— Кадет магической Академии я. Был отправлен для сбора материала для диплома к местному шаману. Только вот жандармы из Дальнего, что меня к его пещере довезли, почему-то ждать не стали, а сбежали, бросив меня одного. А шаман, как мы поговорили, меня выгнал их пешком догонять. Только шкуру вот эту от щедрот выдал. Но я сани не догнал, потом с дороги сбился, два дня в снегу ночевал, наконец, к вам вышел. Хотелось бы обогреться, поесть и нанять у вас кого-нибудь с санями в Дальний вернуться. Я заплачу. Могу подлечить кого, если больные есть. Я маг-целитель пятого разряда.

Вроде, изложил все достаточно кратко и, как ему самому показалось, доходчиво. Мужчина сразу растерял половину своей солидности:

— Маг-целитель, говорите? Вам бы к старосте надо, но пока — прошу в дом, ваше благородие, нечего на морозе стоять.

В общем, Петя задержался в деревне еще на сутки. Лечил — ел — опять лечил — вымылся в бане — опять лечил — еще раз поел — опять лечил — наконец, выспался — снова лечил — поел — вылечил еще одного напоследок и уехал. Когда не спал, еще и разговоры вел. Тех, с кем встречался полтора года назад, в поселке не оказалось. Но некоторых из тех, кого он тогда лечил, здесь знали. Или слышали о них. Или сделали вид, что слышали.

Желающих получить бесплатную медицинскую помощь оказалась вся деревня. Пришлось строго предупредить, что в день может исцелить не больше двух тяжелых или десяток больных средней тяжести. И привлечь старосту в помощники. Но, в целом, Пете даже понравилось быть таким востребованным. Хотя понимал, что больше так позволять садиться себе на шею нельзя. Один день — куда ни шло, а как система — должна быть строгая запись на прием. Учтет, когда Академию закончит и порядок организует.

Зато кормили и в Дальний отвезли бесплатно. Вещи (шинель да форму) ему вычистили и отгладили. Прорезанный рукав зашили. Да еще чистым бельем разжился.

Затем было долгое и непростое объяснение со Штепановским. Петя придерживался той же версии, что и в казацкой деревне, только с некоторыми дополнительными подробностями.

Шаман его каким-то зельем напоил, после которого он до вечера проспал. Что за это время происходило — узнал только от опричника.

Шипов помер? Жалко, но помочь ему ничем не мог, так как сам в это время пребывал в бессознательном состоянии. К тому же предупреждал, что поездка сопряжена с опасностью. Из опыта общения с шаманами подозревал, что смерть Магаде они просто так не спустят.

Почему на Шипова дух напал, а Петя целый и невредимый вернулся? Так это опричники шаманова внука в Академию пригласили, им и отвечать. Петя-то тут причем?

К тому же он тоже пострадал. В результате проведенного ритуала Ульратачи не только не научил его шаманскую энергию вырабатывать, а, наоборот, даже той слабой магии, что у него была, лишил. Духов он больше не видит.

Последнее обстоятельство Штепановского, кажется, расстроило больше всего:

— Совсем ничего не видите?

— В пещере ничего не видел, и шаман сказал, что так теперь всегда будет. Мол, нечего непосвященным в их дела лезть. И еще на мороз выгнал.

Опричник загрустил. Получается, попытка наладить взаимодействие с шаманами закончилась полным провалом. И с кого теперь за это спросят?

Петя прислушался к себе. Как-то все не слишком удачно сложилось, но он жив и, вроде, выкрутился. Но беспокойство осталось. И тут он выдал идею, над которой уже думал в пещере, когда камень из ложа и костяной нож прибирал:

— Знаете, Александр Петрович, мне здешний Ульратачи с самого начала ненадежным казался. И у него, и у Магаде против магов какое-то предубеждение было. Зато полтора года назад мне с другим шаманом общаться довелось, который южнее, ближе к Ханке живет. Я ему шрамы с лица сводил, и расстались мы, конечно, не друзьями, но вполне в доброжелательном отношении друг к другу. Может, стоит и сейчас его посетить? За спрос денег не берут. В крайнем случае, вернемся ни с чем. Хуже не будет.

Опричник оживился:

— Съездить? Почему бы и нет.

— Только мне свои вещи походные вернуть надо, которые жандармы увезли.

— Вот уж об этом можете не беспокоиться.

Вещи Пете, и вправду, вернули. Все, включая ордена, пистоль и амулеты. Только не сразу. Причем кадет так и не понял, была ли задержка связана с желанием кого-то что-нибудь из этого себе присвоить, естественной бюрократической волокитой или въевшейся в кровь кладовщикам установкой не выдавать просто так ничего, из попавшего к ним в руки. Ибо Петино имущество сдали на склад «Найденного и конфискованного имущества» при жандармерии Дальневосточной губернии.

То есть мало просто заявиться на склад (который еще найти надо), еще требуется перечислить утерянные вещи, написать заявление на их возврат, получить на заявлении несколько подписей-согласований и, наконец, самую главную подпись — разрешение кладовщику выдать.

За три дня не управился. Мог бы и пару недель бегать из кабинета в кабинет (давать взятку Петя не хотел принципиально), но тут Штепановский обрадовал, что все готово к новой экспедиции. Петя его тоже «обрадовал», что ехать без вещей не может, и через час получил все свое имущество. Надо было сразу опричника за ним посылать.

Утром следующего дня перед дверями гостиницы снова оказался караван из трех саней с жандармами на козлах. Дежавю какое-то. Только жандармы теперь все местные были, столичные уехали в Пронск — отчитываться. Тело Шипова увезли с собой. В артефактном гробу с наложенными заклинаниями «очищения» (дезинфекции) и «сохранения». Заклинания из магии «жизни», Петя их тоже знал, но здесь без него обошлись. Дорога дальняя, остается надеяться, что все сделано, как надо. Жандармский офицер — маг огня, ничем помочь не сможет.

Наличие каравана Петю немного смутило, ехать до второго (или первого, если по времени знакомства с ним) Ульратачи совсем не близко. Но, оказалось, никуда далеко сани ехать и не собирались, на них просто участники экспедиции приехали. А сейчас они только прихватили Птахина и его вещи и доставили через площадь к вокзалу. Можно было и пешком пройти.

На вокзале выяснился еще один приятный сюрприз. К направляющемуся в Ханку поезду для них специально прицепили дополнительный вагон. Первого класса. Так-то туда только вторым классом доехать можно было. В общем, к подготовке путешествия Штепановский отнесся самым серьезным образом.

Это проявилось и в составе экспедиции. Офицер жандармов оказался магом огня и воздуха. Не слишком сильным (шестого разряда), но способным не только согреть палатки или расчистить путь, но и слетать на разведку. Не очень далеко, но в походе это и не требуется.

Заодно дал Пете повод задуматься, откуда такие маги берутся. То есть, это-то понятно, из Академии. Но он как-то всегда на лучших ориентировался, которые ее с четвертым разрядом заканчивают, а то и с третьим, как Волохов. Но ведь, на самом деле, таких было не так уж много. Пален, со своим четвертым разрядом был лучшим в прошлогоднем выпуске, Воронцов и Шувалов, тоже с четвертым, были лучшими год и два назад. Сейчас, правда, курсом младше много талантов, та же Дивеева (еще и барышня!), но, в целом, со своим пятым разрядом он будет к выпуску твердым середняком, даже ближе к лучшим. Ведь многие и с шестым разрядом выпускаются. С седьмым, правда, редкость. Это надо во время учебы откровенно бездельничать, чтобы за два с половиной года себе разряд не повысить. А вот застрять на шестом — запросто. Вот этот жандарм тому пример. Интересно, а как там Вознесенский (Шуваловский подпевала) себя чувствует? Или в Ханке достаточную практику получил, чтобы с шестого на пятый разряд перебраться? Хотя, если все так же опий курит, вместо того, чтобы тренироваться, вполне мог и прекратить рост.

Еще в вагоне вместе с ними ехал знакомый Пете по дальневосточной практике Матвей Яковлевич — приказчик купца-золотопромышленника Карташова. При пятерке казаков. Из них двое — тоже знакомых, правда, не близко. Лечить их кадету не доводилось, за диверсантами-чжурчжэнями вместе не гонялись.