- Томас, давайте вашу рыбу.

После еды меня потянуло в сон. И, надо сказать, у ирландца хватило внимательности заметить это и такта оставить одну. Я поудобнее устроилась на жестких пальмовых листьях, и провалилась в темноту, как в безлунную осеннюю ночь.

Глава 39

Сон мой, по глубине своей больше смахивавший на беспамятство, был прерван резко и грубо. Я встрепенулась, повинуясь древнему, как мир, инстинкту, и услышала, как где-то вдалеке зародился и словно снежная лавина, словно штормовая волна накрыл меня жуткий тяжелый и низкий не то гул, не то стон. Тело мое, и без того не слишком здоровое и отдохнувшее, отозвалось на этот звук болезненной вибрацией, а ногу, вроде бы уже успокоившуюся, прострелило такой болью, что я не смогла сдержать стона. Но сильнее боли оказалось охватившее меня паническое чувство, требовавшее немедленно бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от источника этой жути.

Стыдно признаться, но я совершенно потеряла голову и почти уже вскочила, но тут мне на плечо легла сильная рука, без ощутимых усилий удержавшая меня на месте, и знакомый уже голос сказал:

- Это всего лишь звук, и он скоро затихнет. Постарайтесь удержаться, в этих местах не стоит бегать сломя голову.

Удивительно, но это прикосновение и этот голос меня и вправду успокоили, да настолько, что я оказалась в состоянии более-менее осмысленно воспринимать происходящее. Уже достаточно рассвело, чтобы отчетливо видеть все вокруг, и я огляделась по сторонам.

Сравнительно неподалеку вешками был обозначен тот самый спуск к морю – узкий каменный коридор с лестницей. По правую руку – обрыв. Что находится под ним видно не было, но за кромкой скал виднелось море. Скорее всего, внизу, под скалой, только груда голых камней. А впереди, там, куда от лесенки шла неширокая отсыпанная песком дорожка типа той, которая вела к роднику на моей первой полянке, поднималась гора. Не слишком высокая, с плоской, ровно срезанной вершиной. И там, над этой горой, медленно гасло багровое свечение. И звук, так меня во всех смыслах потрясший, тоже шел именно оттуда.

- Что это, Томас?

- Не знаю. И никто, наверное, не знает. Когда-то давно, в самом начале моей робинзонады, я пытался подняться наверх, но в какой-то момент раздался этот звук. Словно бы я перешел какой-то запретный рубеж, ближе которого подходить запрещено. И поверьте, Анна, все то, что вам сегодня довелось пережить, там, на горе, ощущается в разы сильнее. Настолько сильно, что люди падают без сознания, а порою сходят с ума. Увы, от инфразвука бывает и такое.

- Инфразвук?

- Да. Сильные звуковые колебания с частотой пять-пятнадцать герц. Они, теоретически, могут входить в резонанс с частотами человеческого организма. А при большой мощности звука возможна и гибель человека.

- И чем ближе подходишь, тем сильнее воздействие, - сообразила я.

- Именно.

- Замечательно, - я кровожадно ухмыльнулась.

Мой собеседник понимающе улыбнулся.

- Да, той пятерке мало не покажется. В свое время я и еще два моих случайных товарища пытались найти выход отсюда. Морем выбраться нам казалось невозможно. Один из первых моих спутников попробовал – и наутро ему прислали замену. Тогда мы попробовали найти маршрут по суше. Но здесь, на этом плато, только одна дорога – наверх. Обойти невозможно. Вот только наверху, метров за триста до вершины, случилось вот это – такой же звук. После этого я два дня отлеживался, приходя в себя. А потом обнаружил, что остался фактически в одиночестве. Один из нас троих исчез вместе с найденной здесь лодкой, а другой лишился рассудка. Он бродил здесь, на плато. Бормотал что-то бессвязное, порой разговаривал непонятно с кем – в общем, полностью утратил связь с реальностью. Я, знаете, не нашел в себе силы лишить его жизни, и подкармливал понемногу, насколько мог себе позволить. А эти… они едва поняли его состояние, как просто и без колебаний пристрелили. Кто знает, может, по отношению к безумцу это было актом милосердия, но вот так холодно и рассудочно лишать жизни людей – это, на мой взгляд, недопустимо.

Я не стала возражать. У Донована свой опыт, у меня – свой. Я бы этих пятерых убила своей рукой и ничего бы внутри не дрогнуло. Счетик у меня к ним имеется, и немаленький. Но вопрос задать посчитала нужным:

- Томас, а как же тот, мой охранник?

- Те, что сейчас на плато там, впереди, они враги. Они это четко обозначили, когда без какой-либо необходимости убили беззащитное существо. Признаться, у меня сперва была мысль выйти к ним – все-таки, я уже довольно долго не общался с себе подобными, но потом я решил прежде посмотреть за этими людьми, узнать их намерения, а потом уже знакомиться. И я думаю, что если бы я показался им, то сейчас бы так же, как и Джейк Уоллес, валялся там, внизу, на камнях. А тот, кто вас сопровождал – он был так же одет и так же вооружен, приехал с ними вместе – значит, такой же, как и они.

- А я?

- А вы и одеты иначе, и оружие у вас другое. Ну и, как я уже говорил, то, что вам не дали патронов, тоже о чем-то говорит. Ну и, кроме того, вы – женщина.

- Женщина тоже может быть безжалостным убийцей и страшным врагом. Вспомните хотя бы леди Винтер из романа Дюма.

- Может, - согласился ирландец. – Но вы… вы - не такая.

Густая растрепанная борода надежно скрывала выражение его лица, но при этих его словах мне почудилась смущенная улыбка.

Я тоже улыбнулась – внутри себя. Этот человек, несмотря на свой внешний вид и на обстоятельства нашего знакомства, мне понравился. Понравился уже тем, что разительно отличался от всех ранее встречавшихся мне мужчин. И прежних, и нынешних. Что-то было в нем необычное, навевающее розовый романтический флер так любимого дамами девятнадцатого века. Нет, я не была готова немедленно кинуться в его объятья – слишком хорошо выучила меня жизнь – но он был мне определенно симпатичен. И вот сошедшего с ума компаньона поддерживал, хотя понимал, что этим лишает себя нормального вменяемого товарища.

Едва я об этом подумала, как чуть не подпрыгнула.

- Анна, что с вами? – тут же вскинулся ирландец.

- Томас, вы ведь говорили, что вчера эти – я мотнула головой в сторону горы – застрелили вашего спятившего приятеля.

- Ну да, а что…

- Тогда сегодня утром пришлют кого-то ему на замену.

-Дела-а-а… - протянул Донован и, наморщив лоб, замолчал. А я продолжила излагать:

- Там, внизу, стоят две моторные лодки и в них немало запасов. Опять же ваш дом, ваши вещи… Сами понимаете, это в наших условиях немалая ценность и, к тому же, реальная возможность выбраться отсюда к людям. И…

Я не успела закончить свою речь.

- Нет.

Сказано было твердо. Так, что даже возможность спора исключалась на корню. Но я все же попыталась:

- Томас…

- Анна, - меня аж проморозило от его тона, - я никогда не позволю себе прятаться от врагов за спиной женщины.

Он помолчал и уже более мягко продолжил:

- Анна, я понимаю ваше бейспокойство. Понимаю и то, что вы предлагаете мне спуститься и встретить новичка, а вы останетесь здесь и будете меня прикрывать. Я понимаю и причину вашего предложения: вы просто не сможете за разумное время спуститься вниз, пообщаться с пополнением и вернуться обратно. Более того, я совершенно не уверены, что вы сможете самостоятельно одолеть этот подъем. Так?

Я кивнула. Да уж, попадание в десятку.

- Но вы не вполне верно оцениваете ситуацию, не понимаете, что, оставаясь здесь, практически обрекаете себя на плен, а то и на смерть. Поглядите вокруг – площадка почти ровная, на ней нет ни серьезных ям, ни камней, могущих послужить укрытиями. Единственное место, которое может послужить защитой – верхние ступени лестницы. И будьте уверены, ваши противники это прекрасно понимают. После вашего первого выстрела, а то и не дожидаясь его, они рассредоточатся. Пусть даже вы первым выстрелом убьете одного из них. Трое из оставшихся прижмут вас огнем, не давая высунуться, а четвертый зайдет сбоку или сзади – как ему будет удобно – и без особых хлопот убьет вас либо захватит – в зависимости от того, что ему будет нужно.