Так и было задумано. Ирис рассчитала: пусть гости слегка захмелеют, до той степени, когда чувства обостряются, разыгрывается фантазия, а невероятное кажется возможным. Но пьяные вдрызг, и оттого слишком храбрые зрители ей не нужны. Иначе ее затея может вылиться в дебош.

Она задержалась у двери, внимательно изучая и оценивая толпу. Довольно улыбнулась: пока все шло прекрасно.

В салоне царила оживленная атмосфера.

Лисси Ойген и учитель Барни ворковали в углу. Полицейский внучок набивал рот пирожками со спаржей. Тетя Грета завела беседу с Ларой Хунтер, Финеас тоже участвовал в разговоре.

Даниэль успевал делать комплименты всем дамам одновременно, особенно он уважил духовидиц, которые раскраснелись от такого внимания и даже приподняли свои черные вуали, чтобы те не мешали им кокетливо стрелять глазами.

Постояльцы привлекли интерес. Журналист Эрме травил репортерские байки, Вальдемар Кроули убедительно вещал о материализации и манифестации духов. Слушатели стояли кружком вокруг него и внимали, разинув рты. Доктор Морган был полностью заворожен рассказом и засыпал оккультиста вопросами.

Лучшего и желать невозможно. Такие разговоры хорошо подготовят зрителей к спектаклю и тому, что на нем произойдет.

Скоро гости заметили появление хозяйки дома и устремились к ней.

Ирис вела светский разговор, как будто ее готовили к этому с детства. Ничего сложного в этом нет. И чего она так боялась во время того чаепития!

Нужно лишь быть собой. Не до конца, конечно. Это не ложь, не притворство – лишь сценарий. Но и уроки Армана немало ей помогли. А сейчас ей помогало его присутствие. Но не потому, что он поддерживал ее уверенность. А просто потому, что это был Арман Рекстон, самый прекрасный на свете мужчина.

Он бесшумно передвигался между гостей, обслуживал их, почтительно отвечал на вопросы. Делал все, чтобы им было удобно. И нет, он не был невидимой тенью. Теперь Ирис хорошо это видела.

Никто им не пренебрегал. Никто не смел унизить его презрительным взглядом. Он был настолько идеален и невозмутим, что на него хотелось равняться, чтобы не уронить себя в его глазах. Женщины бросали на него томные взоры, а мужчины говорили с ним подчеркнуто уважительно – нехотя и невольно признавая его превосходство. Пусть он и не был аристократом, как они, а лишь слугой и вышел из самых низов.

– Какое восхитительное платье! – с некоторой ноткой сомнения заявила супруга аптекаря, изучая Ирис с головы до ног. – Скажите, душечка, сейчас так модно в столице? Открывать колени? Смелый стиль…

– Что есть мода? – небрежно и легкомысленно бросила Ирис. – Мода – это то, за что ты платишь. А стиль – это то, с чем ты рождаешься. То, что ты заявляешь миру о себе. Стиль не купить ни за какие деньги.

– Но красное…

– Когда сомневаешься, что надеть, – надевай красное и не ошибешься! Иметь стиль – не значит всегда одеваться с хорошим вкусом. Нет ничего плохого в капельке дурновкусия. Потому что быть идеальным – скучно и банально.*

– О, прекрасно сказано! – восхитилась аптекарша. – Как это по-современному! Пожалуй, приобрету и себе красное платье. И попрошу свою портниху укоротить мои юбки, когда поеду в Шваленберг в модный салон.

– Лучше обратитесь к госпоже Госсоп. Знаете ее? Она местная. У нее золотые руки. Столичные портнихи и рядом не валялись. Клянусь своими потрохами – у тех больше гонору, чем таланта.

– Вы так интересно выражаетесь! – зачарованно сказала шестнадцатилетняя дочь аптекаря. Подумала и добавила. – Клянусь своими потрохами!

Ирис рассмеялась, подмигнула ей. Аптекарша кисло улыбнулась, но не стала делать замечание дочери за грязный язык.

Подошли другие дамы, завязался непринужденный и очень интересный разговор о моде и прическах. Ирис все больше входила во вкус светской болтовни, расслабилась и почти забыла, что ее ожидает впереди.

В себя ее привел звонок в дверь. Явившийся не сыграл любимой песенки, лишь ткнул несколько раз в крайние клавиши. Мелодия получилась зловещая и мрачная.

– Кто это? – удивилась тетя Грета. – Все уже тут. Скоро начнется спектакль!

– Вероятно, привезли заказанное вино, и посыльный по ошибке явился с парадного входа, – успокоил ее дворецкий. – Я открою.

Он двинулся к прихожей, и бросил Ирис многозначительный взгляд.

Ирис поняла: никакого посыльного он не ждал. Появление нового гостя озадачило его, как и остальных.

Она отставила бокал, извинилась перед собеседниками и пошла вслед за Арманом. Ее сердце трепыхнулось.

Не бывает, чтобы все шло по плану. Вот и первая неожиданность. Кто же стоит за дверью? И с чем он явился – с добром или с худом?

---

*Когда сомневаешься, что надеть – надевай красное!” - На самом деле эти слова принадлежат знаменитому кутюрье Биллу Блассу.

– Софи? Какой сюрприз, – Арман приветствовал гостью со сдержанным удивлением. – Счастлив видеть, что тебе стало лучше. Ты решила вернуться к работе? В таком случае тебе следовало войти через дверь для слуг, а не через парадный вход.

Дворецкий владел своими чувствами, как мраморная статуя, а вот Ирис даже подпрыгнула от неожиданности. Горничная-шантажистка явилась! Ничего хорошего от нее ждать не стоит.

Софи не ответила Арману. Она протиснулась мимо него в холл, отряхнула мокрый плащ – на улице моросило, вдалеке погромыхивало, легкий дождик грозил обернуться ливнем.

Ирис настороженно рассматривала незваную гостью. Та выглядела прекрасно. Лицо свежее, румяное, глазищи синие и безумные. Черты, правда, грубоваты, нижняя челюсть тяжелая, выдает упрямый и вздорный характер. Глупые романтические юноши любят таких девиц. Считают их сильной и пылкой натурой. Неудивительно, что кузен попался на ее удочку.

– Пришла взять расчет. Заодно и на спектакль глянуть, – напористо заявила Софи.

– Кажется, мы не посылали тебе приглашения, – вымолвила Ирис с достоинством, хотя ей до смерти хотелось взять девицу за грудки и хорошенько тряхнуть.

– Но, впрочем, мы тебе рады. Как твое здоровье, Софи?

– Не жалуюсь, – горничная с вызовом глянула на невозмутимого дворецкого, на хозяйку. – Мне ваше приглашение и не нужно. Только попробуйте меня не пустить. Увидите, что будет.

И она попыталась прорваться на лестницу. Арман быстро перехватил Софи за локоть и деликатно, но надежно удержал.

– Софи, прошу, без глупостей. Если желаешь что-то обсудить, лучше сделать это позже.

– Уберите руку, Арман! – Софи повысила голос и вырвалась. – Вы мне больше не начальник, ясно? Я увольняюсь из «Черного дуба». Но сначала всем расскажу правду о том, что произошло в ночь смерти барона!

– Что именно ты собираешься рассказать? – Ирис встала на ее пути и застыла, сложив руки на груди.

Кажется, девица на грани истерики. Она сильно себя накрутила, прежде чем явиться сюда. Но нервничает, потому и хамит. Вон как губы дергаются. Того и гляди завопит, как резаная! Скандал сейчас ни к чему. Нужно ее остановить, во что бы то ни стало.

– Расскажу, что племянничек убил своего дядю, – Софи победно направила палец за плечо Ирис. Та оглянулась. На лестнице, белый как мел, застыл Даниэль. За его спиной стояла не менее бледная тетя Грета.

Госпожа Эрколе отшатнулась и обхватила себя рукой за горло, как будто ей не доставало воздуха. Даниэль нервно засмеялся.

– Софи, ты не соображаешь, что несешь… – начал он растерянно.

– Тут и соображать нечего. Ты убил барона Гвидо, Даниэль. Ты был у него ночью. Я слышала твой голос в его кабинете. Если не заплатишь мне отступные, о твоем преступлении узнает весь Альсинген, – оттарабанила Софи так четко, что сразу стало понятно: она выучила и отрепетировала эту фразу заранее.

– Да как бы я попал в дядин кабинет ночью, если дверь изнутри закрыта была! – рассердился Даниэль и даже топнул ногой.