В понедельник, выйдя из кареты у здания института, Лили едва дождалась, пока Тони скроется за углом, чтобы направиться прямо в больницу Святого Георга. Она взяла с собой пару оловянных солдатиков Михеля, которых собиралась подарить Карлу. Но когда она вошла в палату и бросилась к его кровати, она обнаружила на месте мальчика какую-то старуху.

– Но… а где мальчик? – ошеломленно спросила Лили. – Где Карл? Его перевели в другую палату?

Рядом с ней остановилась медицинская сестра.

– Вы родственница? – сочувственно спросила она, и Лили невольно ахнула. – Малыш умер прошлой ночью. – Женщина взяла ее за руку. – Мы больше ничего не могли для него сделать.

У Лили пересохло во рту.

– Так быстро? – пробормотала она, не в силах совладать с потрясением.

Сестра кивнула.

– Смерть стала для него избавлением. Мальчик так страдал.

Следующих ее слов Лили не расслышала.

– Спасибо, – тихо пробормотала она. А затем выбежала из палаты.

Когда Йо открыл ей дверь, Лили испуганно вздрогнула. Глаза у него были красными и словно запавшими, на щеках отросла щетина, спутанные волосы торчали во все стороны. От него так сильно пахло алкоголем, что она невольно отпрянула.

– Я только что узнала. – Она обняла его.

– Лили, – только и сказал Йо, не отвечая на ее объятия.

Девушка отстранилась и бросила на него испуганный взгляд.

– Где ты была? – тихо спросил он, и Лили почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Я не могла уйти раньше! – воскликнула она, хватая его за руку, которую он тут же отдернул. – Йо, мне так жаль!

Он только кивнул. Они по-прежнему стояли на лестничной клетке, и он, казалось, даже не думал о том, чтобы пригласить ее внутрь.

– Ты все равно ничего не могла сделать, – сказал он, и Лили увидела в его глазах боль. Голос звучал отстраненно.

– Мне жаль, что меня не было рядом, – тихо сказала она.

Он снова не отреагировал.

– Зато сейчас ты здесь, – сказал он через пару мгновений, и это прозвучало странно.

– Я должна была прийти раньше. – Лили покачала головой. – Но боялась, что они что-то заподозрят.

Йо кивнул, на секунду его лицо горестно исказилось.

– И так будет всегда, верно? Тебе вечно придется ускользать, красться…

– Да, но…

Он покачал головой.

– Я не могу так, Лили.

Девушка подняла на него испуганный взгляд.

– О чем ты? – спросила она дрожащим голосом.

Йо глубоко вздохнул.

– Я думаю, тебе стоит вернуться домой. Спасибо, что ты была со мной все это время, это много для меня значит. Но тебе пора вернуться в свою жизнь. К семье. К жениху.

– Но… – выдавила Лили, слишком ошеломленная, чтобы продолжать.

Йо потер руками глаза.

– Мне просто… нужно время, – сказал он. – Я не готов продолжать наши… что бы это ни было.

Он казался таким усталым и печальным, что Лили как никогда захотелось его обнять. Но когда она сделала шаг навстречу, его лицо словно окаменело.

– Я серьезно, Лили. У этих отношений никогда не было будущего, и мы оба это знаем. К счастью, пока не случилось ничего, о чем мы могли бы пожалеть. Иди домой, пока никто ничего не заметил. И мы сможем забыть, что когда-то были знакомы. Ты навсегда останешься Лили Карстен из Бельвю, а я – Йо Болтоном, живущим на Штайнштрассе.

– Что ты такое говоришь? – горестно прошептала Лили, но он лишь покачал головой.

– Уходи и больше не возвращайся! – сказал он и так стиснул зубы, что на скулах выступили желваки.

– Но…

– Я не шучу, Лили. Иди домой! – твердо сказал он, отступая назад, в квартиру, и, к ее величайшему изумлению, закрыл дверь у нее перед носом.

А она осталась стоять на лестничной клетке, силясь понять, что произошло.

Йо наблюдал за Лили из окна. Девушка в нерешительности стояла на улице – сделав пару шагов, она остановилась, обернулась, и снова пошла вперед, и снова обернулась, сделала несколько шагов назад и замерла, сжав кулаки во внутренней борьбе.

Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Его последние силы ушли на то, чтобы отослать ее прочь. Последние несколько дней были худшими в его жизни. Единственным, что хоть как-то держало его на плаву, была мысль о Лили. Каждую минуту он надеялся ее увидеть, то и дело поглядывал на дверь, вскакивая, когда кто-то входил – лишь затем, чтобы разочарованно осесть, увидев, что это не она.

Ему не в чем было ее винить. Она примчалась, как только узнала о болезни Карла, даже не сменив бальное платье. И он знал, что она пришла бы раньше, не будь у нее веских причин. Но он кое-что понял за последние несколько дней. Кое-что очень важное. Он больше не мог потерять того, кого любил. И если бы он продолжил видеться с Лили, все ближе подпуская ее к себе, то он бы непременно в нее влюбился. Даже сейчас у него уже были чувства к этой девушке, которые он не мог себе объяснить – всего лишь после одного поцелуя.

В один прекрасный день он непременно ее потеряет. Таким мужчинам, как он, не доставались женщины вроде нее. Здесь нечего было надеяться на счастливый конец – его не будет. Однажды она одумается – поймет, какую совершает глупость, ставя под угрозу свою жизнь, репутацию, богатство, своих друзей – все. И тогда она оставит его. Уж лучше прекратить все сейчас, расстаться раз и навсегда, прежде чем у них обоих возникнут проблемы.

Смерть Карла разбила ему сердце. У него словно выбили почву из-под ног. Ему приходилось сосредоточивать все силы на том, чтобы просто жить дальше, каким-то образом перенося боль от утраты. Он просто не мог бороться за любовь, которая, как он знал теперь, обречена.

Он смотрел вслед Лили, пока она не исчезла за углом. Затем на мгновение закрыл глаза, сделал глубокий вдох, затем выдох. Когда он снова открыл их, во взгляде появилась твердость.

Он справится.

Он, Йо Болтон со Штайнштрассе, не нуждается ни в чем и ни в ком.

С каждым разом Лили все лучше удавалось растворяться в толпе. С опущенными глазами и накинутым на голову платком, она шла по кварталам для бедноты, почти не привлекая внимания случайных прохожих. Она знала, как опасно ступать в эту часть города без Йо, но все равно продолжала навещать Альму, которая только грустно качала головой каждый раз, когда Лили переступала порог ее дома. Она приходила сюда неделю за неделей, одаривая Альму и ее детей всем, что только можно было незаметно унести с виллы. Это давало ей ощущение, что она хоть немного связана с миром Йо. Чтобы заглушить боль расставания, которая день и ночь терзала ее изнутри, словно бушующее пламя, Лили все больше и больше сосредоточивалась на своих новых подругах и делах кружка. Она сопровождала Траудель и Марту на собрания социалистов, помогала Изабель изготавливать листовки и вскоре начала писать небольшие статьи и эссе по волнующим ее вопросам. Было непросто все время лгать родителям, но новые подруги успели стать для нее незаменимыми за время их знакомства.

Лили почти физически ощущала, насколько она изменилась. С каждой прочитанной книгой, с каждой бурной дискуссией, с каждой убедительной речью Изабель, Эммы или Марты она немного лучше понимала, кем она была на самом деле.

Или кем хотела быть.

Однажды субботним днем, во время прогулки по Юнгфернштиг после очередного собрания с Эммой и другими девушками, Лили внезапно остановилась.

– Там Зеда! – испуганно воскликнула она.

Зеда, которая тоже ее заметила, двинулась ей навстречу. На ней было легкое ситцевое платье и чепчик, стандартная одежда гамбургской горничной. Увидев Лили в компании незнакомых девушек, она недоверчиво прищурилась. И только в этот момент Лили поняла, насколько неоднозначное впечатление может произвести со стороны их небольшой кружок – Траудель и Марта в своих прогрессивных платьях и без корсетов, Эльза с короткой стрижкой. За исключением Эммы и Лили, никто из девушек не выглядел так, как можно было ожидать от дам их возраста и статуса. На лице Зеды читалось недоумение по поводу внешнего вида ее подруг.