Эту вещицу я стал мастерить на следующий день после того, как Гермиону попытались проклясть, и уделял каждой функции артефакта по паре часов по вечерам перед сном. Не сказать, что это был шедевр, но по стоимости и функционалу подвеску не стыдно было подарить и главе какого-нибудь рода. Только стоимость материалов за десяток тысяч галеонов, не считая саму работу, которая стоит даже дороже, и которая мне далась с очень большим трудом из-за моего метаморфизма.

Расстроен я был из-за необходимости защитить саму эту свою работу от внешних воздействий, а для этого нужна была личная печать артефактора, которая сама по себе артефакт и на порядок сложнее, чем моя поделка. Моя сумка от мистера Дерринджера так же запаролена и защищена от разрушения наложенных цепочек заклинаний. И теперь я с расстройством кубатурил в своей тетрадке принципиальную схему своей печати. Я знал, как её делать, ведь это практически первое и единственное доказательство твоего звания как артефактора. Там много всего понамешано и в первую очередь на магии крови. Крови самого мастера.

Я скептически посмотрел на Гермиону.

— Помочь? Вряд ли. Но если ты хочешь действительно помочь, то я дам тебе пару книг и свои заметки, и ты можешь посмотреть, где я, возможно, ошибаюсь. Мне через три дня, на каникулах, предстоит судебное слушанье о моём опекунстве, и инициирует его Сириус Блэк, после того, как выиграет процесс против него самого,— сказал я, вытаскивая из сумки стопку солидных юридических справочников, густо заложенных закладками и перемешанных с тетрадями с моими заметками.

— Как ты там говоришь?— ошарашенно спросила Гермиона, смотря на получившуюся юридическую башню. — "Блиат?"

* El Día de Muertos — день мёртвых (исп.), мексиканский праздник с 1-2 ноября. Празднуется действительно с карнавалами и очень весело, можно сказать, что их Хэллоуин — действительно Хэллоуин, а не коммерческое предприятие, как сейчас везде.

**Кабошон — способ обработки полу и драгоценных камней в виде гладкой и округлой полировки без граней. Один из древнейших способов обработки камней (природные звёздчатые рубины считаются мифом).

Вернулась Хедвиг. Произошло это за завтраком и моя сова влетела в Большой зал вместе со стаей других разнокалиберных почтовых фамильяров, нагруженных в основном утренней почтой. Кривобоко и как-то неуверенно спланировав ко мне на руку, она выронила передо мной свежий выпуск "Ежедневного пророка". Хедвиг выглядела донельзя довольной, несмотря на очень потрёпанную внешность. Ободранный наполовину хвост, левое крыло, в котором не хватало нескольких маховых перьев и общее взъерошенное состояние придавали ей вид боевой и агрессивный.

— Бедняга, потрепало тебя,— приговаривал я, осторожно скармливая кусочки бекона голодному питомцу.

— Уху!— возмущённо ухнула Хедвиг.

— Ну ничего, лети сейчас в спальню, там твоя клетка, и жди меня там. Отдыхай пока, а в поезде я тебя посмотрю и подлечу,— приказал я.

— Уху,— согласно ухнула она и неуверенно и устало взмахнув крыльями, улетела в коридоры замка.

Пока я возился с Хедвиг, Гермиона схватила мою газету и уткнувшись в неё, что-то увлечённо читала. Сегодня мы всей толпой отбываем на каникулы, на которые, сначала, меня даже не хотели отпускать. Когда я принёс МакГонагалл заполненный бланк разрешения с витиеватой подписью Сириуса, то нашего декана чуть удар не хватил. Но так как бланк разрешения был сам по себе контрактом с артефактом замка, и подпись была на нём принята и отображалась, то удержать меня в Хогвартсе на законных основаниях никто не имел права. Последующий напряжённый разговор с МакГонагалл, в котором я доказывал, что вскорости многоуважаемая профессор может сама убедиться в невиновности и порядочности моего крёстного, только ещё больше её насторожил. Не отпустить она меня не могла, с моей стороны всё было сделано по всем правилам и подкреплено неопровержимой бумагой с подписью ближнего родственника, имеющего право на подобные разрешения. Но всё равно было видно, что неоднозначная личность Блэка до сих пор её напрягает. Хуже было бы, только если б я принёс заполненный бланк за подписью Волан-де-Морта. И теперь я встретился взглядом с сидящей за преподавательским столом МакГонагалл, которая пристально смотрела на меня поверх свежего номера "Пророка".

То, что там написано, я и так примерно знал. Вчера Сириус должен был с помпой явиться в министерство и потребовать пересмотра своего дела. Там тоже всё было "на мази". Из нашей с ним переписки выходило, что сейчас в этом скандале задействованы очень разнообразные силы и различные группировки. Первую скрипку играет Боунс и ДМП, инициировавшие весь процесс и сопровождающие законность в комиссии по пересмотру дела. Несколько семейств в Визенгамоте под неформальным предводительством Андромеды Тонкс, бывшей Блэк, которым не нравилось излишнее влияние Дамблдора. И наконец, новые заграничные родственники Блэка — мощное и многочисленное семейство Вальдесов, которые были знамениты почти во всём магическом мире, как первоклассные наёмники. Причем известность у них была довольно мрачная и зловещая, так как любой контракт они выполняли, не считаясь с потерями, своими и сопутствующими. Своеобразный кодекс чести с неоднозначной славой мясников и головорезов.

Задача стояла перетянуть на свою сторону симпатии общественности, Аврората и нескольких влиятельных магов, по пути пребольно "покусав" нашего Великого Светлого, и оправдать Блэка, естественно. В этом благом начинании нам помогут, даже не зная, что помогают, всегдашняя оппозиция Дамблдора в лице глав родов отмеченных меткой пожирателей. Персивалич, в далёкие времена, после замеса гражданской войны немало потрудился, чтобы выгородить и обелить пожирателей и тем самым укрепить свою власть в Визенгамоте, не переставая, впрочем, крепко держать за яйца многих влиятельных магов из кодлы Волдеморта. Что этим волшебникам, естественно, не нравилось, и они будут только рады подложить дедушке вонючую свинью. Их лидер, Люциус Малфой, и так "на ножах" со старым пердуном, а тут просто сам Мерлин велел встать единым фронтом вместе с ненавистным родственником-уголовником. У нас, правда, возникли сомнения, что больше повлияет на окончательное решение и что больше будет превалировать: ненависть к Дамблдору или ненависть к Блэку.

Я взял газету, отложенную задумчивой Гермионой и полюбовался на колдографию во всю передовицу под громким заголовком: "Сириус Блэк сдаётся!!!". Пробежав мельком статью, так и не понял, с какого перепугу она так громогласно и претенциозно названа. Тут ещё посмотреть, кто кому сдавался, о чём свидетельствовала колдография. В тоне статьи отчётливо прослеживалось желание британских магов именно так и считать, что Блэк именно сдался, но тут всё разрушало движущееся изображение, от чего такой заголовок смотрелся фальшиво и смешно.

Одетый с иголочки, гладко выбритый и цветущий Сириус, который с гордым видом стоял в атриуме министерства, никак не вязался с обликом беглого каторжника. Стоял Блэк не один, а в окружении четвёрки суровых и чернявых испанцев, с ног до головы упакованных как на войну и сжимающих палочки в опущенных руках. Во всяком случае, я опознал боевую экипировку охотников за чудовищами — плащи из кожи дракона, поверх которых были нашиты многочисленные кармашки для зелий и артефактов, по виду не пустых. Выглядели испанцы как телохранители особо важной персоны и совсем не как конвой преступника. Стоящий полукругом десяток авроров с нацеленными на эту группу палочками, в сравнении с ними смотрелись бледно и несерьёзно. Авроров возглавлял Грюм, в натуральном бешенстве, рядом с которым я узнал растерянную Нимфадору Тонкс, смотрящую на весело машущую ей рукой из-за спины Сириуса бывшую Каролину Гарсиа и ныне почтенную сеньору Еl Negro. Или Bruno*, как её называл адвокат Блэка и брательник Коры — Хосе Диего Гарсиа Вальдес. В общем, классная колдография получилась.