— Я уже лечу! Спасибо!
— Хорошо. Жду вас.
Пулей одеваюсь и вон из дверей. С собой хватаю только ключи и, лишь стоя в лифте, понимаю, что забыла сумку с документами и мобильным. Надо бы вернуться…
Но возвращаться дурная примета.
А я знаю, где эта почта, я уже проходила мимо неё. Ничего страшного, добегу и так. Всё равно на ночь глядя меня там никто оформлять не будет. Главное — получить одобрение начальника отделения. Потом уж разберёмся.
Вылетаю из подъезда. Спешу на всех парах. Можно срезать немного через стадион. Там есть ужасно неприятные ступеньки, но так будет покороче.
Двигаюсь я, конечно, неуклюже. Да и обувь у меня не самая надёжная, подошва опасно скользит. Но я уже вроде приноровилась.
Наконец, стадион. Сейчас там никого нет. И на улице совсем пустынно в этот час. К тому же погода начинает портиться.
Вот и лестница.
Держась за холодные перилла, делаю первый шаг. Тут торопиться не надо. Лестницы — мой настоящий кошмар…
Но я уже не успеваю вспомнить о том, чем закончилось моё страшное падение с лестницы в прошлый раз. Потому что одна моя нога соскальзывает с узкой ступеньки, заметённой снегом. Вторая нога тоже лишается опоры. Руки не настолько сильны, чтобы удержать вес тела.
Теряю равновесие.
Последнее, что помню, — как прижимаю руки к животу, лечу головой вниз, внутренне кричу: «НЕТ!!!».
И на этом все мысли обрываются.
Глава 52. Алишер
Остановка сердца.
Врачи говорят, шанс выжить после такого очень маленький.
Диля смогла. Её вытащили с того света, но пришлось ввести её в искусственную кому, чтобы снизить риск повторного осложнения с сердцем. Она всё ещё борется за жизнь. Каждую секунду, прямо сейчас.
Ильдар не отходит от неё. Хоть мне и неприятно видеть его, всё же понимаю, что этот его порыв действительно искренний. Не могу простить Яруллина, но верю в его покаяние. Он отдаёт всего себя, чтобы Диляра выжила. Я ценю это, сколько бы ни проклинал его.
Не хочу сейчас думать о ненависти и злобе. Их было достаточно. А ярость настолько ослепила меня, что я едва не оборвал единственный источник, который мог меня вразумить. Я был безумен и слеп. Иногда эмоции оглушают. Это сложно заметить самому, а подсказать мне было некому. Да и захотел бы я слушать? Скорее всего, нет.
Мне стыдно и тяжко. Я обругал любимую женщину, лишил нас обоих семьи и радости. Ещё и ребёнка нашего лишил будущего. Бросил Светлану в горе и неведении, да и сам же страшно мучился. Мне не нужны оправдания. Мне нужна моя жена, которую я люблю больше собственной жизни, перед которой жестоко виноват. Мне тоже предстоит каяться, как Ильдару. Потому, наверное, я перестал ругать его.
Мужчине стоять на коленях со склонённой головой — унизительное и тяжкое испытание. Но, если уж виноват, надо иметь мужество признать это и быть готовым ползать в ногах столько, сколько потребуется.
Я готов. Я встану на колени перед Светланой и буду вымаливать её прощения. Простит она или не простит, не знаю. Сейчас это неважно. Важно хотя бы найти её. Но она будто испарилась. Никто не знает, где она.
Звонил её родителям — они не слышались с дочерью. Что же это за мать с отцом такие? Не понять мне этого. Но и мои родители тоже ведь хороши. Обрадовались моему расставанию с любимой женщиной. Только и рады были, что про Светлану всякую грязь несусветную наболтали. Даже не пытались разобраться.
Я рассказал им всё, как было. Они промолчали. Сидели с серыми лицами, слушали, ни слова не проронили.
— Отец, — обратился я, — мне нужна твоя помощь.
Отец ещё долго ничего не говорил. Мать, вся зарёванная из-за случившегося с Дилей, может, и не слушала вовсе.
— Мне нужна твоя помощь, — повторил я. — Ты поможешь?
— Карим, — вдруг заговорила мать, — помоги ему. Ты ведь можешь.
Я смотрел и удивлялся. Отец всё ещё молчал.
А потом сказал:
— Я помогу. Я сделаю всё, что смогу.
— Спасибо отец.
Не верилось мне, что отец с матерью встанут на мою сторону. Но они встали.
У отца много связей. Самые влиятельные люди с ним за руку здороваются. Он обзвонил всех, кто мог помочь.
Поиски продолжаются уже несколько суток. Наконец, нашли единственный пока след — Светлана купила билет в Казань. Есть вероятность, что она там.
Немедленно сажусь на первый же рейс. Как буду действовать дальше, не понимаю пока. Но в Татарстане тоже находятся нужные связи. Рука руку моет, так, кажется, говорят. И тут получается схожее.
Люди из МВД проверяют регистрации в отелях, гостиницах, хостелах.
Первым делом иду по адресу гостиницы, где Светлана жила по приезду. Показываю её фотографию работникам: они подтверждают — да, такая женщина снимала недорогой номер несколько дней, но потом она уехала.
Прошу, практическитребую вспомнить ещё что-нибудь.
— Она общалась с одной женщиной, — вдруг вспоминает администратор.
— Какой женщиной?
— С риэлтором. Её тут многие знают. Зуля её зовут. Хорошая женщина, надёжная.
— А знаете, как связаться с этой Зулей?
— Минуту.
Администратор куда-то звонит, с кем-то разговаривает. Через пять минут мне выдают номер телефона Зули. Немедленно ей набираю.
— Светлана Максимовская? Да-да! Я её помню, — живо отвечает Зуля. — Хорошая женщина, красивая. И приятная такая…
— Это она, — нетерпеливо перебиваю. — Точно она. Я её ищу!
— А вы кто? — голос риэлторши быстро меняется с доброжелательного на подозрительный.
— Я — муж Светланы.
— У неё не было никакого мужа, — ещё больше наступает Зуля. — Она одинокая женщина.
— Я хотел сказать, что бывший муж! — говорю как можно скорее, пока Зуля не положила трубку. — Мне очень нужно найти Светлану. Она беременна. А я — отец ребёнка.
— Если она от вас скрывается, значит, и не хочет, чтобы вы её искали. Всего доброго, молодой человек.
— Погодите, Зуля. Я вас умоляю! Просто скажите, где она сейчас живёт? Это очень важно.
— Я не собираюсь раздавать вам конфиденциальные данные. Я сейчас сама ей позвоню и всё выясню.
Не успеваю ничего сказать, Зуля кладёт трубку. Перезваниваю — занято. Ещё раз перезваниваю — снова занято.
Стою посреди холла гостиницы и не знаю, что делать. Единственная связующая ниточка со Светланой вот так оборвалась…
Нет, я этого не допущу. Звоню опять.
— Что вы мне телефон обрываете? — ворчит Зуля. — Я пыталась ей дозвониться. Номер не отвечает. Это странно…
У меня душа в пятки падает. Не отвечает…
— Слушайте, — продолжает риэлторша, — вас как зовут?
— Алишер.
— А фамилия?
— Хакимов. Почему вы спрашиваете?
— Сходится, — бормочет Зуля. — Я нашла копию паспорта Светы. Ладно, я вам верю, что вы — её бывший муж. Но ведь она не просто так сюда приехала.
— Зуля, я вам заплачу…
— Отстаньте вы со своими деньгами, — обижается женщина. — Не всё в этом мире продаётся и покупается. Зарубите себе на носу, Алишер!
— Но мне надо найти жену…
— Я это уже слышала, — бухтит она. — Не надо мне по сто раз повторять одно и то же. У меня замечательная память. И я за своих клиентов отвечаю. Если с одинокой беременной женщиной что-то случилось в незнакомом городе, ей нужна помощь. Ей. А не вам. Ясно?
— Ясно, — вынуждено соглашаюсь. — Вы сможете помочь? Может, просто дадите мне её адрес и новый номер телефона.
— Нет уж, — упорно отказывается Зуля. — Давайте встретимся через два часа. А я пока проверю, дома ли Светлана.
Она кладёт трубку. Вскоре от неё приходит сообщение с адресом. Какое-то кафе. Делать нечего — еду туда.
Дожидаюсь Зулю, нервничаю. Пока не звоню ей, хотя ожидание очень мучительное. Тем временем списываюсь с Яруллиным. Он докладывает последние новости из больницы: «Без изменений». Значит, Диля ещё в коме…
— Алишер? — поднимаю глаза.
Рядом со мной стоит невысокая, тощая женщина с острым взглядом.
— Да.
— Я — Зуля.
