Борюсик задумался и сразу погрустнел – видать, прикинул. Но попытался еще разок:
- Аня, а ты как же?
- Как-как, обыкновенно. Ты ж не думаешь, что я с первого дня только и думала, как бы мне в королевы выбиться? Само так получилось. Я ведь, если ты заметил, по-всякому отбрыкивалась, но каждый раз так выходило, что больше некому. Да и коней, как говорится, на переправе не меняют. Но так вышло, что кобыла сдохла, хоть и виртуально, и пришлось искать другого идиота, который взвалит на себя все это и потащит дальше. А ты молодец, смог, доказал. И себе доказал, и людям. Ну и я, выходит, не впустую всех строила. Один только день и побурлили, а потом все по-старому поехало. Не, не хочу я обратно в королевы. Максимум – в члены малого королевского совета. Так что давай, царствуй, а я, вон, пойду делом займусь: стены штукатурить, обои клеить… Да и кирпич класть тоже умею. Ты лучше сейчас вот чем озаботься: надо контакт налаживать с нормальными группами, кооперироваться с ними, да посылать бойцов бандитскую вольницу окончательно изничтожать. Заодно группа людьми прирастет. Бери в охапку нового радиста и топай на ответственные переговоры. А я в больничку схожу, народ проведаю.
Вот насколько противно видеть морды всяких утырков навроде Карлайла, настолько же приятно видеть искреннюю радость близких людей. А все те, с кем я сюда приплыла с того, старого острова – они все мне стали близки. И Сара не исключение. Встречать меня на берег она не побежала. Вернее, очень быстро оттуда ушла, едва увидела новых своих пациентов. Вот я к ней и забежала. Обнять, чмокнуть в щеку, минуту поболтать о погоде и, заодно, показаться специалисту. Еще, понятное дело, надо было поглядеть, как разместили новеньких, да и стареньких стоило повидать, внести разнообразие в их постельный режим.
Сара, как меня на пороге увидела, попыталась встать по стойке «смирно» и отрапортовать что-то там насчет «во вверенном подразделении происшествий не было». Видимо, Снегурка, то бишь, фрекен Олсен, совсем заскучала. Но я на эту речь только рукой махнула. Подошла, обняла нашу докторшу и в порыве откровенности призналась:
- Вы не представляете, как я по вам соскучилась!
И ведь ни грамма не лукавила, действителльно соскучилась. Каким-то образом австралийка умудрялась вносить некое подобие порядка в наш вечный хаос. Я это лишь теперь смогла оценить.
- И я тоже, мисс Анна, - отозвалась растроганная женщина, - и я тоже.
И тут же, застеснявшись такого проявления чувств, включила режим строгой докторши:
- Мисс Анна, снимайте штаны. Мне требуется осмотреть вашу рану.
С медициной не спорят, особенно здесь. Пришлось снимать, показывать. Сара поглядела, чем-то помазала, вынесла вердикт:
- Все в порядке. Через неделю будете бегать.
Ну, неделя – так неделя.
- А посещения больных разрешены?
- Вообще-то, нежелательно, но сегодня для вас я сделаю исключение. Проходите.
Ввиду неожиданного наплыва больных, простывшая француженка была переведена на амбулаторный режим. Да она, собственно, еще три дня назад выглядела вполне неплохо. Снегурка тоже была почти что отпущена, и щеголяла шикарным гипсом на верхней своей полутушке. Попробуйте представить себе гипс, надетый на пятый размер бюста. Красотки Валеджо в своих бронелифчиках просто нервно курят в сторонке. Ну и Фридрих от нее не отходит, тем более, что как слегка пораненый герой имеет законное право находиться в одном с ней помещении. Она, кстати сказать, не особо-то и противится.
В общем, в лазарете сейчас было четыре пациента: переломанная морем девушка Ирина, переломанная жизнью и садистами-прибалтами министерша Марианна, подстреленная бандитами блондинка-француженка с неизвестным пока именем и продырявленный в приличных и неприличных местах ирландец Томас Донован.
Иринка была рада. Не нужно быть большим знатоком физиогномики, чтобы это разглядеть. Она, как выяснилось, всерьез считала, что меня выкрали вместо нее. Пришлось успокаивать, рассказывать «по секрету» о том, что на самом деле господин Карлайл решил сделать меня любимой женой. Но моего мнения спросить забыл, за что и поплатился. Думаю, уже через полчаса этот секрет будет известен всей дамской половине населения острова. Вон, как ушки навострила Сарина помощница.
Марианна, что удивительно, тоже была рада. Видимо, все те события, которые произошли с ней здесь, на островах в последние две недели, что-то кардинально переменили в ее отношении к себе, к людям и к жизни вообще. Как говаривал, бывало, крестный отец американской мафии дон Корлеоне, пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу. Ей в задницу попала не пуля, но нужный эффект, как видно, проявился.
Француженка не тряслась, не бледнела и не пыталась уползти куда подальше – уже хорошо. Правда, особой радости при виде меня не проявила, но мне оно и не нужно. Морду при виде меня не кривит, и ладно. Впрочем, я думаю, ей уже объяснили, кто я такая, и что из себя представляю. Так что вряд ли она решится на демонстративное проявление неуважения.
Ну а вот и Том. Его уложили отдельно, насколько это было возможно, чтобы не смущал дам своим пострадавшим афедроном. Сара, конечно, поохала, пока перевязывала раненого героя, но прогноз выдала достаточно обнадеживающий. Самое проблемное – это, безусловно, перебитая пулей кость плеча. Но я достаточно качественно зафиксировала руку, так что ей почти ничего не пришлось исправлять. Сейчас он спит после наркоза – пришлось делать операцию, удалять из раны несколько небольших осколков кости. Жаль, я надеялась посидеть с ним, поговорить… О чем? Да все равно. Просто хотелось побыть рядом. Ну да ничего, ближайший месяц он никуда отсюда не денется. А потом… потом, может, и не захочет никуда деваться.
Глава 43
Целую неделю я маялась бездельем. Корону и вместе с ней умственную работу я отдала сама, работать физически еще не могла, а путаться под ногами у занятых делом людей считала недопустимым. Я бы, конечно, попыталась заняться чем посильным, но мой трудовой порыв был на корню задушен Сарой. Медицина заявила, что нагружать раненую ногу мне категорически запрещено. Вот, дескать, завершится процесс восстановления… Так бы я уже считалась здоровой, да только перенапряглась на том клятом острове, слишком много нагрузки выпало на мою две недели назад пораненую конечность. Вот и пришлось, условно говоря, пролеживать бока на матрасике, изредка выбираясь на «совет племени».
За это время случилось куча событий. Во-первых, оказалось, что здесь, на островах вполне себе успешно обжились три крупных группы, в основе своей русских. Помимо нас и Кота, который здорово выручил наших ребят на маяке, есть еще и некий Стас. С коллегами и земляками была установлена радиосвязь и, пользуясь оставленной Карлайлом информацией, снарядили и отправили сводную групу бойцов для зачистки бандитской вольницы. Я подозревала западлу, но ковбой – ну надо же – не обманул, все расписал чин чинарем, и даже схемку острова накидал. И операция прошла гладко, как по маслу.
Я, если честно, приготовилась к потерям. Согласно моим расчетам, по крайней мере, четверо из шестерых отправленных на войнушку бойцов должны были стать пациентами нашей Сары. Ан нет, вся полудюжина вернулась целая и невредимая. Патронов они, конечно, извели море, ну да и ладно – еще наберем. Зато и трофеев было немало. А главное – привезли людей, которые были у бандитов считай, что в рабстве. Не всех, понятно, лишь тех, кто реально захотел именно к нам. Но дело не в этом. А в том, что в итоге группа перескочила очередное удвоение численности. Не шуточки – сорок восем душ с гаком. И это еще за минусом меня. А дали за это такую штуку… Не оружие, не лодку, не дом и даже не склад ништяков. На том поле, которое пытался распахать наш доблестный реднек, нынче ровными рядами тянулись арки самых настоящих теплиц. Низенькие, не больше двух метров в высоту, с плотно прилегающими к земле не то стенками, не то крышами. Конструкции были прочными даже на вид. Думаю, теперь никакой шторм, ливень и ураган не смоет наши посевы в море. И всякие вредители вроде птиц и мелких грызунов нам не напакостят. А что касается климата, вовсе не требующего тепличного выращивания растений, то можно ведь и проветрить тепличку в жаркие часы. Теперь я за будущее группы была совершенно спокойна. Оружие есть, жилье имеется, теперь и с голоду не помрут. А я могу со спокойной совестью заняться личной жизнью.
