Сестричка его для нас тоже настоящее сокровище. Жила в деревне, умеет кучу полезных вещей: плести корзины, ловить рыбу мордами, а не удочками. Да и с автоматом управляется немногим хуже, чем ее братец. Биллу, реднеку нашему, будет подспорье. Если, конечно, не закусятся на предмет вьетнамской войны. Слышала я, не любят вьетнамцы амеров, но тут уже я могу вмешаться и объяснить обеим сторонам их полное непонимание текущего момента. Она, кстати, подсказала: здесь, в тропиках, бывают сезоны дождей. Может, сейчас как раз такой? А через пару месяцев все образуется и можно будет огороды сажать. Знать бы еще, какой сейчас сезон.

Глава 29

Мы со Снегуркой закончили завтрак практически одновременно. Переглянулись, сдали миски кухонным работникам, оседлали подготовленный Аджиткой квадр и поехали. Взяли с собой запас патронов сверх обычного и топор – тушу рубить. Пешком тут запросто можно пару-тройку часов брести, а на квадрике за пятнадцать минут долетели. Через проход прошли осторожненько – узковат. Едва-едва нашему квадрику протиснуться. А в конце прохода вместо огромной туши лежала огромная куча костей. Раза в два побольше, чем та, что от моего тигрика осталась. И так же, как и в тот раз, ни шкуры, ни требухи. Даже хрящи и связки исчезли, остались только белые кости, клыки и когти. И мерзкий химический запах.

Топор не понадобился. Кости были не особо тяжелыми, и Снегурка легко их раскидала по сторонам прохода, а я осторожно вывела тарахтелку во внутреннюю долину. Место было просто чудесное: зеленая трава, какие-то деревья на дальней стороне долины, величественные горы, окаймляющие островок зелени и небольшой домик в тени тех самых деревьев. Грай прыгнула мне за спину, и мы покатили вперед. Больше никто на нас не нападал, да и вообще никакого зверья не было видно. До места долетели в минуту. Снегурка спрыгнула с седла и тактично подождала, пока я сползу на землю. А потом мы с ней вместе двинулись к двери.

Домик был совсем небольшой. Против того нашего склада – и вовсе махонький. Избушка, млин, без окон. Правда, с дверью. Широкая такая дверь из могучих даже на вид плах, скрепленных железными полосами. Да и сам домик был сложен из неслабых таких бревнышек. Прошибить их можно разве что из пушки. Засов на двери снаружи, и задвинут. Я храбро засов отодвинула, ухватилась за ручку и дернула дверь на себя. Она отворилась без малейшего скрипа. Желтый прямоугольник света упал внутрь. И в этом свете проявились темно-зеленые деревянные ящики с черными, сделанными по трафарету, надписями.

Я-то не сразу въехала, зато Снегурка просекла фишку в один момент. Первый раз видела, как женщина визжит не от мехов и брюликов, а от ящиков с винтовками и патронами. Меня тоже пробрало. Теперь понятно, почему Смотрящие закрыли мне доступ к оружию. Да нафига мне это, когда у меня стволов целый дом! Тех же «максимок» две штуки, да и другого всякого полно. И винтовки, и пулеметы, и автоматы, и пистолеты тоже есть. А патронов столько, что на роту солдат хватит. Я в нюансы вдаваться не стала. Потом поручу Лерке, она все сочтет и мне в письменном виде доведет. Но сержантка-то моя, как она радовалась! Один ящик открыла, другой, третий… Была бы у меня видеокамера или, хотя бы, телефон, я бы сделала самый крутой ролик ютуба! Я решила не мешать. Вышла из домика, присела на травку.

Из домика раздавались дикие вопли, стук ящиков, лязг железа, а я сидела, наслаждаясь чудесными видами, и думала, что мне делать с теми двумя. Казнить? Изгнать? Сгноить на тяжелых работах? Мысли прервались голосом егеря, раздавшемся из рации.

- Аннушка, ответь Михалычу.

- Слушаю! – откликнулась я.

- Ты далеко ли упорола?

- Не слишком. Случилось что?

- Пока еще нет. Но ежели в ближайшие полчаса не объявишься, непременно случится.

Вот черт! Стоило чуть отлучиться, как уже проблем натащили.

- Михалыч, ты хоть намекни, что там у тебя такое, к чему готовиться. Сразу всех мочить или чуть погодя и через одного?

- Да рано еще пока мочить. Я пока народ успокоил – мол, ты вернешься, ситуацию разрулишь.

- А без меня-то никак?

- Никак, Аннушка. Казнить и миловать – это только твое право, это ты никому передоверить не сможешь.

- Ну, ладно. Сейчас тут разберусь малость, и прикачу.

- Понял, жду. Конец связи.

Я облегчила душу на полкило матюков и заглянула в домик. Да-а, полный бардак. А посреди всего этого безобразия скачет счастливая Снегурка, до ушей перемазанная оружейным маслом. Повсюду валяются клочки промасленной бумаги, стоят раскрытые ящики, а в ящиках, сами понимаете, оружие. И не одна-две штучки, а десятками. Можно всех моих подданных поголовно вооружить, и еще столько же стволов останется.

- Грай, - окликнула я ее, - тебе долго еще разбираться?

Она не сразу отреагировала.Потом, наконец, сообразила, что ее кто-то зовет, и повернулась ко мне.

- Что?

- Какие-то проблемы в поселке. Мне надо срочно туда уехать. Если у тебя дел еще много, оставайся, я за тобой кого-нибудь пришлю.

- Ага! – ответила сержантка и вернулась к своим папуасовским пляскам. А я оседлала квадрик и потарахтела обратно.

Народ шумел. Народ бурлил. Удивительно, как это два десятка человек могут создать такую толпу. Подъехав ближе, я увидела, что толпа не монолитна, что она разделена на две части Условно – «старенькие» и «новенькие». Новички шумели, кричали и размахивали руками.Старички стояли молча, но руки держали на оружии. Что интересно, тот парень, которому я выдала автомат, был на стороне старичков. Хорошо, что кроме него я никому из новеньких оружия еще не доверила. Думаю, только это удерживало народ от опрометчивых поступков. Увидели меня на квадре – притихли, расступились. Билл и Рой помогли мне выцарапаться с транспортного средства. Я еще раз окинула взглядом толпу. Все здесь, кроме вьетнамцев, пары крушельцев и лежачих больных. Я уселась на оперативно подставленный мне стул и вопросила:

- В чем дело?

И опять все зашумели, замахали руками…

- Тихо!

Рявкнула так, что чуть сама не оглохла. Однако, подействовало.

- Михалыч, расскажи вкратце, что за хрень.

- Двое пришлых оклемались, а поскольку ты не дала по ним никаких инструкций, пошли гулять по территории. Увидели Фам Линь, один из них цапнул ее за задницу, а ее брат тут же сломал козлу руку. Второй пытался подраться, нож у него с собой был. Сейчас лежит с отбитой мошонкой и сломанной челюстью. Поломанные в сарае, вьетнамцев я от греха подальше с глаз долой в новый дом услал.

- Ну и что? Два ушлепка получили свое. А шуметь зачем?

- Да законники тут нашлись. Мол, Шень не имел право так делать.

Да-а, пожалуй, я лишку народа оставила. Пожадничала. Но делать нечего, надо разруливать ситуацию. В принципе, в том, что она вообще возникла есть положительный момент: люди открыто высказывают свое мнение. Правда, форма этого высказывания… Да и по сути своей вопрос стоит неверно. Ладно, будем казнить и миловать. Кивнула Борюсику, чтобы переводил - все-таки я сама еще слабовато английский знаю – и начала вершить суд.

- Суть дела мне ясна. Мне неясно, почему кто-то решил, что Фам Шень не имел права защитить сестру.

Одна половина опять загомонила.

- Пусть кто-то один говорит.

Замолчали, переглядываются, никому ответчиком за всех быть не хочется. В конце концов, вытолкали вперед невзрачного такого мужичка. Я даже не сразу вспомнила, кто он такой. Перелистнула тетрадку: Пьетро Эспозито, мелкий клерк из адвокатской конторы. Действительно, мелкий. Щупленький такой, невысокий. Он начал говорить, сперва тихо и сбивчиво, а потом, распалясь, в голос и с азартом. И выходило по нему, что нужно было нехорошего человека тактично уведомить о том, что он поступает неправильно. А потом собрать суд присяжных и определить его вину. Причем, сломанная рука – это явно чересчур, достаточно пары часов общественных работ. Да-а, долго еще из людей будет эта толерастия выходить.

- Слушай, Пьетро, а что бы ты сделал, если бы какой-нибудь мерзавец схватил за жопу твою сестру? Или жену, дочь?