Михель всю неделю предвкушал эту поездку. С недавних пор они проезжали мимо строящегося Шпайхерштадта – складской район восхищал Михеля больше всего на свете. Работы шли день и ночь, и кучер Тони вел лошадей особенно медленно, чтобы Михель мог понаблюдать за ними в окошко. Они не могли здесь выйти, это было опасно даже ночью – вокруг было слишком много людей. Лили мечтала показать Михелю стройку днем. Бесконечная вереница фургонов, тысячи рабочих, корабли… Но этого никогда не произойдет. Она не могла представить себе мир, в котором кто-то вроде ее брата будет спокойно расхаживать по городу средь бела дня, не рискуя столкнуться с косыми взглядами и бранью. Или даже попасть в тюрьму.

Они промчались по Довенфлит, и Михель перебрался на другую сторону кареты, чтобы посмотреть на Эльбу. Когда они свернули направо на Рёдингсмаркт, где несколько недель назад начали засыпать канал, чтобы проложить рельсы для железной дороги, он разочарованно вздохнул. Наконец с улицы Герренграбен Тони свернул в Пекарский переулок и остановил лошадей.

– Мы на месте, выходи скорее! – поторопила Лили брата, предвкушая приятное времяпровождение.

Она первой выпрыгнула из экипажа и огляделась. Было почти безлюдно, и они могли идти, не опасаясь нежелательных встреч. Она взяла Михеля за руку, которая от волнения была совсем влажной. Он нетерпеливо переступал на месте. Лили кивнула Тони, он хлестнул лошадей и скрылся за углом ближайшего дома.

Держась за руки, брат и сестра пересекли площадь Шаармаркт, свернули на Эльбштрассе и направились к Святому Михаилу. Чем ближе они подходили к церкви, тем больше волновался брат. Они едва успели обойти здание и полюбоваться высоким шпилем, когда это случилось. Внезапно Лили почувствовала, как рука Михеля судорожно сжалась в ее руке.

А потом его затрясло.

О, нет, подумала она. Пожалуйста, не здесь, не сейчас!

Мальчик рухнул на землю, хватая ртом воздух, его маленькое тельце билось и выгибалось в судорогах. Лили опустилась на колени рядом с ним, пытаясь его успокоить. Припадок был настолько сильным, что на мгновение ей показалось, что Михель его не переживет. Глаза мальчика закатились, а изо рта лилась слюна. Лили спешно сняла с локтя сумочку и просунула ее ручку между зубами мальчика, чтобы он не подавился собственным языком. Без особой надежды она пыталась говорить что-то, что могло бы его успокоить…

– Ради всего святого, что творится с ребенком?

Мужчина в цилиндре и костюме-двойке внезапно опустился рядом с ней на колени. Увидев лицо Михеля, он вздрогнул, но не потерял самообладания. Вслед за ним подошла женщина в элегантном розовом платье с маленькой собачкой, которую она вела за собой на поводке.

– Боже мой! – воскликнула она, прикрыв рот рукой, а затем, с ужасом глядя на Михеля, спросила: – Что у него с лицом?

– Болезнь, – быстро пояснила Лили. Увиливать не имело смысла, они уже видели его. – Не волнуйтесь, это не заразно.

– Нужно позвать врача! – объявила женщина.

Лили покачала головой.

– Приступ скоро кончится, нам бы только добраться до дома! – сказала она и, не надеясь на успех, оглянулась в поисках пролетки. Они и так уже привлекли нежелательное внимание, и нужно было срочно уезжать.

– Где вы живете? – спросил незнакомец. Лили все еще изо всех сил старалась удерживать Михеля, и мужчина, увидев, какого ей это стоило труда, помог ей.

– В Бельвю, – сказала Лили после недолгих колебаний.

Мужчина удивленно посмотрел на нее и только сейчас, казалось, отдал себе отчет в том, какой на ней дорогой наряд. Затем он обменялся с женщиной быстрым взглядом. Незнакомец был немногим моложе отца Лили, и девушке показалось, что у него доброе лицо. В тот момент она лишь надеялась, что не ошиблась в своей оценке.

– Наш экипаж за углом, мы только хотели зайти на минутку в церковь, чтобы помолиться за мою мать… – Он осекся. – Сара, пойди скажи кучеру, чтобы подогнал карету.

– Ты думаешь, что это хорошая идея? – спросила женщина, но, взглянув на конвульсивно дергающегося Михеля, кивнула. – Хорошо, – сказала она и поспешила к карете.

Вскоре припадок прошел, и Михеля отнесли в карету. Голова мальчика безвольно повисла, он впал в какое-то полузабытье, как всегда после приступов. Они стоили ему неимоверного количества сил, и ближайшие дни ребенку придется провести в постели. Лили почувствовала облегчение, когда за ними закрылись дверцы кареты, но чем ближе они подъезжали к дому, тем страшнее ей становилось. Что скажут родители? Девушка лишь надеялась, что эта пара не знает Карстенов. Может быть, они все-таки не местные и никому не расскажут о случившемся.

Михель лежал на коленях у Лили, мужчина и женщина сидели напротив и смотрели на нее. Лили нежно погладила брата по волосам.

– Давно с ним это? – спросил мужчина. Женщина, с тех пор как они оказались в карете, не произнесла ни слова. Она забилась в угол, прижала руку к груди и смотрела на Михеля с таким видом, как будто перед ней было бешеное животное, которое в любой момент может на нее наброситься.

– С рождения, – тихо сказала Лили.

– И часто бывают эти припадки?

Она кивнула.

– Все чаще и чаще. Хотя последний был довольно давно.

– Как же не повезло ему случиться именно в городе!

– Да, – сказала Лили.

Чудовищно не повезло.

Когда они оказались на подъездной дорожке, ведущей к вилле, на лице женщины явственно проступило изумление. Во дворе их встретила Агнес. Она вскрикнула, увидев Михеля.

– Ради бога, что случилось?

Она тут же поспешила назад, к дому, и Лили услышала, как в холле звенит ее голос.

Она осталась в карете, пока Франц и отец не пришли и не забрали Михеля.

Франц бережно перекинул младшего брата через плечо и отнес его в дом. Глаза Михеля были закрыты, изо рта текла слюна.

Отец кивком показал, чтобы она тоже шла в дом. Выражение его лица было непроницаемым. Она торопливо поблагодарила своих спутников и поспешила за братьями. В коридоре она остановилась на мгновение и выглянула в маленькое оконце рядом с дверью. Отец разговаривал с теми, кто привез ее с Михелем, причем женщина сочувственно кивала, а мужчина выглядел очень серьезным. В это мгновение Лили поняла, что ее больше никогда не отпустят с Михелем в город.

Когда Лили пришла на Швайнмаркт, Йо уже ждал ее. Он стоял, прислонившись к фонарю, с надвинутой на глаза кепкой, поэтому Лили не сразу удалось отыскать его. Но когда она заметила его и подошла поближе, она поняла, что все это время он внимательно следил за ней из-под козырька. По телу девушки прошла дрожь. Он показался ей таким чужим, когда стоял там с сигаретой в руке и в темном костюме. В ярком свете обычного гамбургского утра она не могла поверить, что целовалась с этим мужчиной.

«Больше никогда!» – зареклась она в сотый раз за последние несколько дней, нервно теребя ленты шляпки. Но все, что она успела передумать за это время, все слова, которые она собиралась ему сказать, все ее намерения – все это испарилось, как пламя задутой свечи, когда она остановилась перед Йо и посмотрела ему в глаза. На самом деле она хотела, чтобы он снова поцеловал ее. Чтобы он схватил ее и притянул к себе, как в ту ночь. И лучше всего прямо здесь, на остановке, у всех на глазах.

Но он казался до странности отстраненным: едва кивнул ей в знак приветствия, озадаченно оглядывая ее наряд.

– Черный бы привлек к себе внимание, – быстро пояснила она, чувствуя, что краснеет, и сердясь на себя за это. – Но у меня с собой платок, я надену его, когда будем на месте.

Обязательно ему все время смотреть на нее так пристально, вынуждая ее оправдываться по поводу и без? Лили выскользнула из дома в самом простом коричневом платье. Она носила его между завтраком и обедом, когда никуда не нужно было выходить. Так легче было остаться незамеченной.

– Никто и не ожидал иного, вы ведь не его родственница, – сказал Йо, с нетерпением глядя на дорогу, словно не мог дождаться появления конки.