- Madame, sauvez-moi!
Спасти ее просит. А я получше прицелилась, на выдохе, как учили, задержала дыхание и пальнула. Карлайл, конечно, хорошо прикрылся, но разницу в росте никуда не деть. И над кудрявой блондинистой (надо же, угадала!) головкой вполне различимо торчала ковбойская шляпа со всем своим дерьмовым содержимым.
Бах! Пронзительный женский визг – аж в двадцати метрах уши заложило. И под ноги француженке упал шикарный мужчина. Правда, не с той стороны. Иностранная дама тоже резко замолчала. И, кажется, упала в обморок. Фу-у-ух, вроде, обошлось. Ладно, с этой позже разберемся. А что с Томом? Это сейчас гораздо важнее!
Дареная тросточка лежала как раз под рукой. Я убрала «беретту» в кобуру, запасную обойму в карман и на максимальной скорости похромала туда, где должен был лежать ирландец. Идти напрямик через лес, через все кусты и буреломы не хотелось, и я двинулась пусть и кружным путем, зато по гораздо более ровной поверхности. Но не успела я сделать хотя бы десяток шагов, как откуда-то сверху прогремел выстрел и землю под ногами рванула пуля.
Глава 40
Рефлексы – наше все. Мозги еще не до конца сообразили, что и откуда прилетело, а тело уже метнулось в сторону, под прикрытие деревьев. Плевать на больную ногу, на неизбежные синяки и царапины, которые после таких кульбитов наверняка появятся; наплевать на сырой мох. Главное - уйти из-под огня, а то вторая пуля точно не промажет. Это я не так давно на собственной шкуре испытала. Как спецназ – красиво прыгнуть, перекатиться и встать на ноги – так я не умею. Зато я могу отскочить в сторону, упасть на четыре кости и с максимальной скоростью рвануть в кусты. Для такого аллюра нога не помеха.
Вовремя! Только я дернулась в сторону, как совсем рядом тоненько свистнуло. Еще одна пуля. Хорошо, что здесь, на островах, автоматы-пулеметы большая редкость. Да и самозарядных винтовок я не видала. А другие – там пока затвор передернешь, пока заново прицелишься – секунды три как минимум пройдет. А если целиться потщательней, то и больше. Эти три секунды меня и спасли. Я уже вовсю чесала по лесу, все также, на четвереньках, а сверху бабахнуло еще пару раз, как раз по тем самым кустам. И точно стреляли, гады - несколько сбитых пулями веток тому доказательство.
Выстрелы затихли, я остановилась, переводя дыхание, но тут бабаххнуло еще – на этот раз снизу, примерно оттуда, где должен был лежать Том. И через пару секунд внизу, под ограждающей лес скалой что-то тяжело шмякнулось. Что происходит? Я пресекла начавшуюся было панику, достала «беретту», пожурила себя за посеянную при бегстве трость и потихоньку принялась пробираться на звук последнего выстрела.
Ирландец сидел, прислонившись спиной к здоровенному стволу и пытался бинтовать себе ногу. Точнее, верхнюю заднюю часть бедра.
- Томас, что с тобой?
- Пустяки, - поморщился он, - царапина.
- Каждая царапина должна быть надлежащим образом обработана, - процитировала я Сару, - особенно в этом климате. Что у тебя в аптечке кроме бинта?
- Да… ничего.
- Ни йода, ни пластыря, ни дезинфицирующих салфеток?
- Нет.
- А в трофеях?
- Это как раз в трофеях. У меня и вовсе ничего не было. Ну сама подумай – всего полтора килограмма в сутки. Откуда тут взять аптечку? Да еще и Джейка подкармливать было надо…
- Том, ты меня удивляешь. Вроде, умный человек, бывалый. И с парусами управляться умеешь, и опыт военный у тебя есть – сразу видно. И наверняка приходилось по джунглям бегать, выживать и прочее. А такие простые вещи себе организовать не смог.
- Хочешь сказать, ты смогла?
- Да у меня уже через неделю было ружье, и я из него тигра убила!
Ну да, приврала маленько. А кто бы не приврал на моем месте? Но мой ирландец поверил.
- А ты где всему научилась?
- Дома, во дворе.
У донована глаза стали как у той собаки из сказки про огниво, с чайные блюдца.
- У вас во дворе были перестрелки?
- Нет, у нас только медведь на балалайке играл, мы его все по очереди водкой поили. Да еще звездочку ему на ушанке чистили, чтобы КГБ не придирался.
Чайные блюдца – это ерунда. Мельничные колеса – вот это да! Правда, долго я не выдержала, расхохоталась. А он, кажется, немного обиделся.
- Том, не дуйся, это всего лишь глупая шутка. Давай я тебя хоть как-то перевяжу, да схожу жмуриков поглядеть. Может, у них там есть нормальная аптечка. Ну или хотя бы зеленка.
Парень, вроде, оказался отходчивым. Он тут же застеснялся, даже запунцовел, и лицо его по цвету почти слилось с бородой.
- Это не самое приличное место, - сообщил он, отчаянно смущаясь. – У нас не принято демонстрировать подобное девушкам.
- Я сейчас не девушка, я врач! – отрезала я.
Донован вздохнул и с несчастным видом улегся на пузо, представив на мое обозрение боевую отметину.
- Смотрите, доктор, - сказал он.
И добавил извиняющимся тоном:
- Вот, одна случайная пуля…
Да, пуля делов понаделала. Прошла скользом над спиной, вспорола штаны так, что годятся теперь только на тряпки, и разорвала кожу на заднице. Не столько много повреждений, сколько проблем от них. Это ж он теперь минимум неделю нормально сидеть не сможет. И спать будет только на животе. И женщин любить только в миссионерской позиции. Так: главное – не хихикнуть!
- Тебе повезло.
- Повезло? – вскинулся Том.
- Конечно, повезло. Чуть ниже, и пулю пришлось бы выковыривать из… как это по латыни… мускулюс глютус максимус.
- Откуда?
- Из большой ягодичной мышцы. И тогда бы ты ближайший месяц жил стоя, как боевой конь. А так – только пластырем края стянуть, даже зашивать не придется. Да и шрамы украшают мужчину.
- Это не тот случай, - возмутился ирландец.
- Потом обратишься к врачам, они пересадят этот кусок кожи куда захочешь, хоть на лоб. Не хочешь? Тогда я могу помочь. Устрою тебе художественное шрамирование. У меня есть секретное женское оружие, которое всегда попадает в цель.
- Это какое же?
- Сковородка!
Было забавно вот так понемногу подшучивать над ирландцем, и видеть его отчасти притворное возмущение. За этой пикировкой я дорезала ему штаны (потом снимем целые с убитых врагов), наложила на рану тампоны и как могла зафиксировала их бинтом. Потом велела Доновану лежать и отправилась собирать хабар. Я не боялась, что вот прямо сейчас меня возьмут за мягкое место недобитые враги. Пока я добиралась до Тома, я все уже сообразила. Трое бандитов с Карлайлом во главе спустились вниз, а двое остались прикрывать их сверху. Вот они меня чуть и не прикончили. А Том пальнул в ответ и одного сверху подстрелил. Наповал или нет – неважно. Судя по звукам, он свалился со скалы, и сейчас по определению живым быть не может. Остался один, он наверху, и чтобы спуститься вниз ему нужен как минимум час. За это время я сто раз успею обшмонать покойничков, полечить своего защитника и еще останется время на покушать.
Первым делом я занялась своей первой жертвой. Резонов на то было целых три. Во-первых, до него проще всего добраться. Во-вторых, он лежит в непростреливаемой сверху зоне. А в-третьих, у него есть дробовик, в котором есть патроны, которые мне очень нужны! Отсюда был виден вход на лестницу. Карлайл и блондинка так и лежали, и даже не шевелились. Хотя француженка, как мне кажется, могла бы уже прийти в себя. Впрочем, лежит – и пусть лежит. У меня дело!
Моя «саежка» была оставлена неподалеку. Том предлагал утащить ее в какое-то секретное место, но я не дала. Личное оружие должно быть непосредственно у владельца. Ну, или рядом. Так что я с удовольствием повыкидала патроны из помпового «моссберга», снарядила магазин, зарядила ружбайку и враз почувствовала себя намного лучше и, главное, уверенней. Пользуясь случаем, добавила патронов и в пистолет. Все равно их с собой таскать, так пусть лучше будут в оружии, чем в рюкзаке.
Кстати, вот и рюкзак. Что внутри? Патроны, пайки, белье мужское один комплект, носки мужские четыре пары и - вот она - аптечка! И внутри все, что нужно: и тебе салфетки, и тебе пластырь, и даже таблетки антибиотика. Теперь осталось одно сделать: я чуток повозилась, сняла с покойника пояс со всем обвесом – нож, подсумки, кобура с пистолетом – и вытряхнула дохлую тушку из штанов. Покойнику все равно, а у меня мужчина почти что голый. Так-то здесь, конечно, тепло, можно и без штанов ходить, но он почему-то стесняется. Сняла и почувствовала на себе взгляд. Голову подняла, а блондинка сидит, вся бледная, как мел, и, раскрывши рот, во все глаза на меня глядит. А в глазах плещется ужасный ужас. Ну как можно быть такой тупой? Я едва удержалась, чтобы не притвориться, будто отъедаю у трупа кусочек. А то, боюсь, тронулась бы умом девочка и бродила бы наверху, разговаривая сама с собой, как незнакомый мне Джейк Уоллес. Я всего лишь провела языком по обуху ножа и подмигнула девке. Казалась бы, бледнее стать было уже невозможно, но ей это удалось. Она судорожно сглотнула и постаралась сделать вид, что ее здесь вообще нет.
