Вот и хорошо, пусть пока смущается, отвлечется немного, а я тем временем свое дело сделаю. Один хороший рывок, один хороший такой крик… или это был визг? А, неважно. Главное, суставчик на месте. Теперь бы еще тугую повязку поверх, вот только где тут возьмешь эластичный бинт? А-а, раз пошла такая пьянка… я подтянула пакет с рыбой, достала оттуда нож, машинально пальцем проверила остроту лезвия. Гляжу – Лерка что-то в лице переменилась и отползать пытается. И ведь не объяснишь дурочке, что я делать собираюсь. Впрочем, начхать – далеко не уползет. А я тяжело вздохнула, и пластанула по своей замечательной рубахе. Откромсала от подола полосу в ладонь шириной, и нож сразу убрала, чтобы слишком-то не пугать, а то, поди, думает, что у меня за ближайшим камнем сидит дрессированный медведь в ушанке с водкой и балалайкой. Девка притихла, сбежать уже не пытается. Я ей тапочек сняла и моей безвременно погибшей тряпочкой принялась туго бинтовать ногу. Во, совсем успокоилась, полегчало, значит. Ну, пора идти до дому. Тапок ей в руки выдала – пусть сама тащит, пакетик свой подхватила, плечо могучее подставила и повлачила болезную с камушка да на камушек. И все-таки: неужто я так страшно выгляжу?

Добирались с перерывами чуть не до самого сеанса. Я уж начала бояться, что рыба протухнет. Да и пить хотелось, а фляжку-то я заказать не догадалась. К лагуне вышли, там камней поменее стало, идти полегче, да и Борюсик вон уже круги нарезает. Нас увидел – бегом навстречу кинулся. Я на него Лерку свесила – пусть сделает мужскую работу – а сама ломанулась наверх. Успела. В смысле, добежать успела, а вот продумать список – нет. Пришлось на ходу сочинять, но, вроде, ничего не забыла: паек на завтра из расчета на троих, комплект посуды Лерке, медицину, рыболовные снасти, пилу (вспомнила, наконец!), себе новую рубаху… Да мало ли всяких хозяйственных мелочей! Пока в планшет тыкала – Борюсик с пациенткой добрались. Тут как раз я завершила ритуал и отбежала на положенную дистанцию. У нашей новенькой и так глаза немаленькие, но когда она увидела, как на пустом месте появляется куча ништяков – они у нее, кажется, еще вдвое увеличились.

Ладно, дело сделано, пора приниматься за рыбу, пока она еще не завоняла. Тут, у костра чистить не стоит – запах, да и отходы – нечего всякую живность приманивать. Отбежала подальше, в пять минут все распотрошила, требуху прикопала и обратно вернулась. Гляжу – Борюсик успел Лерке палку вырезать, и она уже пусть и с трудом, но самостоятельно ковыляет. В самом деле – не водить же ее по нужде каждый раз. Но сейчас не до них, нужно придумать, как рыбу готовить. Глины здесь нет, песок и камни, листьев тоже не видать, придется на палочках жарить. Вот пусть Борюсик вертела и организовывает, пока я со специями развлекаюсь.

Поставила на огонь котелок с водой для чая. Пока наливала, мельком глянулась в воду: мать моя женщина! Под каждым глазом по шикарному такому бланшу, всю морду перекосило. Неудивительно, что девчонка от меня так шарахалась! Ладно, сойдет через недельку, а пока надо с готовкой закончить.

Маялась, возилась, наконец соорудила над углями приемлемую конструкцию, над которой водрузила свой улов. Рыба готовится быстро, но все же не мгновенно, и я, устроившись поудобнее, приготовилась ждать еды под рулады пустого желудка. Заодно подумала, что в хозяйстве не помешали бы фольга и сковородка. Принялась записывать мысли в блокнот, пока они не сбежали, и тут Лерка ко мне подползла, на колени встала и говорит:

- Muito obrigado, senhora Anna

И толканула речь минут на пять, из которой кроме «грасиас» я ничего не поняла. Поглядела растерянно на Борюсика, а тот пожал плечами и выдал:

- Сеньорита Валерия благодарит за свое спасение и проявленную к ней доброту, просит прощения за выказанное вначале недоверие, считает себя в большом долгу перед тобой и клянется многократно этот долг вернуть. Еще просит не прогонять ее, она быстро поправится и будет во всем помогать. Она хорошо умеет готовить и знает множество блюд из рыбы.

- Борюсик, ты что, он еще и бразильский знаешь?

- В Бразилии говорят на португальском.

Мне показалось, или этот крокодил решил меня подначить? Ну да, я знаю не все на свете. Вот только не зная про Бразилию, я вполне неплохо устроилась на бывшем необитаемом острове, а Борюсик без меня либо помер бы с голоду, либо попал в рабство к тому англичанину. Так что нефиг умничать, я ему это ехидство еще припомню. А Лерка, глянь, так и стоит на коленях, напряглась вся, ждет, что я ей отвечу. Вот шибануло девчонку! Ладно, надо уже произнести свою речь.

- Переводи, Борюсик, - важно кивнула я толмачу.

И потом бразильянке-обезьянке:

- Лерка, что ты, млин, себе напридумывала? Никто тебя никуда не прогонит, разве что сама захочешь смыться. Поработать – да, придется. Кто не работает, тот не ест. Но вообще, не переживай. Ты, вижу, девчонка нормальная, без закидонов, так что не парься, все будет путем.

И еще на те же пять минут всякого подобного. Она, понятно, не поняла. Обернулась к Митрохе, а тот, засранец, всю мою красивую речь уложил в десяток слов. Спрашивается, на кой черт я старалась? Это что, бунт на корабле? Однако, сеньорита Валерия успокоилась, расслабилась, и – вот же, млин, вечное женское – опять разревелась. Но, уже чувствовалось, это от облегчения. Я подсела поближе, обняла новенькую, подставив ей под промокание укороченную рубаху вместо жилетки, и попробовала представить себя на ее месте. А ведь жутенько выходит: вдруг, ни с того, ни с сего, зафинтилили ее куда ни попадя, вокруг никого, помощи не дозваться, ногу вывихнула, есть-пить охота, а взять то и другое негде. С нерабочей ногой и плитку свою не найти, да и вообще страшно. А тут еще приходит какая-то ведьма, достает нож… Бр-р-р! Это я тут кайф словила, а она, поди, совсем наоборот. Потом еще ожидание решения своей судьбы… Неслабый напряг, если разобраться. Ну, по полной напрягло, по полной и отпустило. По сути – пятнадцать лет, сущий ребенок, хотя характер имеется. Пока ковыляли с ней, не пискнула ни разу. И есть-пить не просила. Кстати, о еде: рыба-то как раз готова!

Какое там оставить на утро – все, что было, смолотили без остатка. Кажется, было бы еще – и еще бы слопали. Я сгоняла Борюсика выкинуть кости, и мы втроем сели вокруг костра определять свое будущее. Наш штатный переводчик разъяснил Лерке спущенные сверху правила игры, про полтора килограмма и прочее рассказал, а там – вполне ожидаемо – наша «социальная группа» пополнилась еще одним членом. Вернее, сказать… нет, лучше не говорить. Я, конечно, та еще похабница, но эта девочка такого не заслужила. Вот только на планшете написалось:

Для завершения действия присоедините индивидуальную плиту поставки к общему модулю.

Вот же, инопланетяне хреновы, хоть в мелочи, а нагадят! Просто зла на них не хватает. Куда деваться - завтра пойдем искать эту плиту, заодно и порыбачим, а сейчас еще чайковского глоточек, и на боковую.

Постелились, как и накануне, по разные стороны от костра. Я зевать начала задолго до заката – накануне-то выспаться не вышло. Да и у Лерки переживаний хватило, так что она вскоре после сытного ужина тоже принялась клевать носом. Легли, я вроде дремать уже начала, слышу – какой-то звук странный. Поискалась, вижу – новенькую нашу колотун бьет. То ли замерзла, то ли нервное. Что девке-то маяться? Я свою пенку поближе подтащила, рядышком легла, обоих нас одеялом своим укрыла. Чувствую, девчонка ко мне притиснулась, буквально вжалась в меня. Я ее обняла, по голове погладила, глупости всякие на ухо нашептала. И что, с того, что язык она не понимает? Тут ведь, как у маленьких детей, главное – интонация и эмоция. В общем, она мало-помалу успокоилась, угрелась и засопела в две дырки. А я тоже тянуть с этим не стала. Подумалось только напоследок: еще день прошел.

Глава 8

Утром, после завтрака, я стала придумывать, как организовать экспедицию за Леркиной плиточкой. Вот, млин, загадка про волка, козла и капусту. Без Леры мы ничего не найдем, нужна там, в первую очередь, именно она со своим коммуникатором. Для меня тащиться с ней туда и обратно – это гарантировано пропустить сеанс поставки. Нога у нее, конечно, получше, чем вчера, да и мазями намазали, нормальным эластичным бинтом забинтовали, но еще дня три она толком ходить не сможет, а хромать будет вообще недели две как минимум. Но каждый пропущенный день – это недополученные полтора килограмма, а палаточка нужна. Две ночи прошли спокойно, это хорошо. А ну как нынче снова польет? Куда бежать? Где прятаться? Нет уж, нафиг-нафиг.