Короткого пути на полосе препятствий нет. Единственный выход — пройти ее до конца. И я находилась где-то посередине, на самом нижнем уровне. Во время тренировки каждый бегун забирался по канату, чтобы прикрепить флаг на самом верху и держаться за него до конца дистанции. Единственным выходом отсюда была веревочная лестница, которая вела вверх под углом сорок пять градусов, закрепленная на крюках так, что поворачивалась под вашим весом.

Я ненавидела эту полосу. Даже когда была на пике физической формы и с целой лодыжкой, не один раз падала с этой лестницы. Держась за столб, я встала. Моя лодыжка ныла от давления, а руки дрожали. Перед глазами потемнело. Просто потрясающе.

Когти царапнули стену для скалолазания, что отделяла меня от летуна. Он пытался взобраться, но раны мешали взлететь.

Я закрыла глаза и нащупала Разрыв, он был на задворках моего сознания, дразня меня. Слишком далеко. И я слишком слаба. Дрожь пробежала по спине и охватила всю меня. Мое тело протестовало против телепортации. На это не было сил. Черт.

Веревочная лестница раскачивалась сама по себе, словно издеваясь надо мной. Будто бы говорила: взбирайся по мне и спасайся, или подожди и посмотри, переберется ли летун через стену. Оба варианта — отстой.

Я ухватилась за перекладину повыше, обвила ногой нижнюю и подтянулась. Лестница перевернулась вверх тормашками. Я вцепилась в веревки и, перебирая руками и цепляясь ногой за перекладины, медленно ползла по двадцатифутовой веревочной лестнице. Пол внизу был из твердой древесины. Тренеры расстилали маты в первые два раза, когда мы пробегали трассу. Если вы упали после этого, то целовали пол.

Получив достаточно синяков и ран за один день, я сосредоточилась на своем восхождении и ни на чем другом. Пот выступил на лбу и верхней губе. Веревка обжигала мои исцарапанные ладони. От крови из раненой лодыжки, вероятно, оставались милые кровавые следы. Нежелание упасть с высоты в два этажа и начать все сначала укрепило мою решимость, и я медленно продвигалась вперед. Ухватилась правой рукой за столб, а левой уперлась в пол и подтянула задницу к платформе. И прижалась к дереву, гладко отполированному за годы тренировок.

Летающее существо завизжало. Либо оно разочаровалось своей неспособностью взобраться на стену, либо ему не нравился мой прогресс. Возможно, и то, и другое.

Отсюда у меня была лучшая точка обзора на поле, поэтому я села и огляделась. Жар пронесся мимо моей щеки, порезав кожу. Я отпрянула назад. Мой нож застрял в столбе. Черт возьми, эта тварь метнула в меня мой собственный нож!

Когда посмотрела на следующее испытание мое сердце упало. Шесть неравномерно расположенных брусьев — мой единственный путь к следующей платформе. Некоторые стажеры были прирожденными гимнастами. Но я в этом не преуспела.

Я глянула на свои исцарапанные и окровавленные ладони. Затем на пол внизу, где не было надувных матов. Еще раз проверила свой дар, но он оставался слабым. Если бы попыталась телепортироваться, я бы, вероятно, оказалась внутри чего-нибудь или умерла от взрыва мозга.

— Черт! — выругалась я, и этот вопль эхом разнесся по спортзалу. Куда, черт возьми, подевался Майло? Лучше бы ему сейчас спасать жизни.

К черту это. Одно неверное движение на этих брусьях, и я сломаю шею. Должен был быть другой способ. Я встала на край платформы и прыгнула к ближайшей перекладине. Моя хватка чуть не соскользнула. Я вцепилась в перекладину и напряглась, потом медленно продвигалась вбок, пока не добралась до опорной стойки и соскользнула на пол.

Корт был узким и длинным, застроенным со всех сторон балками два на четыре дюйма, прибитыми к более толстым балкам. Что-то ударилось о стену слева от меня. Летун все еще там. Я продвигалась вдоль противоположной стены, проверяя наличие какого-либо выхода или люка. У тренеров должен быть какой-то способ обойти эту полосу препятствий. Мне просто нужно его найти.

В конце площадки увидела квадратную раздвижную дверь. Я приподняла ее и открыла проход, едва достаточный для того, чтобы через него мог пролезть взрослый мужчина. Хорошо, что я маленького роста.

Летун взвизгнул, на этот раз надо мной. Я посмотрела вверх, когда на меня упала тень. Существо сидело на платформе, приготовившись к прыжку. Я проползла через кроличью нору и сразу же чихнула. Нельзя останавливаться. Секундой позже существо уже скреблось в дыру, но оно было слишком большим и не могло пролезть за мной.

Я ползла по узкому лазу, пока он не вывел меня во что-то похожее на внутреннюю часть другой платформы. Судя по широким промежуткам между досками, это еще один вид стены для скалолазания. Я поскользнулась на одной из широких планок и споткнулась. Моя лодыжка онемела, и стало трудно идти. Пока не было видно никаких признаков летуна.

Я быстро ковыляла по платформе, приближаясь к ее концу. Между мной и выходом лежали два, может быть, три испытания.

Мое разочарование из-за того, что застряла здесь перевешивал гнев из-за того, что я не снаружи и не часть битвы. Убили ли остальных гончих? Сколько проектов Тэкери прорвалось сюда? Сколько захвачено в плен или убито? Сколько наших людей ранено или мертвы?

Я упала на колено, когда надо мной появилась тень, и вытащила нож из ножен на правой лодыжке. Сверху закапала кровь, вязкая и синеватая. Летун спикировал вниз. В последний момент я откатилась в сторону и сделала выпад вверх, проведя лезвием по нижней части его живота. Еще больше крови брызнуло на мои руки. Его задние лапы ударили меня слева, когда он рухнул на пол и бился на месте, размазывая свою кровь по полу, как свежий слой краски.

От запаха неочищенных сточных вод у меня скрутило живот. Я отползла в сторону, поскользнулась и, наконец, поднялась на ноги. Мои руки воняли от крови. Я вытерла их о заднюю часть джинсов, затем вцепилась обеими руками в нож. Удары летуна замедлились. Он лежал на животе, сложив крылья близко к спине, вокруг него растекалась лужа крови.

Мне почти стало жаль его, я заныла от боли и побледнела. Существо не просило, чтобы его создавали, и теперь оно расплачивалось за это. Я вонзила клинок прямо в его череп. Кость треснула, потекло что-то теплое и вязкое. Мой враг лежал неподвижно.

— Урок окончен, — сказала я.

Прихрамывая, я прошла еще через два скрытых люка, минуя сетку из свисающих цепей, через которые приходилось перелезать, и сложную систему шин и параллельных брусьев. Наконец добралась до финиша. Зеркальный лабиринт мало чем отличался от тех, что встречаются на карнавалах и ярмарках, только этот не просто пытался обмануть вас, загнав в тупик. Пространство между каждой панелью было сверхузким, в среднем двадцать дюймов, и почти каждая панель скрывала практически невидимые бритвы. В прошлом мне часто доставалось от этих бритв.

Я вспомнила одного стажера, который с трудом преодолел полосу препятствий, так устал и был избит за время ее прохождения, что нетвердо держался на ногах, входя в лабиринт. Он вышел, спотыкаясь и рыдая, весь в крови. Жаль, что он провалил выпускной экзамен.

Я не хотела входить в лабиринт и начала искать другой выход, люк или лестницу, или что-нибудь, по чему могла бы забраться наверх. Закричав от отчаяния, сделала глубокий вдох и вошла внутрь. И сразу наткнулась на стену. Медленно продвинулась вбок. Порезала запястье и локоть на одном повороте, второй локоть — на другом повороте. Проигнорировала свое отражение в зеркалах, не желала знать, как ужасно выгляжу, покрытая кровью и потом. Я просто хотела выбраться отсюда.

Выйти, чтобы помочь в битве, спасти несколько жизней сегодня. Нужно спешить, но должна оставаться осторожной и сосредоточенной. Терпение было не в моем характере. Даже когда конец был уже близок, я продолжала двигаться медленно. Один скользящий шаг вбок, осторожный поворот. Получив только несколько порезов, я добралась до выхода.

Наконец-то, твою мать!

Спотыкаясь, я прошла через выход, в узкий коридор, который граничил со стеной полосы препятствий и стеной спортзала. Он огибал его по длине прямыми участками примерно в двадцать футов, затем резко переходил в следующий. Сверху выглядел как гигантский восьмиугольник.