... de loco hujus certaminis conabantur eliminare (Vita st. Cuthberti, 23).
... «демоны» пытались изгнать «меня» с этого поприща борьбы
существительное «certamen» приобретает дополнительное значение «духовная брань».
Борцы обычно занимаются физическими упражнениями — «exercitiuim», готовя себя к состязаниям; подвижник, чтобы отразить нападение невидимого врага, предается «духовным упражнениям» — «exercitium spiritalis» (Vita st. Cuthberti, 4). Как победители в состязаниях, так и совершенные подвижники получают за свои победы награду — «praemium» (Vita st. Cuthberti, 4). Таким образом, различные аспекты новозаветного понятия «духовная брань» раскрываются при помощи метафор-символов.
Новый Завет является источником еще одной группы метафор-символов, характерной для всей христианской литературы Средних веков. Это — воинские метафоры, выражающие богословское понятие «брани ... против духов злобы поднебесной» (Ефес 6:12).
Беда продолжает эту общехристианскую традицию, подчеркивая сходство монахов с ангелами при помощи слова «agmen» — «полк, отряд». В «Житии св. Катберта» мы находим: «хоры небесного воинства» — «coelestius chori agminum» (Vita st. Cuthberti, 4) и «полки служительниц Христовых» — «famularum Christi agmines» (Vita st. Cuthberti, 23), когда речь идет о большой общине монахинь.
То же самое можно сказать и о слове «militia» — «воинская служба, участие в военных действиях». Согласно Беде, его герой остается верен избранной им «небесной «воинской» службе» — «coelestis militia» (Vita st. Cuthberti, 8), несмотря ни на какие препятствия. Эта же метафора встречается и у Руфина[158].
Как уже говорилось выше, источником метафор-символов, связанных с «оружием воинствования» (2Кор 10:4) христианина, является отрывок из Послания св. Апостола Павла к Ефесянам (Ефес 6:11–17), представляющий собой развернутую метафору. В этом отрывке описывается процесс вооружения «воина Христова» (2Тим 2:3). Беда, рассказывая о том, как Катберт изгонял демонов с острова Фарн, частью пересказывает, частью цитирует стихи из этого отрывка:
Verum intrante eam milite Christi armato galea salutis, scuto fidei, et gladio spiritus, quod est verbum Dei, omnia tela nequissimi ignea extincta et ipse nequissimus cum omni satellitum suorum turba porro fugatus est hostis. Qui videlicet miles Christi ut devicta tyrannorum acie monarcha terrae quam adierat factus est ... (Vita st. Cuthberti, 17).
Однако, когда туда пришел воин Христов, вооруженный «шлемом спасения» (Ефес 6:17), «щитом веры» (Ефес 6:16) и «мечом духовным, который есть слово Божие» (Ефес 6:17), «все раскаленные стрелы лукавого» были «угашены» (Ефес 6:16), и сам лукавый враг бежал прочь с толпою всех своих приспешников. И когда войско тиранов было побеждено, этот воин Христов стал единовластным правителем той земли, в которую пришел ...
В этом отрывке из жития Беда не только использует новозаветные метафоры — символы, но и перефразирует стих 16 из этого Послания. Это необходимо потому, что победа Катберта является для агиографа свершившимся фактом, а отрывок из Послания к Ефесянам, о котором идет речь, представляет собой обращение к «воинам Христовым», побуждающее их вступить в битву «против козней диавольских» (Ефес 6:11).
Кроме традиционных воинских метафор-символов, о которых говорилось выше, Беда вводит в текст 17 главы жития авторские метафоры-символы, таким образом, раздвигая границы этой группы. Демоны, с которыми борется Катберт, называются «acies tyrannorum» — «войско тиранов», то есть тех, кто захватил власть незаконно. Им противопоставляется «единовластный правитель земли», законный правитель. При помощи этих метафор выражается идея возможности восстановления того миропорядка, который был утрачен вследствие грехопадения Адама; только святой, уподобляясь Христу, имеет законную власть над земным миром и способен восстановить первоначальные отношения между человеком и вселенной.
В противоположность метафорам-символам, которые по большей части традиционны и присущи всей средневековой христианской литературе, метафоры-образы в «Житии св. Катберта» являются плодом литературного дарования Беды. Сравнивая анонимное житие и текст Беды, созданный на его основе, можно проследить, как Беда вводил метафоры-образы, обогащая и украшая этим свое повествование.
Переделывая текст своего предшественника, монаха линдисфарнской общины, имя которого до нас не дошло, Беда стремится создать необычные, запоминающиеся образы.
В 10 главе жития, составленного Бедой, рассказывается о том, как Катберт провел ночь в псалмопении, стоя при этом в море. Когда же он наконец вышел на берег и продолжал молиться на песке у воды, к нему приблизились две морские выдры, которые, «распростершись перед ним на песке, своим дыханием стали согревать его ноги и очень трудились, вытирая их своим мехом» (Vitast. Cuthberti, 10).
Completoque ministerio, percepta ab eo benedictione, patrias sunt relapsa sub undas (Vitast. Cuthberti, 10).
Завершив служение и приняв от него благословение, зверьки скользнули в родные волны.
Заменив глагол «recedo» (Vita anonyma L. II, 3), употребляющийся в ситуациях, когда речь идет о движении назад, отступлении войска, на «relabor», имеющий значение «скользить, течь вспять», Беда создает гораздо более яркий и точный образ, чем это сделал аноним. Морские выдры, обычные обитатели побережья Северного моря во времена Беды, — это маленькие гибкие зверьки. Их движения действительно могут напоминать о волне, откатывающейся от берега. Место обитания этих зверьков определяется Бедой как «patriae undae» — «родные волны», заменившие выражение анонима «cognatae maris undae» (Vita anonyma. L. II, 3) — «свойственные их природе морские волны». Эта замена еще больше подчеркивает полное единство выдр с морской стихией.
Удивителен образ свежевыпавшего снега, созданный Бедой в 7 главе жития.
Recens autem nix terrain texerat ... (Vita st. Cuthberti, 7).
Недавно выпавший снег ковром заткал землю ...
Здесь Беда перефразирует мысль, которую аноним выразил следующим образом:
lam enim nivis erat super faciem terrae .. (Vita anonyma, L. II, 2).
Ибо снег был на поверхности земли ...
Беда опускает ненужное указание на местонахождение снега, попутно исправляя грамматическую ошибку анонима, употребившего слово «nux» — «снег» в родительном падеже вместо именительного. В текст вводится глагол «texere» — «ткать, плести», описывающий процесс изготовления полотна и, таким образом, относящийся к ремесленной лексике. Благодаря возникающей при этом метафоре перед внутренним взором читателя обычный снег, лежащий «на поверхности земли», превращается в покрывало, сотканное метелью.
17 глава жития, написанного Бедой, рассказывает о стремлении Катберта к отшельничеству и об исполнении его желания. Герой желает удалиться на остров Фарн и предаться там аскетическим подвигам. Роль метафоры, введенной в описание острова, состоит в том, чтобы объяснить читателю выбор подвижника:
«insula» ... inde infinito clauditur Oceano ... (Vitast. Cuthberti, 17).
«остров» ... находящийся вдали, окруженный, словно стеной, бесконечным океаном ...
В соответствующем месте анонимного жития находим глагол «circumcingo» (Vita anonyma, L. III, 1) — «окружать». Глаголы «claudo» и «circumcingo» принадлежат к одному синонимическому ряду и объединены значением «окружать со всех сторон». Беда, знавший латынь несравненно лучше, чем аноним, и тонко чувствовавший оттенки значения слов, выбрал «claudo». Этот глагол употребляется, когда речь идет о какой-либо непреодолимой преграде, возникшей вокруг поселения, будь то защищающая его крепостная стена или осада, отрезающая его жителей от внешнего мира. Кроме того, «claudo» имеет значение «запирать, замыкать»; в этом значении он встречается, когда желание отгородиться от всего мира исходит от действующего лица. При чтении этого места в житии в воображении читателя остров Фарн возникает не только таким, каков он есть в реальности: пустынная скала, затерянная в просторах бесконечного океана. Это монастырь, созданный самой природой, где отшельник, уйдя в добровольный затвор, может беспрепятственно предаться подвигам поста и молитвы.
