Курт был прав. Как бы быстро она не двигалась, ей ни за что не убежать от волков.

Мари нырнула за широкое дерево и старалась разучиться дышать, чтобы Курт ее не услышал.

Когда шаги стали ближе, от страха она даже не сразу поняла, что они человечьи, и что рычания больше нет. Всё, что у нее получалось, это молить Создателя послать ей быструю смерть. Только когда Курт нашел ее за деревом, она увидела, что волк больше не главный.

— Мари, прости!

Она вдруг обнаружила, что больше не стоит — она сидит на корточках, скорчившись под деревом, обхватив голову руками. И самый громкий звук, который она слышит — стук собственных зубов.

— Мне так жаль, — прошептал Курт, опускаясь рядом с ней на колени.

Он попытался протянуть к ней руку, но она вздрогнула и отшатнулась. Боль в каждой черте его лица не могла изменить положение. Увидев, на что он способен в своей волчьей форме, Мари еще не готова была принять его как человека. Если вообще когда-нибудь будет готова принять.

У нее не укладывалось в голове, что Курт и чудовище, которое гналось за ней — это одно и то же существо. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось его прикосновений.

— Давай хотя бы найдем место поудобнее, — предложил он.

Мари замотала головой и спрятала лицо обратно в руки. Курт вздохнул и покорно отошел, сев под деревом напротив. Получив немного свободного пространства, Мари сделала судорожный вдох и попыталась собраться с мыслями.

Это не должно было стать таким сюрпризом. Курт же прямо сказал ей, что он волк. Чего она ожидала? Что он смирно сядет у ее ног и попросит почесть ему за ушком?

И всё же она не могла вообразить, что именно представляло собой его проклятие, пока не испытала его на себе. Она вдруг вспомнила, какими взглядами встречали Курта жители Валда. О, теперь Мари поняла природу их страха. И она ненавидела этот страх. Найдя в себе силы открыть глаза и поднять голову, она осторожно взглянула на Курта.

Он сидел, прислонившись спиной к дереву, и направил взгляд в пустоту. Ей показалось, он даже не моргал. Мари заметила, что серые круги под его глазами стали больше. Интересно, удавалось ли ему поспать в последние дни, когда столько навалилось?

Чтобы подавить в себе порыв сочувствия, Мари заставила себя говорить.

— Поэтому так много умирает?

Курт не ответил, просто продолжил тупо смотреть в лес.

— Курт!

Он вздрогнул.

— Да?

— Ты говорил, что твоя мать была четвертой. Почему так много умирает? — Мари старалась звучать спокойнее. — Это из-за таких вот… случайностей?

Стыд и понимание отразились на его лице, и он опустил взгляд в землю.

— Иногда. Но это случается только с невестами. После свадьбы магия защищает Чистую Кровь от любого вреда, которую могут причинить волки. Вот почему мы стараемся всё сделать быстро. У нас есть месяц до того, как заклятие умрет, и мы утратим человечность. Ради женщин стараемся не ждать.

— А почему тогда жен умирает так много? — Мари приподняла бровь.

Курт заерзал у дерева.

— Не знаю. После свадьбы многие начинают чахнуть. Отец говорит, что это просто из-за их слабости, но мне всегда казалось, что это что-то другое.

Он поднял на Мари встревоженные глаза, наблюдая за ее реакцией. Видя его искреннее раскаяние, она смягчилась, сама того не желая.

— Значит, когда ты оборачиваешься в волка, ты не можешь себя контролировать?

Курт поморщился.

— Некоторые не могут контролировать даже сам процесс. Страх нас меняет в первую очередь. Многие хотят оставаться людьми, а чтобы править над животным, нужно отказаться от части человечности.

Он фыркнул.

— Некоторые на это идут. Например, такие, как мой дядя. Он готов жертвовать волку, сколько угодно. Но большинство из нас предпочли бы терять контроль над зверем, но сохранить в себе человека. Когда ты оборачиваешься, инстинкт берет верх, и должно пройти время, чтобы успокоиться и справиться с этим.

Пока он говорил, Мари снова вспомнила вечере танцев в Валде. Курт тогда показался ей напуганным, но…

— Как так вышло, что ты никогда не превращался, когда мы были вместе?

Он лишь печально улыбнулся.

— Курт? Скажи, как так вышло?

Мари не верила, что за всё то время, пока они общались, он ни разу не испытывал страх.

— Ты жертвуешь тем, чем должен, — еле слышно ответил Курт.

Мари нахмурилась.

— И чем же? Что ты отдал, чтобы контролировать это рядом со мной?

Он покачал головой и закрыл глаза.

— Ради тебя это того стоило, — вот всё, что он сказал.

Увидев, что большего уже не добьется, Мари решила, что обязательно узнает, чем именно он пожертвовал, просто в другой раз.

*

— Так зачем приводить меня сюда сейчас? — спросила Мари, когда они с Куртом вернулись в город и шли по направлению к дому.

Ей и правда было интересно. Почему волки просто не забрали ее к себе, когда она прибыла в Валд? И зачем Курт игрался с ней? Отправил в Тагель и позволил ей думать, что у нее есть шанс побороться — теперь это выглядело, как издевка.

— Я же говорил тебе, моя мать умерла.

— Я поняла… и мне очень жаль.

И несмотря на весь ее гнев, ей и правда было жаль. Столько лет прошло со смерти ее собственной матери, но годы мало помогали. Зияющую дыру в сердце время так и не смогло залечить.

Курт легонько кивнул, отвечая на ее сочувствие.

— Я видел, что это место сделало с моей матерью. И хотел сберечь тебя еще хотя бы на несколько лет. Чтобы ты пожила нормальной жизнью.

Мари решила не уточнять, что бы было, если бы она попыталась уехать из Тагеля сразу же, как приехала. Или того хуже, вдруг ей бы пришло в голову всё-таки выйти замуж за Дерека? Кажется, ее отказ сохранил бедолаге жизнь.

— А что вы будете делать, если Чистая Кровь всё-таки сбежит? — продолжила Мари допрашивать Курта.

Она вспомнила, как Арон говорил про девушку по имени Ильзе. Она отсюда убежала, а значит, нет ничего невозможного.

Курт бросил на Мари тяжелый взгляд.

— Если за месяц вожак не женится на любой чистокровной девушке, люди здесь потеряют себя в волках…

— Но…

— Мари, — Курт звучал одновременно строго и печально. — Поверь, мне это тоже не нравится. Никому не нравится. Но мы застряли, и выхода нет. На карту поставлена не только моя человечность или даже моей семьи. Просто представь, что полчище голодных волков сделают с малышами вроде Штефана и его сестры? А жители Валда? А другие близлежащие города?

Он покачал головой.

— Если Чистая Кровь сбегает, приходится выбирать другую, и делать это быстро, — продолжил он. — За двести лет мы несколько раз нарушали договор с Валдом. Но если бы мы этого не сделали, то города уже не было бы, и погибли бы сотни людей.

— Это всё не имеет никакого смысла! — воскликнула Мари.

— Да что ты? — удивился Курт.

— Да! Вы не на то тратите время. Любое проклятие можно разрушить.

— Кто сказал?

Мари впервые за последние несколько часов увидела почти веселую улыбку на его лице.

— Сам подумай, — Мари остановилась и заглянула ему в глаза. — Проклятие позволяет вам сохранять человечность до тех пор, пока в семье есть Чистая Кровь, а потом еще месяц после ее смерти. Это уже перерыв! В худшем случае вы все были бы волками уже в первом поколении. Но я думаю, это способ Создателя вас спасти! Проклятие просто ждет, когда его снимут.

Курт выслушал ее, и его вид стал непроницаемым.

— Есть одна вещь, которую ты должна увидеть, — тихо сказал он и кивнул на дом.

Она молча, но не без любопытства проследовала за ним. Он привел ее в новую для нее комнату, а сам исчез в коридоре, оставив Мари осматриваться. Она нашла помещение тесноватым, но довольно уютным, хоть здесь и было прохладно — огонь еще не разжигали. Зато зеленый ковер по центру оказался одной из самых роскошных вещей, который Мари видела после переезда в Валд.

У стены стоял простой деревянный стол, а на нем желали две книги. Мари подошла поближе, чтобы их рассмотреть. В одной она сразу узнала Святое писание, а насчет другой она так и не смогла понять — названия на обложке из зеленой кожи не оказалось.