Ирис развернула листок.

– Это план поместья! Что же он показывает?

– Солнечные часы Флоры, – опять подсказал Рекстон. – И крестик на месте, где высажена кудреватая лилия – саранка. Она раскрывается в пять часов вечера.

– Под лилиями тайник, – постановил Кроули. – Давайте скорее посмотрим, что в нем!

– Решать госпоже Ирис, – ледяным голосом напомнил Рекстон.

– Да, давайте посмотрим, – согласилась Ирис, которую уже потряхивало от возбуждения.

– Погодите… Позвольте-ка... – Арман наклонился над шкатулкой, все расступились, давая ему место. – Тут начертано что-то на дне. Абскондитус суб абскондито, – прочитал он.

– Это древнеиталийский, – сказал доктор Морган. – Мы выписываем на нем рецепты. Но это еще и язык алхимиков, мудрецов и адвокатов. Переводится как… – он задумался. – «Скрытое под скрытым». Что это значит?

– Поянтно, что! Тайник, секрет!

В голове Ирис щелкнуло узнавание. Где-то она раньше видела эту надпись, или слышала что-то подобное. Всплыло воспоминание.

Удивительная квартира маэстро Мантейфеля, ее учителя-кукольника… Старинная книга о фокусах… И эти слова на первой странице!

– Тут еще какой-то знак. Змея, которая кусает себя за хвост.

– Древний алхимический и мистический символ, пришел к нам из страны фараонов, – объяснил Кроули. – У него множество сакральных смыслов. Жакемар любил его использовать. Что еще раз доказывает, что шкатулка создана им.

– Дядя Гвидо, выходит, разгадал ее секрет, раз положил внутрь свою писанину, – заметил Даниэль. – Давайте уже глянем, что он заныкал в тайнике. Если там не сакральный изумруд, то, может, хотя бы ценные бумаги или чековая книжка для тайного банковского счета?

После этих слов все помчались в сад с такой скоростью, как будто за ними по пятам гнался ужасный механический паук Арахнофер, которого оседлал призрак Жакемара.

– Лопату! Полцарства за лопату! – патетически вскричал Кроули, первым подбежав к часам Флоры.

Пока Рекстон ходил за лопатой, оккультист скрючился в три погибели и ринулся в клумбы, выискивая среди цветов кудреватую лилию. В растениях он не разбирался, и найти нужное смог только после подсказки тети Греты.

Когда дворецкий вернулся с двумя лопатами, он горько вздохнул, увидев, как основательно гости затоптали клумбу. Он вежливо выгнал всех на дорожку, снял пиджак, повесил его на ближайшую ветку вишни, закатал рукава и аккуратно, стараясь не повредить корни, выкопал куст лилии.

Принялся копать дальше; и вот железо стукнуло о железо!

– Разгадка близка! – взволнованно заметил доктор Морган.

– Денежки, денежки! – потер руки Даниэль. – Решение всех наших проблем!

В земле показалась тяжелая чугунная крышка.

– Это от кастрюли, в которой Густав варит холодец, – неодобрительно сказал Рекстон, – Она пропала несколько месяцев назад, и повар крайне негодовал. Его милость позаимствовал ее без спросу для устройства тайника.

Он подцепил край крышки лопатой. Под ней оказалась ямка, аккуратно выложенная камнями. В ямке обнаружился свернутый в трубочку чертеж.

– Чертеж неизвестного изобретения Жакемара?! – заново возбудились оккультисты.

– Увы, явно нет. И эта бумага современная, – сказал Рекстон, передавая Ирис свиток. Она тут же отдала его Финеасу – он в чертежах лучше разбирается.

Даниэль раздосадованно присвистнул.

– Очередная дядина бредовая идея на бумаге, будьте уверены, – горько пробормотал он. – За которую никто ни гроша ломаного не даст.

– Это чертеж вечного двигателя, – изумленно подтвердил Финеас. – Не думал же барон Гвидо, что и правда изобрел перпетуум мобиле?

– Его можно продать как источник вечно возобновляемой энергии?– сделал стойку Даниэль.

– Нет. Механизм интересный, но, по сути, обычный «вечный двигатель» первого рода, механический, с маятниковым заводом. Его любят демонстрировать жулики. Он будет идти какое-то время, но потом остановится. Ни один механизм не может потреблять меньше энергии, чем производит, – объяснил Финеас, изучив чертеж.

– Так и знал. Дядя пошутил, как всегда, – злобно подытожил Даниэль.

Все понурились. Разочарование было огромным.

Эрми вздохнул и с фальшивой радостью заметил:

– Ничего, этот эпизод украсит мою статью о непризнанных изобретателях. Он хорошо объяснит, почему они так и остались непризнанными. Хм… а может, изменить тему статьи? «Изобретатели-шарлатаны» лучше привлекут читателей.

Ирис недобро глянула на репортера, но тот и глазом не моргнул.

Рекстон принялся закапывать ямку, аккуратно высадил лилии на место.

Остальные мужчины и тетя Грета побрели в дом, вздыхая. Все имели большие ожидания насчет содержимого тайника, и все оказались разочарованы.

Кроме Ирис. Прикосновение к тайне – всегда волшебство. Предчувствовать ее не меньшая радость. Пусть тайна оказалась пшиком, но она, по крайней мере, не принесла новых неприятностей.

Кроме того, Ирис была уверена, что эту тайну они разгадали не до конца или неправильно.

Потому что она заметила небольшой рисунок внизу чертежа, сделанный рукой барона. Он как будто расписывал перо. Среди росчерков ухмылялась ехидная рожица, словно насмехаясь над глупыми охотниками за сокровищами.

Ирис опустилась на скамью и стала наблюдать за Рекстоном.

Он воткнул лопату в землю, уложил дерн на место, аккуратно примял. Вырвал пучок травы, тщательно очистил крышку от кастрюли, чтобы вернуть ее повару.

Закончив приводить клумбу в первозданный вид, Рекстон подошел к скамье, вытер руки платком и сел рядом с Ирис.

Какое-то время они сидели в молчании, наблюдая, как по веткам прыгают птицы, а ветерок качает головки цветов.

– Какой непростой, но прекрасный день, – заметила Ирис и покосилась на своего соседа.

Дворецкому сегодня пришлось потрудиться больше, чем остальным. Пока все вопили, суетилсь и переживали, он ввязался в драку, сервировал обед, прислуживал, выкапывал клад. Однако из его прически не выбился ни волосок, а рубашка не потеряла свежести. Его четкий профиль мог бы украсить царский барельеф, а суровая линия губ кого угодно бы привела в смущение.

Ирис подавила вздох. Эти дни ей редко приходилось оставаться с Арманом наедине. Открытой ссоры не произошло, но тень недомолвок и недоверия продолжала висеть между ними.

– Рад, что ты не пала духом, – серьезно ответил Арман. – Ты выдержала немало испытаний.

– Ты с блеском решил мою главную проблему. Все оказалось проще, чем я думала… – Ирис поковыряла пальцем доску скамейки. – Больше всего меня удивили майор Зейц и госпожа Лара Хунтер. Они так охотно пришли на помощь! Я думала, они меня презирают.

– Они смирились с твоим присутствием в Альсингене. Тебе отвели роль местной чудачки и достопримечательности. Но не обольщайся: сплетничать и злословить все же будут. Твое тесное знакомство со столичными бандитами еще станут тебе припоминать. Но когда я договаривался с Ларой Хунтер, постарался представить эту ситуацию… в наиболее выгодном для тебя свете. Мне жаль, что я не догадался о твоих затруднениях раньше. Тогда я смог бы и вовсе предотвратить скандал.

– Как ты мог догадаться, если я тебе ничего не говорила? Ты же не умеешь читать мысли.

– Должен был. Ты эти дни была сама не своя. Я понимаю, почему ты молчала. Я надавил на тебя, а потом… – он сделал короткую паузу, но закончил: – Держал дистанцию.

– Да, – кивнула Ирис. – Порой ты меня изрядно злишь, потому что заставляешь чувствовать себя беспомощной и недогадливой. Я на тебя обиделась, а ты обиделся на меня. Нормальное взрослое поведение!

Он повернулся, и Ирис обдало жаром, когда их взгляды встретились. Ни у одного мужчины на свете нет таких проницательных глаз и выразительной линии бровей.

– Меня уязвило, что ты доверилась доктору Моргану, а не мне, – признался Арман. – Да, я испытывал недостойные чувства. Ведь ты приехала к нам с тяжелым багажом… – он покачал головой.