— Кто таков? Представься.
За Петю ответил Стасов:
— Птахин Петр Григорьевич, из мещан города Песта. Сейчас — кадет третьего курса магической Академии Баяна, специализация — целитель. Проходил этим летом практику в Тьмутаракани и вместе с младшим Паленом принимал участие в захвате судов, пытавшихся нарушить блокаду города Томы.
— Судов и магов?
— Так точно.
Больше Государь ничего не сказал, и никаким образом не выразил своего отношения к услышанному. Просто развернулся и ушел.
Только тут Петя заметил, что был Великий Князь не один. Снаружи двери на балкон его ожидала целая толпа свитских, которая теперь ломанулась за ним следом.
Интересно, они тоже все слышали? Почти наверняка. Не просто так же они за Государем ходят.
Кстати, не только они появление Великого Князя на балконе заметили. Внизу уже тоже народу полно, и все стоят, задрав головы. На балкон смотрят. Но с уходом Государя отмерли и возобновили свое, внешне хаотическое, движение. Хотя в их сторону нет-нет, да и поглядывают. Причем, преимущественно именно на Петю смотрят. Или ему это кажется?
Сам он сделал несколько дыхательных упражнений и более или менее спокойно стал наблюдать за действием внизу. Отметил, что гости, как по команде вдруг отхлынули, освобождая проход посреди зала, как давеча в приемной перед Владимиром Васильевичем. После чего стали склоняться в поклонах и книксенах, образовав что-то вроде «бегущей волны» по мере прохождения Государя. Тот тоже иногда чуть наклонял голову. Не каждому, чтобы не стать похожим на цирковую лошадку[41], но обозначая, что приветствия в свой адрес он заметил.
При этом музыканты на противоположном балконе наигрывали что-то торжественно-оптимистичное. Не гимн, но вполне подходящее к случаю. Громкость тоже была в самый раз. Не оглушала и даже не мешала разговорам, но создавала фон и настроение.
С другой стороны образовавшегося прохода внезапно появилась вся компания Тьмутаракенцев. Пален с Хилковым во главе, сразу за ними — Елизавета Константиновна под руку с сыном, чуть отступя — несколько морских пехотинцев, между которыми шли османские маги. И Мышкин с Макаровым в качестве замыкающих. Петя невольно усмехнулся. Его место, наверное, в самом конце было бы. Откуда Государя, практически, не видно. А он на балконе, можно сказать, личной беседы удостоился. Не совсем понятно, правда, в качестве кого. Внизу-то все отличившиеся в блокаде города Томы собрались. Впрочем, о его роли в этой кампании Великому Князю, как выяснилось, известно. Так что даже хорошо, что он наверху, а не внизу.
Пален что-то негромко сказал Государю. Петя не разобрал что. «Обострение чувств» на себя, что ли, навесить? Или ну его? В принципе, о чем они могут говорить, все понятно. А от неприятных ощущений от режущих слух звуков и слепящих глаза бликов света потом сразу не избавиться. Не говоря уже про запахи, которые снизу и так нос забивают от смешения различных духов и притираний.
В отличие от графа, Великий Князь заговорил не то, чтобы громко, но поставленным голосом. Так чтобы все собравшиеся его слышали:
— Молодцы. Хвалю. Вы, граф, и вы, князь, вместе со своими людьми достойно защитили интересы нашего Великого Княжества в Тьмутаракани. Ну, давайте, хвастайтесь.
Граф Пален приосанился и одновременно поклонился. Как это ему такое сотворить удалось? Петя невольно восхитился.
— Государь! Позвольте представить вам всех важнейших участников Томской блокады, — Теперь голос Тьмутараканского генерал-губернатора тоже был слышен во всех уголках зала.
Петя про себя удивился: супруга тоже участник блокады? Или она Государю уже давно представлена?
Оказалось, Великому Князю она хорошо известна, но, к Томским событиям имеет непосредственное отношение. Супруга поддерживала, очень ценные советы давала и замечательного сына воспитала. В общем, целый панегирик Елизавете Константиновне выдал. Зачем? В «кавалерственные дамы» ее метит? Или так принято? Непонятно.
Следующим свою порцию комплиментов получил адмирал Хилков. Длинную, минут на пять. Кажется, все ему припомнил: и блестяще организованную систему защиты порта Тьмутаракани, и военный флот в идеальном состоянии, и необычайный ум, и непрерывную готовность к защите интересов Отечества, где бы эти интересы ни возникли…
В зале стали возникать шепотки, но Государь слушал спокойно, иногда даже головой кивал. Хотя выражение лица держал, как обычно, нейтральное.
Потом очередь дошла и до Виктора. Тут, неожиданно, Николай Петрович соловьем заливаться не стал. Сказал скупо, скромно, с достоинством:
— Горд, что сумел вырастить достойного сына. Его дела при блокаде Томы говорят сами за себя.
Далее, скороговоркой, об остальных. Представил, но очень кратко:
— Вот, вместе с сыном отличились…
Про Петю, вообще, ни слова не сказал. Неожиданно. И обидно.
Зато потом (музыка опять сменилась и стала громче):
— А также достойные османские маги, небезызвестные Фиртина-бей и Хавадан-бей, которые при возвращении нашего флота от Томы в Тьмутаракань согласились у нас погостить.
Гости, видимо, были в курсе событий, так как кое-где раздались сдержанные смешки. И некоторое оживление, так как разглядеть получше знатных осман пожелали многие. Вот и началось шевеление с перестроениями. Но без толкотни и скандалов, вроде обошлось. Чай не с улицы люди понабрались.
Петя нервно сжал в кулаке шаманский амулет и тоже подался вперед. Как-то Государь очень уж спокоен. Хотя, в свите у него, наверное, все маги. И неслабые. Щит, наверняка, уже поставили, если с самого начала его не держат. Жаль, сам Петя чужие щиты не видит, только аурные на основе «жизни». Тихо спросил оказавшегося рядом Шипова:
— Государь сам магом, часом, не является?
— Маг. Воздух-огонь. Разряд точно не знаю, но не ниже третьего.
— А почему перстня не носит?
— Традиция.
Османские маги вели себя прилично, подошли к Великому Князю и вполне бойко заговорили с ним по-французски. Вроде, ничего особенного не говорят. Так, комплименты.
У Пети появилась возможность обдумать сказанное Шиповым. В принципе, все логично. Род у Государя, мягко говоря, древний. Среди предков, наверняка, немало магов было. Так почему бы ему и самому не быть одаренным? А что перстня не носит — тоже правильно. Престол по старшинству наследуется, а не по магической силе. И череда предков-магов не гарантирует, что магом будет и потомок. Иначе не были бы они столь редки. Так что Великому Князю хвастаться своей одаренностью — не резон. А ну как у наследника способностей к магии не окажется? Тот сразу в невыгодном положении окажется.
Беседа с османами надолго не затянулась.
— Что же, порадовали вы мое сердце, — Произнес Государь, ни к кому конкретно не обращаясь, но бросив взгляд почему-то на балкон. Так что отнести это было можно и к Палену, и к османам, и к Стасову, и даже к Пете, если бы он посмел на это надеяться: — Жду вас завтра к одиннадцати у себя. Расскажете за чаем все подробнее.
По гостям прокатился легкий гул. Это же какая честь! На приватную беседу к самодержцу… И смотрят многие на Палена почему-то отнюдь не ласково. Пожалуй, уровень гостей в Табели о рангах оказался даже выше, чем Петя предполагал. Не смотрят они на генерал-губернатора снизу вверх, наоборот, соперника на милости Государя видят. Так что даже хорошо, что он на балконе спрятался. Хотя о собственных наградах со Стасовым поговорить все-таки надо.
Османы ушли (или их увели), Государь еще с полчаса побродил среди гостей, обмениваясь с некоторыми короткими фразами или даже задерживаясь на недолгий разговор. То есть продемонстрировал всем свою открытость и доступность. Или только для избранных?
Потом ушел, гости тоже стали рассасываться. По домам или в соседние залы перетекли? Может, тут еще и кормят? Петя бы не отказался. Но ему поесть не предложили. Подошел страшно деловой Родзянка и стал требовать его к себе. Куда-то отвезти хочет. И шаманский амулет отдать требует.
