд с Пумы на своего товарища и обратно. Он явно не ожидал такого поворота в своей судьбе.

– Оружие брось, иначе пристрелю!

– Ась? – Полицая, похоже, переклинило.

– Винтовку брось, дурак!

Я вышел из-за кустов. Полицай вздрогнул и буквально отшвырнул от себя винтовку, словно это была ядовитая змея.

Допросить толком полицая не получилось, а возиться с ним было некогда. Да и, если честно, желания не было. Конечно, кое-что он всё же рассказал, да и то после того, как Пуме надоело слушать его междометия и она, поигрывая ножиком, подошла к нему вплотную. Полицай нервно сглотнул, штаны у него спереди намокли, и от него пошёл характерный такой запах: похоже, кишечник тоже оказался слабым. Лишь после этого он изредка начал выдавать членораздельную речь.

На тот хутор они ездили дважды в неделю за продуктами для офицерского стола. Жила там родня местного начальника полиции, который, как оказалось, до войны был здесь участковым. Теперь старался всячески выслужиться перед новыми хозяевами. Почти весь личный состав полиции бросили на охрану мостов и железной дороги, а его с напарником за хорошую службу начальник оставил при себе как снабженцев.

На этом внятная речь закончилась. Рита вопросительно посмотрела на меня, и я в ответ отрицательно покачал головой. Хищной серебристой рыбкой мелькнул в воздухе брошенный Пумой нож, и полицай завалился на бок с пробитой шеей.

Оттащив трупы подальше в лес, удобно расположились на подводе. Рита села за возницу. Ну да, я в этом деле полный ноль. Лошадь – это вам не истребитель, тут иной подход нужен и органы управления совершенно другие.

С комфортом проехав пару километров свернули на едва заметную лесную дорожку и по ней проехали ещё с километр, прежде чем остановились. Я, пока ехал, успел обследовать груз, что везли с хутора. В трёх бидонах было молоко, ещё в одном – сливочное масло, в корзинах лежали яйца, сало солёное и копчёное, в двух мешках был свежий хлеб и ещё в одном – пара великолепных копчёных окороков. Аромат от них стоял такой, что я чуть слюной не подавился, Рита, судя по всему, тоже. Отдельно, тщательно замотанные в тряпки, стояли три пятилитровые стеклянные бутыли с самогоном.

Мы с большим удовольствием плотно поели, напились вкусного молока и сели думу думать, как нам всё это допереть на нашу базу. В конце концов решили проехать на подводе, сколько можно будет, а там потихоньку перетаскаем.