Ирис отстранилась и придирчиво осмотрела профессора Диля. Профессор был причесан, выбрит, одет в поношенное, но приличное серое пальто. Щеки округлились, мешки под глазами уменьшились. В балагане Мореллей за ним явно хорошо присматривали, не давали проводить бессонные ночи и увлекаться спиртным.

Финеас прищурился и глянул за плечо Ирис.

– Представь же меня своему спутнику, дорогая, – попросил он.

Арман приблизился и пожал протянутую ему руку.

– Папа, это Арман Рекстон, дворецкий в поместье и… мой хороший друг. Он здорово помог мне обжиться в «Черном дубе».

– Рад знакомству, господин Диль, – Арман почтительно склонил голову.

– И я весьма рад, – пробормотал Финеас. Он смотрел на Армана настороженно, прищурившись, и даже как будто подобрался. Ирис кольнула тревога. Арман не понравился Финеасу? Мужчины изучали друг друга непроницаемыми взглядами.

– Прошу в машину, господин Диль, – пригласил Арман. – Вы наверняка устали после долгой дороги и желаете поскорей освежиться и отдохнуть. Позвольте ваш чемодан…

Арман поднял чемодан профессора и зашагал к автомобилю, держась сбоку и чуть поодаль, как и полагается слуге.

– Арман приготовил тебе чудесную комнату! – торопливо заговорила Ирис. – Он мастер на все руки. А вот наша машина. Тебе нравится?

– Ого! – непонятно усмехнулся профессор. Он обошел машину по кругу. – Когда-то это была «Сагитта», верно? Отличная модель. Но вижу, что с ней основательно поработали. Любопытно, любопытно…

– Барон Гвидобальдо был инженером-самоучкой, как и ты, – пояснила Ирис. – Это он поколдовал над машиной. В доме полно других его изобретений. Мне кажется, вы нашли бы общий язык.

– Не думаю, учитывая, что между нами стояла твоя мать, – сухо отозвался профессор, и Ирис прикусила язык. Она так свыклась с мыслью, что у нее было два отца, что ляпнула глупость, не подумав.

Арман распахнул дверцы и помог устроиться сначала Ирис, затем профессору. Занял место шофера и быстро, но плавно повел автомобиль домой.

Домой! – изумленно повторила эту мысль про себя Ирис. Да, теперь у нее есть дом. Свой и постоянный. И у Финеаса тоже. И какой дом! Сбылась ее мечта. Конечно, без осложнений не обошлось, и они еще не раз отравят ей жизнь. Но если мечта достается тебе просто так, без трудностей и препятствий, она теряет свою ценность. И что это за препятствия по сравнению с угрозами гангстеров и полунищим существованием! Ерунда. Теперь отец с Ирис, и вместе им ничего не страшно. А главное – у нее есть идеальный дворецкий, который всегда знает, как поступить. Теперь ей не нужно нести все тяготы мира на своих плечах.

От бьющего в лицо ветра, от скорости и солнца, и от мыслей о будущем Ирис вдруг почувствовала себя бесконечно счастливой.

---

*Подробнее об артифисах рассказывается в книге «Небесная танцовщица и капитан "Горгоны"»

**О железном сердце фон Морунгена рассказывается в дилогии «Железное сердце»

Автомобиль стремительно катил по дороге. Профессор Диль снял шляпу, ветер трепал его седые волосы, а профессор то и дело отпускал восторженные замечания:

– Какой воздух! Какая природа! О боже, Ирис, смотри – птичка! И вторая, с красной грудкой!

– Ну да, – улыбнулась Ирис его детскому энтузиазму. – Их тут полно. Что ты, птичек раньше не видел?

– Таких – нет. Я же городской житель до мозга костей… Люблю птичек. Они летают, щебечут.

– Тогда тебе будет о чем поговорить с тетей Гретой. Она тоже птиц любит. Правда, тех, что свое уже отщебетали. Она таксидермистка.

– Достойное занятие для дамы, – с неожиданным одобрением заметил Финеас. – Оно говорит о том, что ей не чужды наука и искусство. Как и мне... Как ты думаешь, твоя тетя примет меня благосклонно? – добавил он с некоторым беспокойством, понизив голос и бросив настороженный взгляд на каменную спину шофера.

– Несомненно! – пылко ответила Ирис, хотя вовсе так не думала. Но не дело волновать отца.

– А твой кузен? Ты о нем мало писала.

– Даниэль своеобразный юноша, но по-своему мил.

– А… другие? – теперь профессор говорил почти шепотом и все поглядывал на спину Армана.

– Все будет хорошо, не беспокойся. Теперь у тебя есть свой дом, – она ободряюще похлопала отца по руке.

Когда въехали в Альсинген и миновали «Сорочье гнездо», в окне дома мелькнуло полное любопытства личико барышни Лисси, а в саду из-за кустов высунулась голова ее матери и проводила автомобиль горящим взором.

Вилле, владелец трактира «Хромой гонец», который наслаждался на крыльце солнечным деньком с трубкой в зубах, помахал Ирис и Арману, и Ирис помахала ему в ответ. Из дверей аптеки вышел доктор Фальк и успел громко прокричать:

– Добрый день, Ирис!

– Ты обзавелась друзьями, – одобрительно сказал Финеас. – Вижу, местные тебя уже полюбили.

– Да, они от меня без ума, – подтвердила Ирис, наблюдая, как при виде автомобиля майор Зейц дал стрекача в переулок со всей прытью, которая позволила ему хромота.

Профессор замолчал. Он неожиданно тронул Рекстона за плечо; тот вздрогнул и слегка повернул голову, не отрывая взгляда от дороги.

– Господин Рекстон, вы знакомы с доктором Гризвольдом? – спросил Финеас, загадочно прищурившись, а Ирис чуть не ахнула. Это имя она хорошо запомнила. Но откуда ее отец...?

– Да, господин Диль, – ровным голосом ответил Арман. – Он служил хирургом в моем полку.

– Доктор Гризвольд – мой старый приятель. Год назад я случайно встретил его в баре, мы болтали, вспоминали юность. И он рассказывал мне о работе в годы войны. В том числе о своих исследованиях и об одном любопытном пациенте по фамилии Рекстон. Это, случайно, не ваш родственник?

Сердце Ирис совершило кульбит. Она видела, как крепко сжали пальцы Армана баранку, так, что кожа на крагах натянулась. Затаив дыхание, она ждала его ответа.

– Доктор Гризвольд говорил обо мне, господин Диль. Вряд ли у него был второй пациент с такой же фамилией.

– Ага, понятно, – с удовлетворением ответил профессор. – Вы храбрый юноша! Сполна выплатили свой долг родине. Рад, что у вас все хорошо. Кстати, зовите меня Финеас.

– Боюсь, подобное обращение не соответствует принятым в доме правилам, профессор Диль, – ответил Арман, и Ирис с радостью уловила в его голосе намек на улыбку. Плечи Армана расслабились.

– Папа, его секрета никто не знает, – прошептала Ирис профессору на ухо. – Держи язык за зубами, ладно?

– Его протезы – секрет? – изумленно поднял мохнатые брови профессор. – Ну хорошо, хорошо, как скажешь! И много еще в «Черном дубе» секретов?

– Полно, папа.

В вестибюле «Черного дуба» профессора Диля встречали новые родственники Ирис. Финеас заметно волновался, когда пожимал руку тете Грете. Ирис переживала не меньше. Но, как оказалось, напрасно.

Финеас больше не походил на кукольника-забулдыгу, он вспомнил свои академические манеры, а его эксцентричность и несдержанность на язык вписывались в образ чудаковатого ученого и поэта. Тетя Грета казалась взволнованной и удивленной его галантностью.

Ирис очень гордилась отцом, когда он отвесил безыскусный, но милый комплимент гостеприимству хозяйки дома (хотя заслужил его дворецкий, а вовсе не госпожа Эрколе).

Знакомство с Даниэлем прошло и того проще. В бытность профессором Финеас был окружен студентами и знал, как заслужить уважение молодежи.

– Твой отчим – старикан хоть куда, – одобрительно прошептал Даниэль Ирис. – Не зануда, не брюзга и знает толк в хорошей шутке. Ей-богу, тебе повезло, что тебя воспитывал он, а не Гвидобальдо.

Финеас от души угощался за столом и не чувствовал себя скованно. Ирис с изумлением наблюдала за отцом. Откуда взялись непринужденность, искра в глазах, старомодный шарм, уверенный голос с правильным выговором? У профессора Диля обнаружились все качества, которых ей так недоставало за позорным чаепитием.