Я завернула к конюшне и буквально чувствовала, как груз этой надуманной ответственности спадает с моих плеч. Если прижать его правдой к стене, наверняка расколется. Плевать, лекции по истории кто-нибудь другой мне почитает. Надо бы предупредить Дема, чтоб не вздумал слишком дорогие книги покупать.

Молния разгуливала вдоль забора и недовольно фыркала, потряхивая гривой и задними лапами. Зверюге явно не нравилось новое седло. Перед грядущими скачками опять за воспитание взялись... Выпустить ее что ли? Чтоб в тык потом от начальника получил.

Лошадь встрепенулась и уставилась на конюшню, когда изнутри отчетливо донеслись возгласы этого белобрысого картежника. Опять что ли Марка приперлась? Уважение-то к себе надо иметь, хоть немного! Я положила руку на засов и прислушалась. В любом случае будет неплохо заиметь еще парочку аргументов в свою пользу и взять его за яйца с поличным.

Уши защекотало. Я отпрянула от щели. Это не Марка... Это Карматиро! Так вот чего Молния гуляет тут снаряженная, жокей на объездке. Помнится, в прошлый раз он тут чуть не сутками сидел за пару дней до скачек, теперь, видимо, решили основательнее подойти, аж за неделю. Красиво оно красиво, но соревнования все же на скорость. Бедняга уже наверняка отвыкла от него. Лошадь надо воспитывать ежедневно, а не только перед скачками, а этот его конюх недоделанный, только и лобзается с ней целыми днями. И че этот там так орет? Я приложила ухо обратно к воротам:

— ... как ты и сказал, даже больше!

Вообще офонарел, Господину своему «тыкать»?!

— Я не уверен, Паль. Раньше, как не придешь, тебя то убаюкивают, то в чувства приводят. А теперь что?

— Да откуда я знаю! У них эти крысы были, потом работа, потом у нее друг этот нарисовался. Она приходила днем, нормально у нас все. Объяснилась, извинилась, ты б видел, как ей стыдно было за это! Я отвечаю, никуда она от меня не денется.

Я вцепилась двумя руками в засов. Это он про меня сейчас рассказывает? Конечно, Карматиро был в курсе наших шашней на рабочем месте, ни раз нас здесь заставал вдвоем, но какое ему дело вообще...

— Если я узнаю, что ты опять ей изменяешь, вылетишь отсюда сразу же. Я не за то тебе плачу.

— Да брось! И вообще, уговор был только на полгода.

— Планы поменялись.

— Значит, и условия сделки меняются. Я хочу еще три гектара и сто тысяч сверху.

Карма усмехнулся:

— За что? Твоя паршивая любовь и половины не стоит из того, что я тебе уже дал.

— Тогда встречайся с ней сам, если так надо! Думаешь, это просто? Ты ее давно видел? Ладно еще, когда пьяный, а теперь... У меня аж зубы сводит!

— Значит либо ты возьмешь себя в руки, либо останешься без зубов. Я не собираюсь больше с этим разбираться.

— Да она жить без меня не может! Ты им и так подгонов наделал. И спальни, и смены! Че ей, много надо что ли? Я здесь вообще лишний.

— Если она решит уйти, уволиться, переехать, ты должен узнать об этом первый. Я вторым. Это понятно?

— Понятно. Черт!

Я быстро шла по рынку и старалась не оглядываться. Ремень сумки впился в плечо, склянки обложенные бинтами позвякивали, пробирая до дрожи. За день пришлось потратить все деньги, что мы планировали растянуть на месяц, когда решили закупаться по частям. Порошок с драконьей чешуей средство весьма не дешевое, ведьмы ожидаемо всполошились, и в четыре глаза пытались усмотреть на мне, как минимум, нож в сердце, чтобы оправдать партию в три склянки.

Спасибо новому законодательству и «птенчику-транжире», отмазка родилась сама собой. Пришлось наплести, что он вчера так нажрался в таверне, что слился аж до синевы на лице. Раньше такое само проходило примерно за месяц, кому совсем с легендой повезло, могли оклематься недели за две, но теперь в городе было опасно появляться в таком состоянии. Там и врач не нужен, чтобы понять, что спровоцировало этот изничтоженный вид. С момента принятия новых законов слухов расплодилось немало. Штрафы раздавали за все подряд, Зьяль влетела на сто пятьдесят золотых, только потому что умудрилась неосторожно пошутить насчет «гугл в помощь» где-то на перекрестке у площади, когда объясняла кому-то дорогу. Мия теперь даже «ок-нуть» боится.

Я свернула на нужную улицу, прошла примерно до середины, обернулась и попятилась спиной к нужному дому. Любовников у нас еще не запретили, так что теперь я была готова прыгать Дему на шею и расцеловывать до смерти хоть посреди улицы.

Я зашла в дом и закрыла дверь на засов. На втором этаже послышались тяжелые шаги:

— Да ты глянь, кто к нам пожаловал! Это же Эйя, которая обещала носить нам еду и лекарства, а потом пропала на два дня! Тебя где носит, черт возьми?! Я уже поседеть успел!

Я, не обращая внимания на вопли, скинула сумку на пол и молча прошла в зал за водой. Пусть побесится, разговор предстоял серьезный.

Дем спустился и замер на пороге столовой:

— Эй. Что случилось?

— Садись, — указала я на стул. — У меня плохие новости...

— Ты не пугай так. Совсем плохие? Или для начала с Эйваном поздороваешься? Он тебя ждал.

— Обязательно поздороваюсь, я ему принесла там, кучу всего, надо перевязать, садись!

Демъяр сел за стол, сложил руки и уставился:

— Говори.

— Все плохо, — рухнула я на стул напротив. — Скорее всего, наш военачальник знает, что у меня нет легенды. Он платит нашему конюху большие деньги, чтобы тот держал меня поближе к себе, чтобы он со мной в любовь играл, понимаешь? И докладывал наверх, если я сворачиваю с курса влюбленной дуры. Они не хотят, чтобы я покинула замок, — выдала я, на одном дыхании и внимательно всмотрелась в бородатое лицо. — Демъяр, а теперь скажи мне честно. Когда ты доставал Эйвана из ямы, он там был один?

— Да, — сразу ответил дед и отвернулся.

— А если подумать?.. — рычала я.

— Эй...

— Говори!

Демъяр подскочил и опрокинул стул:

— Нет! Черт! Не один! Я хрен его знает, сколько их там было... Трое, пятеро, десять, попробуй разбери!

Я схватилась за голову:

— Дерьмо...

— Что случилось?! Ты можешь объяснить?!

— У нас. У нас крыса сдохла, в стене. По крайней мере мы так думали. Где-то неделю назад. Нас переселили в другие комнаты, чтоб мы не страдали от запаха и закрыли подвал со спальнями. На замок. Я наплела экономке, что забыла там в подушке деньги, и спустилась. Только вонь стала еще сильнее! И я даже догадываюсь почему! Мы, когда все это началось, искали источник, хотели проверить подвалы. Я обрыла там все за эти два дня, остается только один подвал, но его охраняют. Угадай кто?

— Ястребы.

— Именно. Поэтому мне плевать как, но нам пора сваливать. Я за эти два дня чуть сума не сошла! Ходила к этому... К этому придурку по два раза в день, изображая любовь, потом рылась по подвалам, даже попыталась с бухгалтерами поговорить, но они все как воды в рот набрали! Я ни черта не понимаю, Дем. Но я туда не вернусь. Все. Хватит с меня. Нужно как-то вынести Эйвана, я купила очень хорошее средство, надеюсь, мы сможем хотя бы запах сбить...

— Эйя, тихо. Успокойся. Дай мне подумать. Сиди две минуты, лады?

— Лады.

Руки дрожали так сильно, что вода выплескивалась даже из ополовиненной кружки. Я готова была воздвигнуть себе памятник за такую выдержку! Крыса не может так вонять, а вот такие же трупы, как Эйван, вполне себе, стоило это понять сразу же, как Дем мне его показал. Конечно, они охраняют замок, чтобы никто из этих подопытных не вырвался! Я понятия не имею, что они там с ними делают, но участвовать не собиралась, ни с одной стороны, ни с другой.

— Эй, скажи мне поподробнее, как ты... Зачем им держать тебя «при себе»? С чего ты это взяла?

— Я слышала разговор конюха с военачальником. «Планы поменялись». Я понятия не имею, насколько, и ждать не собираюсь!

— Успокойся! Ты же понимаешь, что мы не сможем сейчас Эйва унести?! Он слабый совсем! Я боюсь его сломать, когда на другой бок поворачиваю, а ты предлагаешь с ним в поход идти! Или что, бросим его здесь?!