Я не выдержала и засмеялась.

— Только попробуй! Это будет твое последние признание!

— Ну и ладно. Или тебе надо, чтобы я каждый день признавался? Тогда я опять сопьюсь.

— Да хватит! — оттолкнула я этого шутника.

И как он только шутит с таким серьезным лицом? Приступ ржания сошел на нет в секунду. Он же шутит?!

— Пф-ф-ф, — надул Паль щеки. — Что с лицом, Эй! Я же тебе клялся при свидетелях, никакой браги! Спокойно!

— Можешь никогда не признаваться. Только не пей больше, — буркнула я и отвернулась.

Не смешно. Меня потом загнобят, если он снова пить начнет. Все страдания насмарку будут.

Я подсунула косу под нос, глубоко вдохнула и в очередной раз убедилась, что ничем кроме лаванды от меня не пахнет, чтобы хоть ненадолго избавиться от навязчивой паранойи. Всю дорогу до рынка не покидало ощущение, что на меня все оборачиваются и морщат лицо.

Когда четыре дня назад мы вынесли из комнаты всю еду, то сразу принялись за уборку. Дафья так напугала Зьяль крысами, что даже веники с мятой и ромашками по углам развесили. В итоге от запаха еды мы избавились, но на следующий день на смену ему пришел запах тухлятины. Позавчера мы вымыли в комнате каждый кирпичик, даже койки лишние в казармы отдали, но вонь если и проходила, то все равно не надолго. Мало того, что временами смрад в спальне пробирал до слез, так теперь стоял в носу даже далеко за ее пределами.

Поварихи предположили, что в стене просто крыса сдохла, и предлагали нам прекратить истерику и потерпеть, но я, пожалуй, посплю сегодня во дворе на лавке облившись арома-маслом.

Я убрала косу за спину, по удобнее перехватила корзинку и натянула улыбку. Теперь главное, побольше оптимизма.

— Привет, красавицы! — крикнула я, завернув в закуток к чародейкам.

— А, привет, Эй, — лениво махнула мне Лана.

Рин подняла глаза от разложенного на прилавке фолианта и коротко кивнула.

— Как дела? Я тут вам, вот... Принесла, — аккуратно уложила я рядом с книгой бархатную армированную коробку.

Лана тихо вздохнула и убрала ее под прилавок. Хороших новостей у меня опять нет, а они наверняка еще оплакивают последний шанс побывать на балу. Теперь в королевский дворец не попадешь, даже Герц остался в замке. Зачем-то...

— Да как дела. Нормально, — пожала плечами Ланалея. — Если бы не эта гадость на моей голове, было бы лучше, — схватилась она за волосы, которые до сих пор были черными.

Ладно, начнем с приятного:

— Дайте мне масла ароматического. Любого, бутыльков двадцать.

Рин оторвала глаза от книги:

— У вас там арома-вечеринка что ли намечается? — уставилась она.

— Ну, можно и так сказать...

Ланалея бегло глянула под прилавок:

— Где мы тебе столько возьмем! Шутишь что ли. Следующая партия только к выходным будет.

— Ну дай, сколько есть.

Ведьмы переглянулись:

— Так мы все до последнего бутылька вчера этому отдали. Как его, скажи, — защелкала Лана пальцами. — Ну птенчику твоему! Белобрысый этот.

— Демъяр?

— С рунами на рубахе который. Он даже не разбирался, палочки и те забрал. Но мы его предупредили, что эксперимент неудачный, и слишком уж они дымят, но ему, видать, очень надо было. А тебе зачем столько?

— Да у нас крыса в стене сдохла. Воняет на всю спальню...

— Так он может для тебя купил? Не?

Вряд ли. Он так-то не в курсе. И на кой черт ему масло?

— А много взял?

— Так я ж говорю, все!

— И чем он платил?

— В смысле «чем»? Четыреста пятьдесят золотом, вынь да положь! — засмеялась Ланалея.

Рот непроизвольно открылся. Этот придурок решил все наследство на арома-терапию спустить? Сдурел что ли?! Ну получит... Вообще деньги считать не умеет. Четыреста пятьдесят. Золотом! Да там целый ящик этого масла, задохнуться можно!

— Он, случайно, мне не просил ничего передать?

— Да нет, вроде. Рин? — цыганка замотала головой. — Не просил. Он вообще какой-то шубутной был. Прибежал, все сгреб и убежал.

— Очень интересно, — я протерла глаза и попыталась сосредоточится. С этим потом разберемся. — А где мне Нарию найти?

— Нария на Пике. Пятая луна же.

— Пятая луна четыре дня назад была, — уставилась я на ведьм.

Вообще за подругу не переживают?

— Всего-то, — задрала глаза Рин. — Набрала наверное опять, что унести не может.

— Пусть хоть в зубах тащит! Я больше не могу это терпеть, — опять подняла Лана свои волосы к лицу.

Зная Нарию, она бы уже весь лес за это время собрала. Вдруг как-то проскочила, а выйти не может?

— Вы вообще в курсе, что на Пику не пускают никого? Мы с Даф ходили, так ей аж меч к горлу приставили, чтоб проваливала. По указу Его Королевского Величества. Так и сказали, мол, не положено. Стражники там сутками сидят.

— А, — равнодушно бросила Рин. — Ловят новорожденных. Из-за указа о нераспространении. Ожидаемо.

Меня спокойствие ведьм поначалу вогнало в ступор, но Нария правда человек очень увлеченный, я не удивлюсь, если она даже не заметила, что Пику кто-то охраняет. Ползает там небось, как паучиха, не поднимая головы. В чаще сильно не разгуляешься, а на гору страже лезть и вообще бесполезно. Место силы начиналось на поляне, но там же и заканчивалось. Ни одного попаданца не припомню, чтоб вместо виднеющейся оттуда просеки, на гору полез. Только если новую мускулатуру проверить на подлинность.

— А вы хорошо хребет знаете? — мямлила я. — Можете помочь? Мне карта нужна.

— Нафига?

— Мы ж так и не попали, я хочу Даф подарок на день рождения сделать, цветов нарвать, а знаю только три пути. Там же болота эти.

Ланалея кинула взгляд на Рин, которая покачала головой и кивнула:

— С собой не дадим, конечно, — говорила ведьма, пока Лана зарылась в подсобку. — Ты помнишь, где наряды стоят?

— Да, могу показать.

Карту пришлось раскладывать на земле, потому что она оказалась куда больше и подробнее, чем я могла представить даже в самых смелых фантазиях. У меня не было и единого сомнения, что ее составляла Нария, а крупная буква «Н» в углу догадки только подтвердила. Страшно представить, сколько времени она на нее потратила. Я быстро прошлась глазами и узнала даже пару деревьев на маршруте до моего схрона.

— Ты что собирать хочешь? — спросила Лана.

— Плюрус попробую найти, может не весь еще завял. И эти, как они, — пыталась я вспомнить название белой травы, которую Даф всегда собирала, пока я прятала очередную зарплату. — Ну эта, с колокольчиками зелеными. Белые стебли.

— Орнамиталанаталамус?

— Да. Он. Она.

— Тогда лучше сразу наверх идти, зачем тебе лес? Вот, с этой стороны.

— Тут и тут стража стоит, — тыкала я пальцем. — Если буду подходить со стороны города, там трава базарниками и караванами примята, они меня сразу заметят.

— Хм-м. Тогда здесь, — указала Лана куда-то, как мне показалось, в центр хребта.

— А я там как пройду?.. Там же каменная глыба эта стеной.

— Ну да. Там под ней можно проползти, и ты сразу выйдешь к скале, мы там ходим, когда водопады бушуют, немного поднимешься по выступам и все. Ты на вершине.

Я внимательно посмотрела на карту, совмещая с предложенным маршрутом тот, которым мы обычно ходим с Даф, и едва сдержала ругательства. Да тут короче в сто раз, чем все эти водяные низвержения обходить! И с какого перепугу она вопила, что каждый камень там знает?! Специально мимо поляны постоянно ходит, чтобы развлечься?

— Я поняла, спасибо большое. С меня причитается, — шипела я. И не высказать же!

— Да брось, ты нам и так круто помогла. Погодь, — сказала Лана, сворачивая карту, и нырнула в подсобку, после чего появилась с какой-то запылившейся склянкой в руках. — На. Мазаться этим не рекомендую, смотри, чтоб в глаза не попало, но запах любой убивает на раз.

— Сколько с меня? — радостно ухватила я бутылек.