В результате юный коммерсант свои деньги, вообще, не тратил, а за ткань и чай расплатился золотым песком. И продавцы были так довольны, что Петя понял, что продешевил. Но не расстроился. Опыта у него не было, а сейчас за шесть пудов чая (в двух баулах) и пять пудов шелка он должен будет получить тысячу-полторы. А за полфунта песка можно было бы в столице рублей полтораста получить (от пробы зависит), ну а в Баяне — и того меньше. И еще неизвестно, куда его в Баяне девать. Так что все удачно. Проблема только, что в чае он не разбирается. Несколько сортов взял. По уверению торговавшего чжурчжэня — самых лучших сортов.

Ну и три маленьких самородка, где-то по паре золотников каждый, на память себе оставил. Или до оказии, когда пригодятся.

Последнее новое место багажа — сравнительно небольшой чемодан. В него Петя свой пистоль спрятал (шашка в бауле с вещами ехала), а также упакованные в обрезы шелковой ткани кристаллы, собранную им «траву» и несколько пакетов с чаем в фунтовой расфасовке. Это он на подарки взял. С учетом цен — очень дешево, а вот в Академии самое то будет.

Петя был снова в кадетской форме, но Георгиевский крест (четвертой степени) на нее переколол. Для солидности. К губернатору он все-таки собирался заглянуть.

Вокзал оказался большим и солидным. По дороге в Ханку Петя его толком и не видел. Даже чем-то вокзал в Пронске напоминает, хотя архитектура другая. Наверное, общем стилем монументальности постройки. Как символ, что Великое княжество сюда на века пришло.

Привокзальная площадь, мощенная брусчаткой, была окружена трех-четырех этажными домами, построенными в одном стиле. Цоколь покрыт местным бурым камнем, над ним возвышаются серые оштукатуренные стены с небольшими окнами и небольшими (два человека с трудом поместятся) балконами. Ограждения балконов и наличники окон — лепнина, но того же серого цвета. Стильно.

Как оказалось, аналогичными домами, застроена вся центральная улица, ведущая от вокзала до Восточной площади, на которой располагался дворец губернатора, другие административные здания и большой центральный собор. Идущая параллельно ей набережная реки Черной, на берегу которой и стоял город, содержала, в основном, особняки знати. А на другой параллельной улице, но уже с другой стороны, расположились городская больница, городской парк, театр и даже музей. За Восточной площадью было несколько доходных домов, а далее — рынок, цирк и складские помещения. Завершался город речным портом.

За пределами центральных улиц застройка уже не была столь четкой, но, все равно, было заметно, что Государь на этот город денег не жалеет.

Впрочем, всего этого Петя узнал только на следующий день, а по приезде сразу же остановился в гостинице на привокзальной площади. До нее грузчики дотащить его вещи согласились. Не сказать, чтобы дешево (рубль в день), но искать ничего не надо. К тому же неплохой уровень услуг — большой номер со всеми удобствами, приличный ресторан с местной и европейской едой, баня с кабинетами массажиста и куафера.

И первый вопрос, который Пете задал дежурный у стойки регистрации, был:

— Девочек заказывать будете?

Петя смутился. Если отбросить условности, то он очень даже не против, но нельзя же так сразу и в лоб.

— Может быть позже, — Еле выдавил он. Но взял себя в руки и заговорил уже нормально: — Меня сейчас больше интересует, где можно привести в порядок мундир. Желательно, чтобы он выглядел, как новый. Мне губернатору представляться предстоит.

— Очень зря, — дежурный не был настроен так быстро отказываться от темы: — Вы человек молодой, в средствах не стеснены. Так зачем себя сдерживать? Это для здоровья вредно!

С каких это пор поношенная кадетская форма стала признаком безбедной жизни? Или в этой гостинице нищие не останавливаются? Скорее всего. Кажется, Петя себя опять в ненужные траты ввел. Что за дурной характер? Ругал мысленно он сам себя. Только-только какие-то деньги в кармане впервые в жизни появляться стали, как уже барином себя возомнил. А из всех доходов надежна одна стипендия!

Между прочим, сто рублей в месяц. А у отца на всю семью пенсия тридцать пять рублей была, и как-то не голодали. А у тебя с собой баулы с чаем и шелковыми тканями. И кристаллы…

— Я подумаю, — ответил он, наконец: — Давайте сначала с формой разберемся. И с номером.

— Подумайте. Обязательно подумайте. И примите правильное решение. Девочки у нас хорошие. Вам в радость будет, и им заработать надо.

В результате с чисткой формы уже пришлось на этаже (втором) с дежурным договариваться. К утру обещал сделать.

Ночью к Пете никакие девочки в дверь не рвались. Он даже сам не понял, обрадовало его это или расстроило.

Зато комплект формы был выстиран и выглажен. Новым не стал, но выглядел вполне прилично. Особенно с начищенными сапогами, пряжкой ремня и крестом на груди. Подумав, знак Академии тоже прицепил. С другой стороны.

Петя выдохнул и отправился в путь. В городе он всего два дня, а успеть надо многое. Но, сначала — в приемную губернатора. Даже извозчика взял для солидности, и чтобы сапоги не запылились.

Присутствие, оно и есть присутствие. Что в Дальнем, что в Путивле. Казенное здание, будочник на входе. Не юный, не первый год служит. Зато солидный. Увидев форму и орден тот вопросов не задавал и задержать не пытался. Петя сам остановился. И опять пожертвовал четвертаком ради получения информации.

— Вы бы, ваше благородие, сначала в четвертый кабинет зашли. К господину Чумейкину. Бумаги на награждение он готовит, должен знать, куда ваше представление дели.

Все правильно. Самый осведомленный человек о внутренних порядках губернской канцелярии дал наводку.

Кабинет был маленький, но чиновник сидел в нем не один. Еще две барышни были в наличии. И это на Дальнем Востоке, где женский пол в дефиците. Совсем не такая уж мелкая сошка, получается. Впрочем, отдел наград всегда особняком стоит. Чин у начальника, может, и небольшой, зато возможностей и связей немало.

— Кто такой? Зачем от работы отвлекаете? — Не слишком приветливо приветствовал Петю чиновник.

— Я, ваше благородие, зашел узнать, как продвигается представление на меня на орден святой Анны четвертой степени. И что надо сделать, чтобы дело быстрее шло. За работу на практике неплохо поднялся, просто жажду средства в правильное дело вложить.

Чиновник снял с полки довольно большой талмуд, полистал:

— Да, было такое. Но там проблемы есть. Орден-то офицерский, а вы пока только кадет. О чем пометка сделана и особое мнение на представлении указано.

— Целитель я. На второй курс никого слабее седьмого разряда не переводят. А это уже подпоручик гвардии. Так что кадетов второго курса обычно приравнивают к фендрикам. Меня так, кстати, на второй погранзаставе Ханки и считали.

Помолчав, добавил:

— Понимаю, дело непростое. Но на то вы и специалист.

Чиновник внимательно оглядел Петю:

— Из каких будете?

— Из простых. Отец — мещанин в Песте, сам семь лет в лавке работал. До младшего приказчика дослужился, — Пете захотелось приукрасить действительность: — Затем способности к магии выявили, сейчас — кадет Академии в Баяне. В Ханке был на практике. Во втором погранотряде. Целитель я, но даже повоевать пришлось.

Про Карташова решил не говорить. Сомнительно, чтобы тот и сюда письмо прислал. Если есть, чиновник и сам в курсе.

— Трудность вашей работы понимаю, — Чумейкин молчал, но смотрел благосклонно: — Дел много, а у меня поезд послезавтра. Не смогут ли… сто рублей ускорить процесс?

Сумму Петя назвал после мучительных колебаний. Денег было жалко, да и не за что платить. Но очень уж хотелось получить орден. Честно заслуженный. Но «без смазки» ему его совершенно точно не видать.

— Когда, говорите, орден нужен? — Вопрос был задан спокойным деловым тоном.

— Завтра, в крайнем случае послезавтра утром.

— Тогда триста.

Петя чуть не упал. Это же такие деньжищи! И ни за что. За то, что и так должны были сделать.