Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Людвиг Олькерт какое-то время недоуменно смотрел на нее. А затем выбил блокнот у нее из рук, и тот упал в грязь. Но прежде, чем Лили успела наклониться, чтобы его поднять, он метнулся вперед и схватил ее за шею. Прижав девушку к стене и перекрыв ей доступ к кислороду, он прошипел:

– Слушай сюда, маленькая паршивка. – Он был так близко к ней, что Лили могла почувствовать на себе его зловонное дыхание. – Ты не видела меня здесь, ясно?

Даже несмотря на то, что он был выше нее почти на две головы и его руки больно сжимали ей шею, она прохрипела:

– Или что?

Олькерт замер. Внезапно в его глазах появилось выражение, от которого у нее по спине пробежали мурашки. Все еще прижимая ее к стене, он, казалось, раздумывал.

– Или твоя семья узнает, кого они на самом деле должны благодарить за то, что им пришлось отдать сына в приют, – сказал он затем так тихо, что сперва Лили подумала, что ослышалась.

– Что? – выдохнула она, словно он только что ударил ее под дых.

Он торжествующе усмехнулся.

– Ты все правильно поняла. Нужно было держать язык за зубами.

Перед глазами Лили все поплыло. Если бы Олькерт по-прежнему не держал ее, она рухнула бы как подкошенная.

– Но как… – выдохнула она, хотя и отлично поняла, что он имел в виду. Она просто не могла в это поверить. – Он работает на вас…

Олькерт холодно улыбнулся.

– Совершенно верно. И он все мне рассказывает. С кем ты встречаешься, где живешь, что ешь и о чем пишешь.

Когда он отпустил ее, она скорчилась от рвотных позывов. Она почти задыхалась – так сильно он сдавил ее горло. Потеряв опору, она бессильно упала на колени.

Олькерт какое-то время молча смотрел на нее сверху вниз. Его взгляд был проницательным, но лишенным даже проблеска сочувствия.

– Чтобы ни слова. Никому. Иначе твои родители узнают, кто на самом деле виновник их бед. Помни, мне не составит труда усугубить ваше положение.

Затем он повернулся и быстрым шагом пошел прочь.

По затылку Лили струился холодный пот. Внезапно желудок болезненно сжался, и ее вырвало прямо посреди улицы. Отплевываясь и тяжело дыша, она села и обтерла рот дрожащей рукой. Ее глаза потемнели от гнева.

* * *

Поймав пролетку, она отправилась в гавань и всю дорогу смотрела в окно, ничего не видя и сжимая руки до боли в пальцах. Ее по-прежнему ужасно тошнило. Мысли крутились по кругу: «Этого не может быть, это неправда, я не верю, должно быть какое-то объяснение». Она не знала точного местонахождения Йо, но наугад поехала в сторону складов, где находилась его контора. Когда она шла мимо рабочих, ее преследовали взгляды и шепотки, мужчины выкрикивали ей вслед непристойности, а кто-то даже пытался ее удержать. Но Лили спокойно прошла мимо, словно их там не было.

Наконец, она заметила Йо в конце коридора. Он разговаривал с рабочим, опираясь ногой о столб. Когда она направилась к ним, собеседник Йо указал ему на нее, и тот обернулся. На его лице читалось удивление.

– Лили, – испуганно воскликнул Йо, шагнув к ней.

Она остановилась. Сердце бешено колотилось в груди. На мгновение у нее перехватило дыхание. «Если это правда, то всему конец, – подумала она, и от этой мысли у нее закружилась голова. – Я не смогу жить дальше».

– Лили, что случилось? – спросил Йо, видя, что она хочет что-то ему сказать и не может. Она сжала кулаки и на мгновение закрыла глаза.

– Я только что встретила Людвига Олькерта, – сдавленно проговорила она. По глазам Йо ей стало ясно, что он догадался, лицо его сделалось пепельным. Теперь Лили точно знала, что это правда.

– О Боже, – выдавила она, чувствуя, как подгибаются колени. – Это был ты! – прошептала она.

Йо с искаженным, словно от боли, лицом шагнул ей навстречу. В его глазах читалась мука.

– Лили, я не хотел! Я не знал, к чему это приведет… – умоляюще сказал он, но она лишь покачала головой.

Все это время он лгал ей. Даже в тот день, когда у нее отняли Михеля. Она плакала у него на плече, а он утешал ее и не сказал ни слова о том, что…

Между тем Йо попытался удержать ее, но она вырвалась и сделала шаг назад. Он что-то говорил, но слова не достигали ее слуха, словно мир вокруг сделался безмолвным и пустым.

А в следующий миг она развернулась и побежала прочь.

* * *

Йо смотрел ей вслед. Он знал, что однажды это произойдет. И все-таки не был готов. В ушах звенело, он так и не осознал случившееся. Почему Олькерт рассказал ей обо всем? Месть за сорвавшуюся сделку? Тело словно перестало ему принадлежать. Горло болезненно сжалось и по всему телу прошел озноб, когда он понял, что все это значит. Фигура Лили становилась все меньше и меньше, пока, наконец, она не свернула за угол и не исчезла из поля зрения.

Позже он готов был ударить себя за то, что не попытался ее остановить. Вернувшись на виллу, она сделалась для него недоступной.

* * *

Он писал ей письма. Каждый вечер. Пытался все объяснить, хотя и знал, что объяснения не помогут. Первое время он часами караулил ее у ворот, ожидая, что она выйдет на прогулку или выглянет в окно. Но она не появлялась, и в конце концов, он сдался. Да и что он мог ей сказать?

Глава 5

Горе иссушило Лили. Она больше ни в чем не находила радости. Пустота в груди, казалось, росла с каждым днем, грозя вскоре поглотить ее целиком, и она не знала, как это предотвратить.

– О чем думаешь? – иногда спрашивала ее мать, видя, что она молча смотрит перед собой.

– Так, ни о чем, – обычно отвечала Лили, пытаясь изобразить улыбку.

В первый день же после расставания с Йо, когда она сидела в своей комнате у окна, ее охватило странное беспокойство, с тех пор не покидавшее ее ни на секунду. Чтобы его прогнать, она часами гуляла вдоль реки, невидяще глядя на воду. Иногда во время этих прогулок ее сопровождала мать, иногда – Лиза. Но Лили не хотелось говорить, все, что ей было нужно – просто остаться наедине со своими мыслями и этим странным чувством пустоты, поселившимся внутри нее. Поэтому ее спутники часто держались на расстоянии – будто не сопровождали, а охраняли ее.

В конце концов они сдались и позволили Лили гулять одной. Она не бросила свои прогулки даже когда пришли весенние заморозки, и порой возвращалась домой, промокнув до нитки в своем плаще с низко надвинутым на лоб капюшоном. Хмурая, продрогшая.

– Меланхолия, – сочувственно сказала Эмма, которую Зильта пригласила, чтобы посоветоваться насчет Лили. – Поможет здесь только время.

Порой Лили казалось, что именно так, должно быть, чувствовала себя Эмма Бовари, когда начал действовать яд. Или Хитклиф, узнавший о предательстве Кэтрин. «Это и есть отчаяние», – подумала она, впервые в жизни не сомневаясь в выборе слова. Больше ей не на что было уповать.

Однажды, когда после несколько часов ходьбы она остановилась у вод Альстера, даже не замечая, что происходит вокруг, на нее вдруг накатила ужасная слабость. За последние три недели она похудела настолько, что могла пересчитать свои ребра. Любая еда, оказавшись у нее на тарелке, превращалась в картон – самые изысканные блюда вставали поперек горла.

Она вдруг почувствовала, что ее трясет от усталости. Колени подгибались. «Надо поесть», – подумала она и наняла извозчика.

На следующее утро она заставила себя плотно позавтракать. Но как только она поднялась после этого к себе, как ее вырвало на ковер. А еще через день она едва успела добраться до раковины. Увидев свое отражение в зеркале, она вдруг все поняла. «Я беременна!» – подумала она, хватаясь за полотенце. Эта мысль была настолько ужасной, что девушка потеряла сознание.

Очнувшись, она обнаружила, что лежит в своей постели и над ней склонилось бородатое лицо доктора Зельцера.

– Ох, и наделала ты шуму! – добродушно сказал он, но от ее внимания не ускользнуло, что его брови озабоченно нахмурены. Лили замерла на мгновение, а затем резко выпрямилась, прижав руки к животу.

109
{"b":"858061","o":1}