Когда они вернулись в квартиру, Эмма встретила их с непроницаемым лицом.

– Осмотр завершен. Но я не могу поделиться с вами результатом, если фрау Гердер против.

Женщина казалась растерянной, она побледнела, но в то же время ее шея от волнения пошла красными пятнами.

– Все это вздор! – фыркнула она. – Нечего детей зря пугать такими разговорами! Это просто простуда.

Затем, повернувшись к Йо, она добавила:

– Так и знала, что из этого ничего не выйдет! Женщина-врач, курам на смех!

У Эммы между бровями появилась небольшая морщинка, но она продолжала говорить так же спокойно, как и прежде. Лили догадалась, что ей часто приходится слышать в свой адрес такие слова.

– Фрау Гердер, я настоятельно советую вам следовать моим рекомендациям! А если не верите мне, обратитесь к другому доктору. Он скажет вам то же самое, что и я, но если к нему вы прислушаетесь, то оно того стоит, – настаивала она.

– Не нужен мне никакой доктор! – последовал резкий ответ фрау Гердер. Однако она, казалось, какое-то время раздумывала над словами Эммы, после чего тяжело вздохнула. – Вы очень добры, и спасибо вам, доктор. Но теперь уходите.

Йо предпринял последнюю попытку ее убедить, но женщина оставалась непреклонной.

– Мне пора кормить малыша. Иди, Йо, – раздраженно отмахнулась она.

– Я выпишу вам лекарство! Оно, по крайней мере, придаст вам сил.

Эмма что-то нацарапала на маленьком клочке бумаги и протянула его фрау Гердер.

– Уходите, – только и сказала женщина, а затем отвернулась и взяла на руки младенца.

Эмма кивнула и поднялась.

– Подумайте о том, что я говорила вам о детях! – сказала она, но фрау Гердер не ответила.

Когда они оказались на улице, Эмма вздохнула.

– Мы мало что можем сделать, – сказала она, вытирая лоб. – Обычно я не разглашаю диагнозы, но… – Она пожала плечами. – Я должна вам сказать, потому что ваше здоровье тоже подвергается опасности. У нее чахотка.

Лили вздрогнула, а Йо только кивнул. Он давно это подозревал.

– Мы не знаем точно, как происходит заражение, но это в любом случае опасно. Если бы мы находились сейчас в Англии, пришлось бы сообщить об этом случае – к счастью, здесь это не обязательно. Будьте осторожны, находясь рядом с ней. Не подходите к ней близко. Для детей она особенно опасна, но что делать, не отнимать же их у нее. У нее все еще начальная стадия, но болезнь прогрессирует, и скоро ей станет хуже. Лечения нет; то, что я ей прописала – всего лишь укрепляющее средство. – Эмма снова вздохнула. – Чтобы вылечиться, ей нужно хотя бы поехать в деревню. Покой и хорошее питание – единственное, что могло бы помочь. – Она невесело усмехнулась. – Но покой и хорошее питание для вдовы из трущоб так же недосягаемы, как императорский дворец.

В тот вечер Йо не пошел домой, он решил навестить родных. Провожая Лили до дома, он вдруг остро почувствовал, что соскучился по ним. Ему захотелось оказаться за столом со всей семьей, есть мамин суп из фасоли и смотреть, как братья готовят уроки. Захотелось убедиться, что с ними все в порядке. В последнее время он так много работал, что почти не видел их. При этом делая все для их благополучия.

Он купил мальчикам окорок и немного карамели и отправился в путь. До чего здесь все по-другому, подумал он, сворачивая за угол и оказываясь на нужной улице. Хотя его семья тоже жила в кварталах для бедноты, их дом не был похож на дом Альмы. Всегда есть куда скатиться, думал он, поднимаясь по узкой лестнице в квартиру.

Как только он вошел, братья с радостными воплями окружили его со всех сторон. Он провел рукой по волосам мальчишек, затем поднял Карла и подбросил его в воздух.

– Ты набрал по меньшей мере десять фунтов! – крикнул он, оценивающе его раскачивая. Карл радостно усмехнулся. Ему только что исполнилось шесть лет, и он был таким же веснушчатым и пухлым, каким был Йо в его возрасте. – Так что я лучше отберу твою порцию карамели и съем ее сам!

– Нет, нет! – воспротивился Карл, смеясь, пока остальные, прослышав про лакомство, кинулись опустошать карманы Йо. Наконец он вручил им сверток, взяв с них обещание честно все разделить.

– Разбалуешь ты их! – строго прикрикнула мать, которая, как всегда, стояла у печки и, как всегда, выглядела усталой. Ее каштановые волосы, стянутые в небрежный узел, в последние годы стали совсем седыми. Но, увидев старшего сына, она улыбнулась совсем как прежде и поцеловала его в щеку.

– Это всего лишь сладости! – сказал он, доставая ветчину. Она ничего не сказала, но он видел, что она довольна.

Она поставила перед ним тарелку рагу и приготовила пару бутербродов с яйцами и луком. Он жадно проглотил этот нехитрый ужин.

Пока он ел, четверо братьев, окружив его со всех сторон, засыпали его вопросами. Для них Йо был героем, единственным кормильцем семьи. Своим сводным братьям – шестилетнему Карлу и восьмилетнему Вильгельму – он и вовсе заменил отца. Но сам он любил всех одинаково – той безусловной любовью, для которой он не мог подобрать слов и которая порой душила его своей силой. Он сделал бы ради них все что угодно. Они вечно умоляли его отвезти их на верфь или в доки, постоянно допытывались о его занятиях. Карл часто говорил, что, когда подрастет, бросит школу и пойдет работать, как Йо.

Каждый раз, когда он это слышал, по коже ползли мурашки. Хорошо еще, что они не знали, чем он на самом деле занимался, чтобы заработать те самые деньги, на которые они жили.

В тот вечер он задержался чуть дольше обычного. При свете керосиновой лампы он помогал Карлу с математикой, а потом учил Вильгельма читать. Когда дети вытаскивали свои буквари, он обычно притворялся невеждой, чтобы, устрашенные его примером, они лучше учились. И хотя на самом деле котелок у него варил, в школу он ходил всего несколько лет и остро ощущал недостаточность своего образования. Читал он с запинками и писал не бог весть как грамотно, и порой ему было стыдно за это перед братьями.

Перед сном он рассказал им сказку, услышанную сегодня от Лили. Он приукрасил ее и кое-что додумал, так что даже старшие из братьев, Юлий и Кристиан, зачарованно ловили каждое его слово. Тут же сидела и мать, штопая рубашки, а когда он закончил, принялась пересказывать ему все сплетни, ходившие в округе. Слушая ее, Йо то и дело оглядывал их уютную комнату и думал о том, как же им повезло. Чистый пол, старенькие, но опрятные шторы, фотографии бабушки и дедушки над диваном. Только дырка в ухе Юлиуса напоминала о трудных, темных временах, как и незанятое свободное место за столом, опустевшее после смерти Лени. Сейчас они жили в сытости и довольстве, носили приличную одежду. Мальчики умели читать и считать, ходили в школу. Йо часто думал, что его работа на Олькерта похожа на сделку с дьяволом. Но он прекрасно знал, что ни за что от нее не откажется.

В ту ночь Лили никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, вспоминая встревоженные глазки Хайна, свистящий кашель фрау Гердер и плач младенца. Что произойдет с детьми, если Альма умрет? В какой-то момент она встала, тихонько прокралась в комнату Михеля и, скользнув к нему под одеяло, прижалась к его маленькому, теплому телу. Он сонно открыл глаза и моргнул.

– Илли? – удивленно спросил он своим скрипучим голосом.

– Тише, маленький, спи.

– Будешь тут? – спросил он, и она поцеловала его в носик.

– Да, останусь с тобой! – прошептала она, и его лицо расплылось в улыбке.

– Лю тебя! – сказал он. Скоро его дыхание выровнялось, и она почувствовала, как расслабляется маленькое тельце.

– Я тебя тоже, – прошептала она в темноту.

Ох, как же она его любила. Важнее всего на свете было для нее, чтобы Михель был в порядке. Она чувствовала его маленькую ручку на своем животе, запах пудры в его волосах. Как тяжело, должно быть, когда ребенка нечем кормить. Ни тепла, ни безопасности.

В голове не укладывалось, что кому-то приходится так жить.

Присутствие Михеля немного утешило ее, но даже рядом с ним она не смогла заснуть. Так и пролежала до утра, прислушиваясь к его сиплому дыханию и вновь и вновь переживая события минувшего дня.