И тем приятнее было смотреть на их удивлённые физиономии, когда я начал свободно общаться с послом Великобритании Керром на английском языке, а с французскими дипломатами из представительства Комитета национального освобождения Франции – на хорошем французском. Кстати, среди англичан оказалось достаточно много журналистов. Я когда-то там, в другой жизни, читал, что этим самым журналистам довольно сильно ограничили выход в город, и они от безделья начали банально пьянствовать.

– Я рад видеть вас, сэр, на этом приёме, – посол Арчибальд Керр был сама любезность, – до нас дошли слухи, что вас арестовали, и мы очень переживали за вашу судьбу. Ведь вы рыцарь Британской империи.

– Эти слухи всего лишь слухи, господин посол, – с не меньшей любезностью ответил я, тем более что ответ на подобный вопрос был обговорён ещё в Москве. – Я всего лишь выполнял особое задание, и не более того.

А журналюги напряглись. Вон как уши ходят туда-сюда, ловя каждое слово, каждую интонацию.

– Да, вы правы, сэр Копьёв, – вздохнул Керр, – мы все на войне и все выполняем свои миссии. Нам здесь тоже нелегко. Видели бы вы, в каких условиях мы проживаем. Жуткая тёмная квартира, кишащая тараканами и клопами. Это просто дикость какая-то.

– Вы правы, господин посол, – присоединился к нам военный в форме полковника американской армии. – О, позвольте представиться: полковник Файновилл, сотрудник миссии США по военному снабжению. – Американец отсалютовал бокалом, как я понял, с виски. – Я попросил предоставить квартиру хотя бы из шестнадцати-восемнадцати комнат и гараж на три машины, и мне отказали в такой малости. И в таких немыслимых условиях приходится работать. О’кей, идёт война, но ведь мы же не в окопах. А ещё и присутствие джапов рядом с нами[83]. Почему вы не дадите им пинка под зад, чтобы они летели на свои острова?

– Я думаю, что это дело дипломатов, а не нас, военных. У нас с Японией есть договор, и мы его неукоснительно соблюдаем. Так же, как и с любой другой страной. – Я подхватил с подноса у проходившего мимо официанта бокал с шампанским. – Кстати о клопах. Когда я был в Англии, то в гостинице, где я жил, они меня тоже едва не сожрали. А на первый взгляд эта гостиница показалась вполне приличной. Так что клопы – это явление, можно сказать, международное.

Англичанин с американцем сдержанно посмеялись. Было видно, что тому же Керру неприятно, что, оказывается, у них в благословенной Англии тоже с клопами не всё в порядке.

– А вы всё ещё майор, сэр Копьёв? – едва смог он сдержать ехидство. – Я думал, что такой прославленный лётчик должен быть уже как минимум полковником.

– Я не просто майор, господин посол, я гвардии майор. К тому же дважды награждён высшим званием моей страны. И потом, для меня даже быть простым рядовым в Красной армии гораздо почётнее, чем быть генералом в армии любого другого государства.

Я изобразил как можно более любезную улыбку, но, видимо, было в моих глазах что-то такое, что заставило Керра чуть заметно отшатнуться и быстренько перевести разговор на другую тему.

– Я слышал, что когда вас возводили в рыцарское достоинство, то вы отказались преклонить колени перед нашим королём. Это правда или журналисты всё наврали?

«А то ты не знаешь», – хотелось ответить мне, но я сдержался.

– Нас, русских, ещё никому не удавалось поставить на колени, господин Керр. И не удастся никогда. Об этом я и сказал королю, и он принял мудрое решение немного изменить церемониал.

Краем глаза я увидел, как слегка, одними глазами, улыбнулся мой сопровождающий. Вот тоже интересно: ведь здесь присутствуют и представители НКИД[84], но ни один из них так ко мне и не подошёл. Так, раскланивались с ними на расстоянии, и не более того.

Мне было предложено оставить поздравительную запись в специальной книге, лежащей на отдельном столе. Ну а почему бы и нет? В моём времени на момент моего попаданчества сюда королева Елизавета II вполне себе бодро сидела на троне, держа в достаточно крепком кулаке многочисленную королевскую семью. Так что пусть моё послание станет ещё одним штришком для налаживания хороших отношений между будущей королевой и Советским Союзом на очень даже долгосрочную перспективу. Ну и немножко романтики добавлю. Всё же пока она всего лишь семнадцатилетняя девчонка.

Керр даже предложил помощь своего секретаря, чтобы красивым почерком написать то, что я продиктую. Это он так намекнул, что я могу понаделать ошибок в тексте. Ну-ну! Бабуля меня-Силаева гоняла в написании диктантов на английском, немецком и французском языках так, что пишу я, пожалуй, получше, чем тот же секретарь Керра. И это касается как грамотности, так и почерка.

В общем-то на этом мою миссию можно было считать выполненной. Показал, так сказать, себя союзникам, пора и честь знать. Немного пообщался с французами, скорее для языковой практики, и откланялся: служба, однако. У нас тут вроде как война, и нет ни малейшего желания слушать стенания американца о том, что ему не предоставили квартиру в шестнадцать комнат с двумя гаражами.

Великобритания. Виндзорский замок

Принцесса Елизавета, или, как её называли в семье, Лилибет, сидела в своей комнате и просматривала поздравительные телеграммы в честь своего дня рождения, пришедшие со всего мира. В основном, конечно, из стран Британского Содружества наций[85]. Все они были официально-приторные, но на некоторые из них нужно было ответить. Вот она и выбирала, на какие следовало написать ответ сразу, а какие могут и подождать.

Однако одна телеграмма её особенно заинтересовала. Это была телеграмма, присланная из посольства Великобритании в Советской России, из города с непроизносимым названием Kuybyshev. Почему-то посол, мистер Керр, решил, что эта телеграмма, вернее, выписка из книги поздравлений, важна. Коротенькое поздравление, но сколько в нём было необъяснимого тепла.

Она остановила свой взгляд на подписи. Русский майор – и вдруг рыцарь, награждённый британскими наградами? Она вспомнила, что читала в газете о том, как один русский лётчик сбил в небе над Британией несколько немецких самолётов, а один из них даже таранил. Неужели это он? Нужно вечером уточнить у отца. Он обещал приехать и поужинать с семьёй.

Вечером, сразу после ужина, она попросила его величество уделить ей немного времени и показала ту самую телеграмму.

– Да, я помню его, – чуть заметно улыбнулся Георг VI. – Этот большевик отказался от чести быть произведённым в рыцари лишь потому, что требовалось встать на колени. Пришлось из-за него несколько изменить церемонию. А вообще храбрый лётчик. У него самое большое количество сбитых немецких самолётов среди всех пилотов Объединённых наций.