Впрочем, неодобрение открытых свойств шаманской магии не помешало кадету отнестись к своей работе творчески. Рисунок на коже он полностью свел, чтобы не осталось ассоциаций с магазинным сувениром. Затем вместо него нарисовал кровью несколько переплетающихся иероглифов, которые из своей тетрадки перерисовал. Было там несколько таких — более сложных и нарисованных отдельно. Вроде как, иллюстрации. Возможно даже схематическое изображение заклинаний. Хотя — маловероятно. Петя в них на пробу вливал «темную энергию», но никакого видимого эффекта не получил. Но энергию впитывали.

Потом деревянную часть барабанчика покрасил собственной кровью целиком. Дал высохнуть, а затем уже «жизнью» обработал с помощью волевой магии. Тем самым укрепил материал, а заодно сделал его на вид потемневшим от времени, а местами — потертым. В общем, постарался на славу.

Кстати, после проведенной обработки «темная энергия» из барабанчика рассеиваться, практически, перестала. Реально какой-то амулет получился. Жаль — пустышка. Но для отчета и диплома выглядит очень достойно.

В этих праведных трудах Петя благополучно доехал до столицы и был неприятно удивлен, когда на платформе его встречали жандармы. Петя застонал про себя:

— Ну когда же они от меня отстанут!

При этом сделал вид, что рад проявленному к нему вниманию и по-деловому спросил:

— Гостиница все та же?

Оказалась та же. Куда кадета «под белы руки» и доставили.

— Хоть что-то хорошее, — опять же про себя отметил Петя: — Все равно, на пару дней до поезда в Баян где-то надо было устраиваться. А эта гостиница в прошлый раз была бесплатной, надо надеяться, такой и осталось.

Нельзя сказать, чтобы подобная встреча удивила Птахина так уж сильно. Возможность такого развития событий он предполагал. Понимал, что с опричниками еще придется объясняться, но предпочел бы обойтись пересылкой отчета по почте. После согласования его с преподавателями и, хорошо бы, с ректором.

Но, что есть, то есть. Придется доказывать опричникам свою бесполезность здесь и сейчас. Петя усмехнулся:

— Даже забавно. Приходится думать не о том, как представить себя в лучшем виде, а, наоборот, плохом. Но при этом не перегнуть палку. То есть расстаться навсегда, и при этом не поссориться. Трудная задача.

О том, что его обвинят в провале миссии и убийстве Шипова, кадет не слишком беспокоился. Во-первых, доказательств никаких нет, наоборот, все видели, как опричника дух когтями рвал, а во-вторых, он себе запретил даже думать на эту тему. Чтобы не вызвать подозрений.

В гостинице Петя перемен не заметил, разве что поселили его в другой номер. А так все та же мебель без изысков и жандармы в качестве коридорных. Столовой (ресторана, кафе) не появилось.

Впрочем, отдохнуть и поесть ему жандармы не дали. Дали закинуть вещи в номер и повели куда-то дальше. Куда? Не сказали, но догадаться было не сложно. В камеру через гостиничный номер не водят, значит — к начальству. Поэтому написанные в дороге отчеты Петя прихватил с собой. Показать, что не только своими делами занимался, но и о задании опричников думал.

Шли недалеко. Прямо в гостинице оказалась комната (комнаты) для приватных разговоров, где его уже жали два знакомых старичка-генерала — Родзянка и Стасов.

Петя оценил их вежливость и окончательно успокоился. Не стали его тащить на ковер в официальный кабинет, ни, тем более, в допросную. Сами пришли. Не в номер, это было для двух генералов несолидно, а, можно сказать, на нейтральную территорию. То есть, повернуться еще может по-всякому, но пока молнии в воздухе не сверкают.

Войдя, Петя вежливо поздоровался с их превосходительствами. Без спешки, с каждым по-отдельности, сопроводив слова небольшими уважительными поклонами. В пояс не сгибался, но и не просто головой кивнул. А вот генералы только кивками и ограничились. Но, все равно, уважили. Для начала все неплохо складывается.

Продолжил, правда, Стасов уже не так приятно:

— Что же вы, Петр Григорьевич, там такое с шаманом сделали, что он на государевых людей духов своих спустил?

От такой встречи Петя немного растерялся. Очень странный тон. На обвинение не похоже. Разве легкое осуждение. Тогда что это? Шутка? Но разве может быть предметом для шуток смерть товарища? Или генералы-опричники Шипова не просто не считали равным себе, но и ценности для них он никакой не представлял? Что-то вроде разменной монеты. Впрочем, если смотреть на вещи объективно, Петю они тоже на милость шамана выдали. В качестве такой же разменной монеты. Цинично. И не слишком приятно. Тут поневоле задумаешься, это шаманы для них так ценны или, наоборот, рядовые подданные никакой ценности не имеют?

Так или иначе, но Петя своего недоумения постарался не показать и ответил, как ни в чем не бывало:

— Ничего не делал, ваше превосходительство, лежал в это время к какому-то языческому алтарю прикованным и не ведал, останусь ли жив.

— И как же вы умудрились дойти до такой жизни?

— Ну, я же не боевик, а целитель, и был совершенно не готов к тому, что для меня шаман приготовил. А, вообще, я все это в отчете подробно расписал. Специально для вас готовил, старался все записать, ничего не забыть.

Генералы переглянулись.

— И где ваш отчет?

— Вот, пожалуйте, — Петя протянул довольно пухлую папку. Вообще-то большую часть написанного он собирался в дипломе использовать, поэтому и не пожалел времени и сил на написание. Листов пятьдесят аккуратным почерком накропать успел. Но сейчас почувствовал, что лучше все, что есть, отдать опричникам.

— Давайте все-таки своими словами перескажите, — Нетерпеливым тоном сказал Родзянка, но был неожиданно остановлен Стасовым.

— Успеется, Иван Казимирович. Давайте все-таки сначала с бумагами ознакомимся. Письменное слово, оно, знаете ли, весомее просто произнесенного будет, — После чего обратился уже к Пете: — Не буду вас больше задерживать, Петр Григорьевич. Посмотрим, что вы тут написали. Можете пока в гостинице пожить. Когда понадобитесь, мы вас пригласим.

Нельзя сказать, что такой результат разговора кадета сильно обрадовал, ему диплом готовить нужно, а ему даже руководителя не назначили еще. Можно сказать, каждый день на счету, а тут он в столице неизвестно на сколько застрял. Но определенное облегчение все-таки испытал. Неприятный разговор хотя бы на сегодня закончился. И пока никаких серьезных проблем не создал. А то, что ждать придется, ничего страшного. Написанное он опричникам отдал, но можно все по памяти восстановить. И даже лучше сделать. С точки зрения оформления материалов для диплома. В гостинице это будет делать даже куда удобнее, чем в поезде.

Петя усмехнулся про себя: Столько людей в столицу рвется на местные красоты посмотреть, в развлечениях поучаствовать, а он собирается, как сыч, в номере сидеть, пером скрипеть. Хотя, с другой стороны, знакомых у него здесь нет, только опричники. И еще Государь, но к нему с визитом просто так не пойдешь. А всякие там театры, галереи и рестораны… Вот станет он полноценным магом, много денег иметь будет, тогда и можно будет их тратить на развлечения. А пока — рано.

При этом, если сказать честно, Петя не был уверен, что и при наличии денег, станет легко их тратить. Не привык. И стоит ли привыкать?

Так что из всех развлечений и для проветривания мозгов оставил себе только пешие прогулки к не самым дорогим ресторанам и трактирам. Есть-то, все равно, надо, а в гостинице не кормят. Вот и можно совместить приятное с полезным, прогулявшись, то по одной улице, то по другой, пока до устраивающего его заведения не дойдет. Иногда до второго или третьего, если первое слишком близко оказывалось. Заодно меню своих обедов разнообразил. А вкусно поесть — одно из самых простых, но и больших удовольствий. И хорошо, что средства ему это позволяют.

Вспомнили о нем только через неделю. И то явившийся в номер жандарм (в унтер-офицерском чине) имел целью не пригласить кадета к начальству на беседу, а забрать у него барабанчик. Вот зачем он его в своем проекте диплома описал? Когда бумаги отдавал, не подумал, что отобрать могут. И ведь опричники в своем праве, и сделать с этим ничего нельзя. Не сознаваться же, что это фальшивка, которую он сам в интересах диплома сделал.