Оказалось, была еще одна проблема. Кружев у барышни было мало. Вот она по дороге Петю в соответствующую лавку и завела. Где выставила его еще на двенадцать рублей. Приподнятое настроение от ожидаемого показа мод как-то само собой пропало. Сейчас, ладно. Сделал подарок, так надо быть щедрым до конца. Но в следующий раз придется на место ставить. О чем он Машу и предупредил. Та даже покраснела, но ничего не сказала. Только потупилась.

Впрочем, при демонстрации платья и прикалывании к нему кружев, вновь ожила. Большого зеркала в доме не нашлось, крутилась перед весьма скромным, в котором посмотреть на себя можно было только по частям. Еще меньшее зеркало на ручке в руке держала. А так вместо зеркала выступали ее мать — Настасья Павловна и две младших сестры. Одна лет десяти-двенадцати, другая семи-восьми. И у Пети возникло подозрение, что этим крохам из его ткани тоже что-то перепасть должно. Больно уж Машино платье в «облипку» пошито было. И подол не слишком длинный. Впрочем, наверное, мода сейчас такая.

К тому же следовало признать, что фигура у Маши оказалась очень хорошая, и платье ей шло. А кружева, действительно, требовались, чтобы оно совсем уже откровенным не было. Так что примеркой все остались довольны.

Машина мать, как оказалось, именно шитьем на жизнь и зарабатывала. Правда, заказов небольшом городке было немного, большинство горожанок сами себя обшивали. Но как-то перебивались. Муж вроде как в лудильной мастерской работал, но то ли очень мало зарабатывал, то ли все пропивал, но его вклада в домашний уют не было видно совсем. Это если детей не считать.

А так Петя словно домой вернулся. Такой же мало ухоженный дом с бедной обстановкой и кучей детей. Впрочем, после примерки его пригласили за стол и накормили вполне приличными щами. Наверное, стипендию Маша все-таки получила.

Возвращаясь в Академию Петя меланхолически думал:

— К такому платью еще и шелковые чулки нужны и туфли в цвет не помешали бы, — и тут же себя одернул: — А еще бриллиантовое колье очень неплохо было бы.

Хватит подарков. Маша — совсем не его девушка. Вот вернутся аристократы с каникул, и сразу же о нем забудет. Или все-таки нет? А у него еще аметисты остались… Нет! Пусть сначала докажет, что достойна таких трат. И, вообще, внимания.

Окончательно платье было готово еще через день. А вот вышла в нем «в свет» Маша только еще через неделю. Договорилась, как и собиралась, через Дивееву, и получила приглашение на себя и Петю на прием к городничему. Второе по значению (после Рождественского бала) общественное мероприятие, проводившееся во время каникул уже ближе к их завершению.

Нельзя сказать, чтобы Петя был счастлив от такого выбора, у городничего собирались все больше люди солидные, танцев, возможно, и вовсе не будет, зато в карты играть будут обязательно. Почему бы куда попроще не сходить?

Маша отвечала что-то невразумительное. Сначала он было даже подумал, что других пригласительных билетов было не достать. Спросил Дивееву. Княжна ему, как малому ребенку, объяснила, что если девушка хочет новым нарядом на общество впечатление произвести, она в нем с вечера на вечер скакать не будет. Все впечатление смажется. Или надо дюжину новых платьев иметь.

А клуб? Так кадеты почти все разъехались, неизвестно, сколько вообще в какой день придет. Соответственно и горожанок будет немного. А именно на них Маша и хочет впечатление произвести. Ну как впечатление? Разить, так наповал!

После чего стала пытать Петю, что за ткань такая, и что за фасон Маша с ее мамой придумали. Вот уж не ожидал от Дивеевой такого. Она в городе флигель снимает, где живут приехавшие с ней Софья Сергеевна и служанка Капитолина. И вещи ее хранятся. Говорят, два или три шкафа. Куда ей столько? В Академии все в форме ходят. Впрочем, раз есть деньги, сама решает, как ими распоряжаться. Петины советы ей ни к чему. Даже лавка, куда он свои шелка сдал на реализацию, Екатерине очень хорошо известна. Спасибо, не спросила, не он ли эти ткани привез. Наверное, и так знает. Она, похоже, все обо всех знает…

В результате никакой активной жизни на каникулах у Пети не случилось. Один раз сходили с Машей в Городской сад, но и то это даже свиданием назвать можно было только условно. Никаких вольностей девушка ему не позволила. Степенно погуляли, посмотрели как в одном из чердаков кривлялись заезжие скоморохи (это, вроде как, театральным представлением считалось), посетили несколько павильонов. В одном в лотерею раскрашенную деревянную ложку выиграли (Маша ее домой забрала, Пете она так и вовсе ни к чему была), выпили горячего сбитня, закусили пирогами. Часа полтора на катке провели (коньки напрокат выдавались). Оба ездили не слишком уверенно, но удовольствие получили. А синяки Петя «малым исцелением» подлечил. И все — под звуки духового оркестра, прятавшегося в одном из чердаков. Как музыканты в нем совсем не замерзли, бедные. Водкой отогревались, наверное.

В общем, день провели неплохо, но продолжения не последовало. В следующий раз они уже только на прием к городничему вместе пошли.

Подъехали на извозчике. Маша настояла. Свою достаточно скромную шубку она стала скидывать с плеч уже буквально в дверях. Петя в самый последний момент подхватить успел. Или не в самый? Все-таки скидывать шубу на пол Маша, наверное, не стала бы. Тем более, не факт, что свою, а не мамину.

В результате пришлось провожать ее до дверей дамской туалетной комнаты, у которых их уже перехватила горничная и, приняв шубу, скрылась вместе с Машей внутри. Петя же направился в соседнюю дверь, за которой была уже мужская туалетная.

Туалетная комната — в прямом смысле этого слова, там гости свои верхние туалеты оставляли. Как правило, просто сваливая (или укладывая) их на стоящие вдоль стен кушетки и иные предметы мебели. Гардеробов, куда одежду аккуратно вешали на плечики, на такую ораву не напасешься, они в хозяйской гардеробной стоят.

У Пети никаких изысков в одежде не было. Казенная шинель кадета, под которой была его академическая форма. Правда тщательно вычищенная и отутюженная. И с солдатским Георгием на груди. В принципе, кавалерам на официальных приемах и балах и было рекомендовано ходить в мундире (если служишь) при всех орденах и во фраке, если нет. Фрака у Пети не было, а маги, вроде, всю жизнь на службе. Хотя еще один кадет (больше на приеме не заметил), был как раз во фраке. Виктор Пален, кто бы сомневался. Вместе с Екатериной Дивеевой. Или, наоборот, это княжна с графом? Так-то она чаще всего с Александром Лобановым мероприятия посещала. Кстати, очень тихий и вежливый молодой человек, хотя и князь. Но сейчас он к родне на каникулы уехал.

Вот Пален сразу подошел:

— Ты что тут забыл, Птахин? Решил ордена выгулять?

Вроде, ничего обидного не сказал, но как-то неприятно стало.

Тут из туалетной комнаты выплыла Маша. В новом платье. Похоже, на новые туфли сама разорилась. А перчатки они с матушкой из той же ткани, что и платье сшить умудрились. Не сказать, чтобы она тут первой красавицей была, но за счет новой одежды и какого-то особо одухотворенного вида взгляды к себе приковывала. И ведь именно что «одухотворенного». Интересно, это каждую женщину новый наряд так приподнимает? Раньше Петя подобного не замечал.

С видом королевы Маша подошла к сокурсникам и встала рядом с Петей.

— О, как я ошибся! — Рассмеялся Виктор: — Ордена тут в качестве попытки соответствовать такой шикарной спутнице. Ты уж меня извини, Петя, но в своей кадетской форме, даже с орденами и при шашке, рядом с такой красавицей ты выглядишь слишком скромно. Разве что контраст создаешь.

— Ну, так в чем же дело? — Неожиданно подала голос Дивеева. Княжна улыбалась и говорила даже с энтузиазмом, но от ее голоса ощутимо повеяло опасностью: — Почему бы нам с вами, Мария, на этот вечер кавалерами не поменяться? На графа Палена вы неизгладимое впечатление произвели, так давайте предоставим ему возможность спутницей похвалиться. Тем более, что здесь он всех знает.