— Одна проблема, — вступил Канайя. — Туда вплетены элементы чернокнижия, то по идее заклинание должно переносить произносящего и людей рядом, в место, где колдун родился.
— И где родилась эта девушка?
— На военном корабле, который следовал из Агис-Петросполя в Архонтополь, у берегов Кантабрии, — мягко сказала Лавита. — Море мы уже обследовали. Их там не было.
— Значит? — осторожно спросил Влад, опасавшейся худшего.
— Заклинание произнёс Роберт, — кивнул Тахана. — А теперь пройдёмте в учебную комнату.
На месте они развернули огромную карту мира. Даже никогда не интересовавшаяся географией Светлана заинтересовано посмотрела красивую карту и даже что-то начала там высматривать.
— Вот здесь четыре столпа стихий, на которых стоит этот мир, — Канайя последовательно ткнул в четыре точки на карте. — Что это такое и для чего они нужны, мы изучим позже. Пока просто поверьте на слово: они могут формально, считаться местами вашего рождения в этом мире. Ибо переносили мы вас, используя именно их.
Все ученики моментально навострили уши. Ребята, потихоньку становились магами, интересующимися, как устроен этот мир.
— Мы уже изучили точки входа, — грустно сказала Нахрин. — И там мы никого не обнаружили, а значит, разброс может составлять сотни километров.
Владислав не отрываясь смотрел на самую южную точку, которая находилась на континенте аналогичной земной Антарктиде, а в этом мире соединялся с Аусахдарикой ледовым мостом, и ещё не был открыт.
Шелта, забрав у них кровь, оставили учеников в одиночестве, и вот тогда-то Света решила поговорить о стратегическом значении Лакричного пролива.
— А ещё, — бросил ей Владислав напоследок. — Южная Ахдарика, она же Аусахдарика, является одним из мест, вернее, являлась откуда, приходят тёмные расы, которые прорываются в наш мир каким-то непонятным образом.
— В наш? — удивилась Света.
— Теперь уже наш, — вздохнул Владислав, но его глаза не отрывались от холодного и пока неоткрытого материка. — Там же холодно…
— Холодно! — сказала Лера. — Давайте я чего-нибудь подожгу и мы согреемся.
Элигию Целескую, которая безудержно материлась на трёх языках, едва они попали сюда, эта фраза как-то успокоила, и она замолчала, остановившись.
— Даже не вздумай, — серьёзно сказала она. — Иначе нам местные что-нибудь отрежут.
— А где мы, кстати говоря? — вмешалась Ольга. — Я много где побывала, но вот такое вижу впервые.
— Не свисти, — оборвала её Элигия. — Подобные строения ты могла видеть на севере Склавинской империи.
— Могла, но там совершенно другое небо, — пожала плечами Ольга. — Ах да!
Ученики шелта мрачно посмотрели на двух женщин.
— Это Северная Терранова, склавинские владения, — пояснила сжалившаяся Целеская. — Карту мира хорошо помните? Вот то-то и оно. Глушь мира, жопа планеты. Отличительная черта моих восточных соотечественников влезть в самую глухомань и начать её осваивать. Рифеи, Шибир и теперь вот это всё…
Она махнула рукой в сторону поселение, откуда уже шли люди. Лера искренне понадеялась, что им на помощь, а не добить, чтобы не мучились. И действительно бородатые мужики в полушубках спешили им на помощь, захватив с собой тёплую одежду. Только здесь ученики шелта и осознали, что на улице-то весьма холодно, и даже не помогают те тёплые плащи, которые они одели для визита в приморский город Кнехт.
Целеская и Ольга оказались правы. Их действительно занесло на самый север Террановы, и это было последнее людское поселение. Дальше начиналась ледяная пустыня, откуда до сих приходили самые странные существа, которых люди скопом называли тёмными расами.
Им помогли добраться по глубокому снегу до одного из пустующих домов — ничего удивительного в этом не было, мало кто хотел жить на ледяном фронтире. Потом принесли дров и растопили печь. По пути мужики радовались, что к ним занесло чернокнижников.
— Это хорошо, — говорил один из них, с самой маленькой бородой и произношением, напомнившей Роберту, окающий, вологодский говор, из его мира. — Скоро должна пойти лавина мертвяков, так что любая помощь понадобится.
— Мертвяков? — удивлённо спросила Тоня.
— Никакого отношения к нежити это не имеет, — отмахнулась Целеская. — Просто одна из тёмных рас, которая впитывает в себя воду, разбухает и замораживается, принимая вид человека, ну вернее мёртвого и лежавшего во льду человека. Что это такое до сих ни пор не выяснили, ясно только одно, все заклинания упокоения на них не действуют, только огонь.
— Всё так, госпожа чернокнижница, только огонь, — поддакнул мужичок. — Но вот это и правда ходячие мертвяки, иначе как объяснить…
Он что-то ещё бубнил, объясняя, что как-то узнал в таком «покойнике» своего давнего знакомца, сгинувшего в снегах лет десять назад. Элигия не стала с ним спорить, понимая, бесполезно. Наконец, мужичок ушёл, пообещав, что скоро принесут горячей еды и постель.
— Ну если хорошо подумать, ничего удивительного в том, что нас занесло сюда, нет, — пробормотала пани Целеская. — И это нам ещё повезло, могли бы оказаться на южном полюсе, где вообще ничего, кроме льдов, нет.
— В смысле? — заинтересовался Роберт.
Ольга и Элигия переглянулись, потом пододвинулись поближе к огню.
— Думаю, шелта вам пока ничего на эту тему не рассказывали, — вздохнула чернокнижница, посмотрев на Ольгу. — Но, походу, придётся это делать нам. Уж не знаю, поблагодарят за такое нас их учителя или проклянут, но мы всё равно расскажем. Иначе сами запутаемся и их запутаем.
В том, что рассказали адептки Ордена Тенербис Иллюминатус, не было ничего секретного. Наоборот, всё это преподавали на первых курсах во всех магических учебных заведениях. Это было смесью истории, мифологии, и основ магии. Но, в общем, на этом стояла вся магическая наука.
Как и рассказывали им шелта на первых занятиях, Ойкумена была сквозным миром, «прокладкой» между магическими и техническими мирами, чтобы они влияли так сильно друг на друга, поэтому им доставалось и того и другого, но в изрядно усечённом виде. Чтобы сохранялось равновесие, Демиург возвёл четыре столпа — канала, два из миров магии, а два из техники. По идее, оттуда ничего не должно было попадать, но, кроме каких-то невнятных эманаций, однако подобный механизм оказался нарушен, и через столпы в мир Ойкумены стали проникать, с одной стороны, люди, а с другой — эльфы, гномы, что ещё было нестрашно, но также пошли и тёмные расы.
— То есть у вас человек произошёл не от обезьян, а пришёл в этот мир извне? — торжествующе посмотрела Тоня на Роба.
— Ну да, — сначала не поняла Целеская, а потом до неё дошло. — А нет, то что наши предки попали сюда из четырёх разных миров, вовсе не значит, что они сотворены. Нет, в своих мирах они прошли все подобающие процессы трансформации, а потом уже пришли сюда.
Тоня поникла, но Роберт даже не обратил никакого внимания на её гримасы, а пани тем временем продолжала.
Возможно, что это даже была не ошибка и не поломка, а так задумано изначально, чтобы заселить мир хоть кем-то не дожидаясь, пока здесь зародится собственная жизнь. Отношения между людьми и другими расами складывались непросто. Эльфы сразу очертили границы своих территорий, и попытка их оттуда выкурить заканчивалась печально. Но они охотно помогали людям, с магией или с защитой от иных рас. С гномами какое-то время воевали, пока не поняли, что бесполезно. А вот с тёмными расами выходило по-разному. Иногда удавалось ужиться, как в Хорасанской империи. Или, наоборот, выстраивать длительные союзнические отношения как турсманы. Но чаще всего воевали. И даже насчёт турсманов господствовало мнение, что тёмные их просто-напросто используют как таран против остального человечества. Точно сказать мало кто мог, но эльфы охотно помогали отбивать накаты Турсманской империи на цивилизации Моэнии.
Одним из побочных факторов существования тёмных рас стало полное неприятие магии у ряда цивилизаций Ойкумены. Началось всё с полиса Ликургия, где были сработаны особые орихалковые доспехи, в которых воины, выходили сражаться, и триста ликургийцев смогли держаться более недели против превосходящих сил магов Хорасанской империи. К сожалению, сила ликургийцев их воинская сплочённость вышла им же боком. Выбив тёмные расы из Моэнии, они обнаружили, что практически правят всем Эгалийским полуостровом и нет силы, способной им противостоять. Одного поколения хватило, чтобы боевое братство разложилось, погрязло в роскоши и коррупции, после чего орихалковые фаланги ликургийцев сгинули во мраке веков.
