- Дитя мое… - позвал меня незнакомый женский голос. - Проснись, Пасифая!

- Сами вы Пасифая! - обиделась я. Нет, а что звучит как-то обидно! - От Пасифаи и слышу!

Я попыталась проснуться, как вдруг услышала шелест. Открыв глаза, я увидела себя посреди туманного леса напротив сухого куста. Он выглядел криповато на фоне яркой и сочной зелени. И тут я увидела, как сквозь меня проходит маленькая бедно одетая девочка с корзиной в руках. В корзине лежали пучки травы, видимо, бережно собранные детской рукой.

- Пасифая…. Пасифая, дитя моё, подойди ко мне, - ласково-ласково зазывал малышку приятный женский голос, а маленькая девочка уже не могла остановиться и шла как завороженная. - Моё дорогое дитя, подойди ближе, не бойся. Твоя матушка рассказывала тебе о богах, не так ли? Ты ведь знаешь, кто я?

Чем ближе подходила маленькая девочка Пасифая, тем отчетливее видела, как на мертвом, сухом кустарнике появляются почки будущей зеленой листвы. Кустик расцветал на глазах.

- Богиня? - боязливо предположил ребенок, прижимая к себе лукошко с собранной травой, - Я ничего не сделала плохого! Я не сорвала больше, чем нужно! Я спрашивала у каждой травинки, можно ли ее сорвать!

- Я знаю, моё дитя! Я знаю! Именно поэтому я и решила наградить тебя! - прошелестел ласковый голос. - Скажи мне, Пасифая, ты хотела бы быть царицей?

- Нет, - растерялся ребенок, не понимая вопроса, а куст распустился молодой, красивой, ярко зеленой листвой. Набухшие почки лопались,и все это происходило с невероятной скоростью. - А зачем?

Голос умолк, но буквально на мгновение, чтобы тут послышался мелодичный смех. Я увидела робкую улыбку на губах девочки. Она осматривалась, и не видела меня. Я снова казалась призраком в чужих воспоминаниях.

- Скажи мне, милое дитя, тебе нравится, как вы с мамой живете сейчас? Нравится ли тебе спать на колючем сене, обтянутом старыми тряпками? - все так же ласково спрашивал голос. - Питаться тем, что дает лес и ваше небольшое хозяйство? Ведь тех денег, что получает твоя мама за лечении травами не хватает такой милой девочке даже на игрушку… Скажи мне, Пасифая, хотела бы ты, чтобы у тебя было много-много игрушек? Мягкая постель? Сладости? Украшения?

По лицу ребенка было видно, как она представила все это и зажмурилась от удовольствия. Я и сама, словно наяву увидела роскошные, золотые покои, мягкую перину. Сладкий голос продолжал.

- Все это будет у Царицы Крита, - произнес женский голос, а в нем слышалась улыбка, затем вопрос повторился. - Скажи мне, Пасифая, теперь ты хочешь стать царицей?

Пасифая молчала. Я чувствовала, что что-то не так. Маленькая девочка тоже это чувствовала. Это отражалось на ее миловидном личике.

- Мама всегда говорила, что жить в роскоши гораздо лучше, чем в нищите. Да, богиня! Я хочу стать царицей, - тихо прошептала Пасифая, а на кусте тем временем появились красивые цветы, а над ними, собирая нектар зажужжали пчелы, - А что для этого я должна сделать? Я боюсь, что я не справлюсь и перина достанется кому-то другому!

- О! Не переживай! Сорви ветвь с этого куста, - попросила невидимая богиня, а Пасифая с удивлением протянула руку. Я тоже видела, что вместо цветов на нем уже висят сочные плоды. Некоторые из них уже перезрели настолько, что падали на землю. Ребенок выбрала самую маленькую веточку и сорвала ее.

- Храни эту ветвь у себя и никогда никому не рассказывай о ней. Как и о нашем разговоре, Иначе волшебство не случится. Ты все поняла, дитя?

- Даже маме? - растерялась Пасифая, закусывая губу. Видимо, ей очень сильно хотелось поделиться с мамой, рассказать ей, что она разговаривала с самой богиней! - А если мама пообещает никому больше не рассказывать?

Куст, что совсем недавно приносил плоды и цвел прекрасными цветами стал увядать, а его листва окрасилась в яркие цвета от сочно-желтого до насыщенно-красного.

- Нет, дитя! - резко отрезал голос, а девочка поежилась. О! Я же говорила, что что-о здесь не так, - Никто не должен знать о нашем разговоре. Как только ветвь зацветет, выйди на опушку этого леса, что ближе к дороге. Именно туда я приведу того, кто сделает тебя царицей!

С куста упали последние сухие листья, а сияние погасло.

Откуда-то в моем сне запахло розами.

Я почувствовала сладкий, почти приторный запах роз. Мне казалось, что я кружусь среди лепестков, опьяненная их красотой. На мгновенье я замираю в алом вихре, чувствуя, как изнемогаю от счастья.

- Кажется здесь. Тут плющ. - с тяжелым вздохом произнес Тай, а я с трудом разлепила глаза, услышав неподалеку его голос. Мне кажется или нет? Я осмотрела комнату. В комнате никого не было, и я снова задремала. На секунду мне показалось, что скрипнула дверь, слегка приоткрываясь.

– Мамин подарок?

- Не выбрасывать! – сонно пробормотала я, перевернувшись на другой бок. Проснуться было просто выше моих сил.

Прошло какое-то время, пока я сладко посапывала, наслаждаясь ночной прохладой. Как вдруг я резко оторвала голову от подушки.

Мне почудилось, или я только что слышала страшный женский крик? Он просто разрезал ночную тишину, и без того наполненную загадками и тревожными тайнами.

Я замер перед единственной дверью, которая была покрыта плющом. Среди одинаковых дверей, она выделялась зеленой завесой.

- Я тут подумала, дорогой мой сын, - послышался голос, когда я приоткрыл двери. На кровати спал Мамин Подарок. Она лежала, накрывшись тонкий покрывалом, а я замер, недоверчиво глядя по сторонам.

- Мамин подарок? - спросил я удивленно.

- Не выбрасывать, - сонно пробормотала Мамин Подарок. И повернулась на другой бок. Она похлопала себя по бедру, схватила рукой покрывало и натянула его на голову. Она свернулась под одеялом, от чего казалась такой маленькой и беззащитной.

- Да, мамин подарок! Я вижу, как тебе непросто. Остальных девушек ты видишь слишком часто. И, быть может, именно это заставляет тебя жалеть их каждый раз, но не жалеть себя, - послышался мамин голос. - А ее ты не знаешь. Ты видишь ее в первый раз. Мама специально подарила тебе ее, чтобы ты не мучился совестью… Не прошло и дня, как вы познакомились. Так же будет проще, не так ли? И совесть моего Тая будет чиста! - послышался журчащий голос матери. Она стояла темная, словно ночь, позади меня.

- Мне дорог каждый материнский подарок! - произнес я, обрывая завесу из роз, которая тайным знаком разрослась на двери покоев. Красивые мамины розы упали на пол, а я наступил на нее копытом, растоптав ее.- Я сам решу, кто станет следующей!

Травницы кружились, смеялись, играли и очаровывали. Их роскошные, едва прикрывающие красивые, женственные тела, одежды развевались в этом соблазнительном танце. Десятки зеркал отражали их красоту, а они томно выгибались и сладострастно замирали. Я стоял и смотрел на них, на их легкие шаги, соблазнительные изгибы, роскошные волосы, которые струились в танце. Мне не хотелось нарушать их минуту радости, но обязанности Стража вынуждали меня это сделать.

Это был праздник в честь еще одной победы над тварями предателя Антареса.

Я приказал молчаливым, как тени жрицам ждать на входе в гарем, а сам, с двумя стражниками, сделал шаг внутрь.

Девушки замерли. Праздник оборвался. Даже волшебная музыка остановилась.

- Нет! Нет! - послышался тихий задыхающийся голос.

.На внезапно побледневших лицах, где еще недавно цвели улыбки, застыли гримасы ужаса. Десятки зеркал отражали красивую комнату, разгоряченных танцами девушек и меня в черном наряде, расшитом драгоценностями. Они сверкали, словно звезды в ночи мироздания. Девушки взглянули на мою одежду, и им все стало понятно.

- Господин! Повелитель! - переглянулись девушки, замирая, словно статуи.

Я смотрел на них, проходя мимо каждой. Нежная грудь вздымалась, всколыхнув тайные покровы одежд. Они все замерли, как одна, опустив глаза. Шелк, облегающий заманчивые изгибы, едва заметно трепетал. Девушки дрожали. Они знали, что этот момент настанет и боялись его каждый раз.