– И неплохая реклама нашему заведеньицу. Вот тут, про высокий профессионализм. И умение работать с размахом и фантазией – так и написали «с фантазией», поди ж ты! Заказы после такого-то косяками попрут…

– Липучка ещё после этого не просох.

Пухлик легкомысленно машет газетой.

– Я помню насчет инструкций «не брать продукцией», но ты ж сама видела – Вельект хотел нас отблагодарить. Помимо денег, имею в виду. Между прочим, спрашивал у меня насчёт рецепта того пойла, которым мы приложили нашу свиночку.

– Дивный эликсир, пленяющий яприлей? – процветает Конфетка, опуская газетные листы, – Ты поделился с ним составом?

– Такое можно сотворить только от очень большого вдохновения и раз в жизни. Если бы я хоть сам помнил, что именно туда лил. Хотя-а-а… может быть, серия экспериментов…

Они перемигиваются, хихикают и кокетничают, будто парочка подростков. Противно смотреть и слушать, так что с размаху засовываюсь в газету.

– Эй, Пухлик! Как звали ту сбежавшую невесту? Которую искали эти олухи в «Богатой лозе»?

– Лоринда, – выдаёт Гроски без колебаний. У Пухлого память, как у грифона.

– Так вот, она не сбежала от жениха. Снова Душитель.

– Все тропы Перекрестницы! – Конфетка выхватывает у меня газету и ищет подробностей. – Несчастная девушка, похищена едва ли не со свадьбы… тело обнаружили на дороге у отчего дома. Клянусь всеми моими ядами, этот Душитель заслуживает многих из них. Но получается, что она исчезла как раз, когда вы были в той же местности? Значит, вы могли бы видеть его?

– Может, и могли… – неопределённо мычит Пухлик. Его с чего-то слишком уж интересует Нэйш. – А что говорят криминальные сводки?

Мясник складывает газету пополам и откладывает в сторону.

– Здесь есть трогательное описание – привычки, Дар, даже история, как шилось её свадебное платье. И предположения, что Душитель направлен к нам из Айлора. Эвальдом Шеннетским – чтобы сеять панику в души враждебной страны.

Эта версия его здорово веселит, а веселящийся Живодёр – неприятное зрелище. Вон, Морковка уже стискивает в кулаках свою газету.

– А у вас есть версии лучше и правдоподобнее?

Мясник жмет плечами, как бы говоря – нет, с чего бы. Морковка, оказавшись на перекрестье общих взглядов, мгновенно буреет. И ищет спасения у Пухлика:

– А что насчёт этого думает Тербенно? Это ведь ему поручено расследование по делу Душителя?

Пухлик радостно хрюкает. Зануда являлся вчера, и убалтывал законника именно Гроски. Спасибо – уболтал, а то Зануда приволокся посередь кормления с твёрдым намерением «всех допросить». Ещё б полчасика – и допросился бы. До полного обеззубливанья рукояткой кинжала.

– Наш дорогой законник самую малость не в себе. Ему, видишь ли, как следует намылили шею за то, что он ошивался где-то в Энкере, а не искал Душителя. Да и ещё он разорялся насчёт шумихи в газетах и вашей связи с этим всем, – кивает на старые выпуски. – Это что же, вы сотворили?

Морковка принимается смущённо шелестеть газетами. Он не слишком разговорчив после Энкера. Раньше непременно приволокся бы и измучил подробностями. А то ходит и что-то копит.

– Не знаю, почему они с ним так суровы. В конце концов, арест мэра Энкера… да и этого Мастера – тоже немало. Можно сказать – раскрыл дело.

– Только вот мэр – труп, – напоминает Гроски. – Ты ж сам говорил позавчера. А Мастер как-то внезапно пропал из-под стражи.

– «Канул», – ласково уточняет Конфетка. – Сегодня во «Взоре Акантора» об этом пишут так.

– Но я же передал его прямо в руки Тербенно! Когда законник очнулся. Когда они… в общем, оба очнулись. И Джемайя мне не сообщал, что Петэйр… – Морковка в панике окунается в газету. – Погодите… из-под стражи?!

Конфетка и Пухлик разом кивают. И смотрят на Его Светлость одинаково: как папочка и мамочка на дурного сыночка. Того и гляди – усыновят.

– В этой истории и так-то непонятного много. Насколько мне известно… из своих источников, так сказать – после прибытия в город королевского кузена там началось вир знает что. Едва ли не полгорода допросили – и можешь ты мне сказать, почему это вас с Гриз ещё не затаскали по допросам?

– Глбрл, – говорит Рыцарь Морковка, до которого внезапно доходит удивительное.

– Вот и я говорю, странновато. Спрашивал было у Тербенно – но тот рычит что-то про секретность. И про то, что вот – была бы его воля, мы бы все уже оказались на Рифах.

– Ну, не для всех это было бы новостью, – всаживает в Пухлика шпилечку Мясник.

– В общем, я понял только так, что допрашивать вас запретили сверху. Непосредственное начальство. И с учетом того, что вы не просто свидетели, а действующие лица всего этого… никто не приходится родственником королям, а?

Морковка начинает коситься на меня (показываю кулак). Бормочет под нос: «Наверное, скорее нет». Откладывает эту газету и берёт следующую. Перелистывает и выдаёт с небрежностью, от которой за милю несёт принуждением:

– Здесь тоже половина страниц – о новом Энкерском Чуде. Всё больше домыслы и слухи – вроде стай фениксов. Или алапардов, которые растворились в пламени.

– О, сладенький, – подхватывает его напев Конфетка. – Об этом будут говорить ещё много лун, и с каждой луной воспоминания станут всё чудеснее. А тайна всё удивительнее, не так ли? Кто он такой, этот незнакомец, и зачем скрывался, и почему пришёл на помощь именно в такой момент…

– Потому что он хотел доказать.

Голос Грызи раздаётся как-то внезапно. Я уж и успела привыкнуть за девятницу с лишним, что она всё молчит да молчит. Сколько её помню, она вечно носилась с этим Ребёнком Энкера и его исчезновением. Так что теперь, когда она его встретила таким вот образом, ей точно есть, что обдумать.

– Что хотел доказать, золотенькая?

– Что они не чудовища. Что мир возможен. Что гармония может быть, – голос у Грызи приглушённый, а глаза уходят в ту самую серебристо-синюю даль. Где в огненном ареоле тает темная фигура. – Как и Петэйр, он ждал нужного момента, чтобы дать знак всем – на будущее.

– Новое Чудо Энкера? – фыркаю и киваю на газеты. Грызи качает головой.

– Он не хотел сотворить новое Чудо Энкера. Хотел перечеркнуть старое. Предыдущий раз всё кончилось смертью. Людей и алапардов. А он хотел показать, что это… не обязательно должно кончаться так. Что этого можно избежать. Мощнейший варг, настоящий Пастырь…

– Но это же был один и тот же человек? – переспрашивает Рыцарь Морковка. – Это был тот самый… Дитя Энкера?

Но Гриз опять молчит, а взгляд уходит уже не в даль – куда-то в себя. Как молчат не от незнания, а от знания. Или от догадки, с которой не знаешь, что делать.

И от этого молчания на меня веет холодом. Подступающей зимой.

Будто впереди у нас – сплошная Луна Мастера. С внезапными чудесами пополам.

«Некоторые прогрессисты считают, что варги прокляты.

Отлучены от Камня из-за родового проклятия на крови.

Этим и объясняется безумие зверей, когда мы льём кровь:

не Дар обнажается, а проклятие выходит наружу.

Бывают дни, когда легко поверить в это. И тяжелее всего

в такие дни – не задавать себе вопросов о том, можешь ли

ты не быть одинок, если проклят и обречён».

Из дневника неизвестного варга

ЛАЙЛ ГРОСКИ

– Интересно бы знать, у старого Тодда найдётся комплект рубашек? В деревенской лавке этого добра не водится.

Близкая зима обостряла у зверушек желание поохотиться на мою тушку. А у шнырка Кусаки случилось обострение ненависти к клеткам, так что он изобрел сорок какой-то способ побега. И был уже на полпути к складу с припасами, когда его сграбастал я. Результат – расцарапанные руки и две прорехи в рубашке с ладонь длиной. Повезло, что струю вонючей жидкости от Кусаки вместо меня получил подбежавший вольерный.