– Ты не зря нашел его, Лель. Доверься.

Метрах в двадцати вороненок замер, поворачивая голову в разные стороны, затем раздалось неуверенное карканье. Лель осторожно подошел к нему и погладил Крака по голове:

– Правильно, это они и есть. Справился.

Путники медленно миновали поляну, передвигаясь короткими шажками. Крак все это время двигался впереди всех, его походка была чем-то средним между утиным переваливанием с бока на бок и суматошным подпрыгиванием воробья. Словно на лапах вороненка находились невидимые сапоги, и именно они придавали необычность его движениям.

– Все, здесь растяжек нет, – Морена вновь повалилась на ягель. – Давайте передохнем пять минут.

– А дальше что? – поинтересовался Посвист.

– Не знаю, Мара меня не посвящала. Про паутину я в курсе была, про поляну она упоминала, что туда лучше не соваться. А что потом, не знаю. Мать перестала мне доверять. Да и вряд ли она когда-либо мне верила.

Морена произнесла слова с такой горечью, что Лада пожалела ее: на темную богиню не полагались собственные родители. Морок даже запер дочь в подземелье, когда узнал, что в Медное царство направляются светлые боги.

– А что ты предполагаешь? – спросила Лада.

Морена пожала плечами:

– Мара – богиня смерти и болезней. Так что, вероятно, сестры-лихорадки: лихоманки, трясовицы. Если кого встретят, зацелуют до смертельной болезни или просто покромсают на мелкие лоскутки. Надеюсь, нам они не попадутся.

Яровит, Посвист и Лель решили осмотреться. Они взяли с собой Крака и направились вперед, оставив Ладу с Мореной наедине.

– Ты спрашивала про браслет, – Морена проговорила так тихо, что Ладе пришлось напрячься, чтобы расслышать. – Зачем тебя?

Время на раздумывания не было, остальные могли вернуться в любой момент.

– Я видела такой же, у одного парня, – Лада точно нырнула в холодную воду – будь что будет.

Морена ответила не сразу. На этот миг сердце богини весны перестало биться, замерев в ожидании.

– Ты знаешь Хлада? – спросила Морена. – Где ты его видела?

– Мы вместе шли в Медное царство. Он очень спешил, – призналась Лада.

– А остальные в курсе о нем?

– Я не сказала, кто спас меня из плена ночниц. Знают, что там был какой-то парень.

Морена вгляделась в нее:

– Он тебе нравится?!

Лада смутилась: неужели у нее все на лице написано? Но скрывать смысла не было:

– Немного.

Морена рассмеялась:

– Надо же! Наш суровый парень растопил нежное девичье сердце. Не ожидала!

– Ну хватит. И ничего я не влюбилась, – из глаз брызнули предательские слезы.

– Не обижайся, – улыбнулась Морена. – Просто мне симпатичен Хлад, и я была бы рада, если бы у вас что-нибудь получилось.

– Я о нем почти ничего не знаю, – щеки полыхнули от смущения.

– Он ничего о себе не рассказывал?

– Нет, нам не до того было. Да и он очень сдержанный, – Лада вспомнила: – Только то, что его мать из Берендеева царства.

Морена медленно кивнула, точно припоминая:

– Да, так и есть. Ты извини, но я не могу рассказать тебе подробнее – лучше будет, если это сделает он сам. А что касается браслетов…

Она потерла подбородок.

– Мы побратимы. Однажды я спасла ему жизнь, и после этого мы обменялись браслетами, капнув на них свою кровь. Если кто из нас окажется в опасности, браслет потемнеет. Если опасность смертельная, на нем выступят ржавые пятна. Если кто погибнет, то браслет рассыплется в прах.

Лада удивилась:

– Ты спасла ему жизнь? Мне показалось, это Хлад такой – готов помочь каждому.

Морена покачала головой.

– Он был тогда ребенком, поэтому в роли спасателя выступила я. Замерзал в лесу.

Лада подумала: может, потому у Хлада магия и связана со снегом, что он едва не замерз? Вообще интересно, как жители Берендеева царства получают дары и когда: при рождении или позже? И странно: почему Морена говорит, что Хлад был ребенком, если они ровесники?

– Не забывай, что мне, Лелю и Посвисту не столько лет, на сколько мы выглядим. Мы гораздо старше, – сквозь маску юной девушки проступило настоящее лицо, и Ладу охватила оторопь.

Морена была вне возраста: вечно юная, вечно прекрасная богиня, которая видела все и ничему уже не удивлялась. И лишь облик девушки-подростка позволял ей сохранять вкус к жизни и радость.

– Мы все проверили, – рядом плюхнулся Лель. – Вроде никакой опасности поблизости нет. Можем идти.

Перед тем как подняться, Лада бросила короткий взгляд на браслет Морены: чистый. Похоже, теперь она нашла себе новое занятие – беспокоиться за Хлада. Ведь наверняка он отправился в Берендеево царство на выручку его жителям. Она встала, слегка потянулась, чтобы размяться, и в этот момент сердце словно прошили длинной штопальной иглой. Ладе почудилось, что она задела ногой невидимую нить, и весь мир вокруг нее взорвался. Серебристые колючки нестерпимо засияли, как елочная мишура, а потом впились в девушку, точно злые осы.

Острая боль, невыносимая настолько, что дышать не можешь. Все раскалывается на куски, точно мозаика. И сама Лада разваливается, будто и не было никогда живой девушки – одна видимость, конструктор из кубиков Лего. И невозможно так больше быть, нестерпимо, и сердце не в состоянии находиться внутри Лады, потому что игла жжет, будто ее раскалили на огне, оно взрывается и окутывает Ладу защитным коконом. И становится легко-легко. И волнения отступают, и страх, и любовь. Им теперь нет места в сердце, потому что и его нет. Спокойно и хорошо – именно это чувствует теперь Лада. Она отряхивается, как от сна, и протягивает руку Морене.

– Нам надо идти дальше.

Никто не заметил, что с Ладой что-то произошло. Сама же она не задумалась об этом: главное, сейчас ее ничто не беспокоит. Надо просто выполнить то, что велит долг: добраться до Серебряного дворца, сразиться с Марой, добыть живую воду. Это на ближайшее будущее. Потом дело за Чернобогом и Золотым царством. А если волноваться обо всем и всех, то сил ни на что не хватит. Лада наслаждалась снизошедшим спокойствием: как же она устала от переживаний, горьких мыслей и обид. Теперь намного лучше: Лада не витает в облаках, а внимательно наблюдает за обстановкой.

Крак вертит башкой во все стороны, восседая на плече Леля. Яровит сосредоточен, Лель и Посвист тоже подобрались. Морена держится бодрячком, несмотря на то что еще бледна. Ели как безмолвные стражи наблюдают за путниками: мрачные и суровые. Тихо и напряженно, точно все вокруг опутала невидимая леска, и достаточно малейшего промаха, чтобы равновесие нарушилось. Как завороженная, Лада видит на толстой лапе ближайшей ели обрывок паутины, видит, и, не в состоянии предупредить, голос отказывается повиноваться. Посвист убирает ветку с дороги, чтобы пройти, и смахивает паутину. Она медленно планирует на ветру, не сразу касаясь земли. А когда все же падает, то разбивается вдребезги, и только тогда Ладу отпускает.

– Лихоманки! – первой среагировала Морена.

Она выхватила сабли, и те обернулись двумя огромными змеями. Лада стянула со спины колчан со стрелами, Лель и Посвист обнажили мечи. Яровит сжал рукоятку топора. Воздух зазвенел от напряжения, затем сгустился, и из него начали проступать темные фигуры. Лада всмотрелась: это были высокие девушки, настолько тощие, что про них больше всего подходило описание «кожа до кости». Тусклые бесцветные волосы спускались почти до земли, на голове виднелись венки из сухих бессмертников. Вместо глаз у трясовиц были бельма. Кожа лихоманок отливала желтизной. Все они были одеты в серые платья до пят. В руках трясовицы держали черные серпы.

– Главное, чтобы не задели серпом, – предостерегла Морена. – Не подпускайте их близко.

Лихоманки приближались так медленно, что у Лады возникло подозрение, что злые духи просто хотят задавить их количеством. А что, навалятся и порежут всех на мелкие лоскутки. Лихоманки плавно покачивались, словно от дыхания ветра. Казалось, подуй он сильнее, и они улетят, как воздушные шары. Лада хихикнула: прикольно бы было. И в этот момент ее больно пихнул Лель: