— И где они хотят, с нами сразиться?

Палец Ингварова уверенно ткнул в точку на карте.

— Вот здесь. К востоку от Тауринорума. Потому что если мы возьмём бывшую столицу Граппальского королевства, то нам откроется прямой путь в Гельвецию.

Мансуров махнул культёй, оставшейся от правой руки.

— Зачем нам идти в горы? Не проще ли захватить Граппали полностью и двинуться на юг Нейстрии?

— Нет. Там нас встретит сопротивление местных, которые ещё помнят алеманнские войска. А вот Гельвеция недовольна тем, что Алурия забрала у них свободу. Они же жили у себя в горах, и никому не подчинялись. Королевства там не было, а собрание республик. Поэтому в Гельвеции нам будет легче…

Ингваров задумался.

— Алябьеву придётся покинуть Тамерию и захватить Мелиту. Тогда мы оторвём Портинопское королевство от Нейстрии и сможем запереть Алурию в границах их так называемой республики.

— А дальше? — жадно спросил Мансуров.

— Это решат императоры. Прикажут наступать, запросим подкрепление и пойдём в Нейстрию. Начнут договариваться — мы свою работу выполнили.

Ингваров с насмешкой посмотрел на разочарованного Мансурова.

— Нейстрию захватывать — занятие бесполезное. В первую очередь для нас.

Илларион Михайлович погрустнел.

— Не переживай! — хлопнул его по спине генералиссимус. — На наш век войн хватит. Окоротим Алурию, вернёмся в Одисстайские горы. Давно пора этот гадюшник ликвидировать.

В конце концов, нервы не выдержали у Луи де Борага. Алуриец Борагос и раньше подвергал сомнению военные таланты Альстафа, поэтому, получив приказ оставить Инсубр, крупный город севера Латинии и бывшую столицу Медиоланского герцогства, наплевал на приказ и велел, наоборот, выдвигаться к реке Квиетта, остановит продвижение союзных войск.

— Этого я и ждал! — обрадовался Ингваров. — Этот дурак распылит силы, а возможно, даже заставит де Клермона отправить ему части на помощь.

Первая битва стала первым тяжёлым испытанием для Анджея Качмарека, который после окончания Университета записался в армию. Боевая магия не была его специализацией. Всего несколько месяцев он получил диплом заклинателя, мага, занимающегося преобразованием энергии и материи. Дело, нужное на войне, конечно, да и записывался он из патриотических соображений — остановить Алурию, которую патриарх Склавинский напрямую назвал дочерью дьявола. Анджей вместе с остальными студентами подсчитал — действительно, её имя даёт число дьявола. Считать, правда, требовалось считать особым магическим способом с помощью эгалионского квадрата.

Но какой это всё показалось ему чепухой, когда он попал магический обстрел. Сторонники были действительно сильными магами, несомненно, получившими свой дар напрямую от Падшего Ангела.

Восемь шаровых молний взмыли над войсками нейстрийцев и полетели в сторону артиллерии. Вернее, это де Борага думал, что там Ингваров разместил пушки. На самом деле они были на другом фланге, а здесь были шестеро магов, в том числе Анджей. Их задачей было выставить щит, желательно отражающий.

Первая шаровая молния действительно отскочила от щита и полетела вглубь боевых порядков нейстрийцев, вызывав там жертвы и разрушения. Вторая молния отскочила уже недалеко. Третья полностью вошла в щит, и Анджей закричал от боли, его руки, как будто сожгло. Он продолжал стоять и держать щиты, когда ударила следующая молния и только после этого он упал на землю, корчась от боли. Магия алурийцев снесла щиты, убив одного из пятерых магов державших щиты и ранив всех остальных…

— «Неужели мы проиграли битву?» — билась в его голове мысль.

Анджей заставил себя подняться и осмотреться. И сразу же его кто-то ударил в спину.

— Дурак, что ли? — услышал он шёпот в своём ухе. — Сейчас алурийцы пытаются контратаковать.

Но у Борагоса не получалось ничего в тот день. Мало того что его маги не уничтожили артиллерию противника и Ингваров с удовольствием обстреливал его войска, заставив часть армии обратиться в бегство. Так и когда он навёл порядок в своих рядах и попытался контратаковать, то получил удар от магов. Скрипнув зубами, Луи де Борага приказал дать сигнал к отступлению. Рассчитывая, что если отойдёт к Инсубру, то там его будет ожидать Гвидо, известный в этом мире, как Гай де Клермон.

Однако и в этом ему не повезло. Мансуров и Лисовский с благословения генералиссимуса, стали преследовать отступающих, отрезая им путь к Инсубру.

В конце концов, удалось вырваться лишь небольшому отряду алурийцев и то, с помощью телепортов, когда они удалились достаточно далеко от склавинских магов, блокирующих перемещения.

Борагос и его соратники переместились в Инсубр. Разумеется, они там не обнаружили де Клермона и его армии. У Гвидо хватило ума не присоединяться к этой авантюре. С этим Борагос и отбыл к Альстафу — жалкая кучка магов, вместо сильного войска. Ему было стыдно показываться не только на глаза барону, но и остальным соратникам. Но именно ужас его охватывал, когда он думал, что ему скажет Алурия.

Впрочем, праздновавших победу склавинских и алеманнских полководцев мало волновали проблемы Борагоса. Праздничные мероприятия были подпорчены ссорой Ингварова и эрцгерцога Пауля. Генералиссимус высказал представителю Западной империи претензии — почему он опоздал к битве? Тот, резонно возражал, что ожидал де Борагу с запада, поэтому и не успел. Скандал удалось замять совместными усилиями командующих магическими корпусами двух империй, но осадочек остался. Ингваров был в гневе на алеманов, которые уже не первый раз его подводили подобным образом. Сам Пауль разозлился, что на него, эрцгерцога, поднял голос простой граф. И даже увещевания советников, что перед походом император Склавинский даровал своему полководцу титул князя, на него не подействовали.

Это был не первый раскол, в рядах союзных армий. Но именно он определил дальнейший ход событий.

К Лутулентии, реке на бывшей границе королевства Граппали, где их ждали прославленные полководцы Алурии, армия двух империй подошла готовой ко всему. Василий Александрович Ингваров был сосредоточен и даже самые обычные шуточки перестал отпускать. Готовилась серьёзная битва, пусть и не генеральное сражение, как считает барон Альстаф, но важное.

И даже Анджей, которому подлечили руки, почувствовал весь масштаб грядущего сражения.

— Что же, раз барон д’Альстаф отдаёт нам инициативу, будем действовать, — потёр руки Ингваров.

В штабе собрались все командиры — фельдмаршалы и генералы, как Склавинских, так и алеманнских войск. Рядом с генералиссимусом стояли Мансуров, Лисовский и эрцгерцог Пауль.

— Цесарцы должны сковать войска нейстрийцев в центре и на северном крыле, — водил пальцем по карте Ингваров. — Мы же прорвём южное крыло и атакуем с тыла.

Эрцгерцог сумрачно кивнул и что-то проворчал про себя. Было очевидно, что он хотел бы возглавить атаку на юге, но даже заикаться об этом счёл неуместным.

Альстаф же решил подождать, что покажет ему прославленный полководец, а сам действовать от обороны на следующее утро пожал плоды своей осторожности. Атака склавино-алеманской армии отбросила его основные за реку и сам он был вынужден отойти, в ожидании подхода свежих частей под командованием Ардонье из Тауринорума. Ситуацию спас Луи Кавелье, чьи части выстояли под ударом эрцгерцога Пауля и даже отбросили их назад.

Наступила ночь и бой затих. Обе армии готовились к завтрашнему сражению, когда, наконец, подошли части Ардонье. Младшие офицеры по ошибке приняли их подход за новую атаку и перешли в ночную атаку на алеманнскую армию. Однако Пауль в этот раз смог продержаться и отбросить нейстрийцев. В это же время, воодушевлённый успехом, он приказал генералу фон Шиффу атаковать нейстрийцев с юга, но его вылазка провалилась.

Видя, что напряжение растёт, Альстаф отдал приказ начать ночную атаку, однако это никак помешало планам Ингварова и тот по-прежнему вёл войска на позиции нейстрийцев, как и запланировал.

Но к середине дня нейстрийцам показалось, что удача, наконец им улыбнулась. Нанесённым ими удар в центр, заставил Склавинские войска отступить.