Заключение подвижно более других частей проповеди (гомилии или экземплюма). Хотя оно состоит из трех частей, соотносящихся с подобными частями античной речи, его состав зависит от желаний и замыслов проповедника. Поучение, соответствующее «возбуждению страдания» античной речи, является наиболее значимым и развитым элементом заключения, так как и цель проповеди состоит в том, чтобы возбудить слушателей к самосовершенствованию. Краткие поучения могут распределяться по всей проповеди и стоять после объяснения наиболее важных ее мыслей. Остальные элементы заключения — обобщение, соответствующее «перечислению», и усиление — сохраняют постоянное место в конце проповеди. Обобщение может быть очень кратким и даже отсутствовать. Усиление всегда следует за последним поучением проповеди, переходя в заключительное славословие. В случае двух и более проповедей, составленных на одну тему, роль заключений состоит в том, чтобы объединить все проповеди праздника в цикл. При этом наиболее устойчивыми элементами заключений являются усиление и завершающие славословия, тогда как обобщения или поучения могут быть опущены в одних заключениях, и присутствовать в других. Свобода, с которой Беда обращается с элементами заключения, еще раз свидетельствует о высоком уровне его риторической подготовки и его незаурядном литературном даре.

При чтении гомилий Беды возникает ощущение простоты, неспешности и обстоятельности, присущих серьезной дружеской беседе. Кажется, что проповедник совершенно не стремится ни усладить слух присутствующих, ни бичевать их пороки, ни призывать их к новым и небывалым свершениям. Беда скорее выступает в роли учителя, терпеливо объясняющего ученикам суть дела. Читатель или слушатель следит за ходом мысли автора, незаметно для себя начиная принимать участие в его рассуждениях. Кажущаяся простота изложения и интонация неспешного разговора приводят к мысли, что Беда приложил максимум усилий не для того, чтобы блеснуть своим риторическим мастерством, а для того, чтобы оно, оставаясь как можно более скрытым от глаз и слуха аудитории, помогло достигнуть поставленной автором цели. Неудивительно, что в условиях, когда необходимо было не только совершить над людьми обряд крещения, но и учить их сознательно исполнять обеты, данные при крещении, гомилии Беды пользовались необыкновенным успехом. Так, Винфрид-Бонифаций ( –754), проповедовавший христианство на севере Германии и ставший архиепископом Майнцским, просил прислать ему «Гомилии на воскресные евангельские чтения» Беды[463]. Винфрид и сам был неплохим проповедником, умевшим, согласно рекомендациям св. Григория Великого, учитывать уровень и интересы своей аудитории, но его проповеди были рассчитаны на людей, готовящихся принять крещение. Для тех слушателей, которые были способны продвинуться дальше катихизических бесед, предназначались гомилии Беды.

Благодаря Винфриду, его соратнику Луллу, и — позже — Алкуину на протяжении VIII в. гомилии в числе прочих сочинений Беды стали широко известны в Европе. В IX веке авторитет англосаксонского богослова был уже столь высок, что его почитали наравне с Учителями Церкви, например, с блаж. Августином или св. Григорием Великим[464]. В гомилиарии Павла Диакона, известного писателя эпохи Каролингов, из двухсот сорока четырех чтений на весь литургический год почти четверть принадлежит перу Беды[465]. По количеству чтений, в число которых входят и тридцать четыре гомилии на воскресные евангельские чтения, Беда был предпочтен даже блаж. Августину[466]. Поскольку гомилиарий Павла Диакона (с добавлениями) просуществовал как официально одобренный сборник проповедей вплоть до середины XVI века, в течение пятисот лет, имя Беды и его гомилии были на слуху у всей Европы.

Но и на родине гомилии Беды не были забыты. Их можно было прочитать в полном сборнике, созданном Бедой, и в гомилиарии Павла Диакона, появившемся в Древней Англии в период Бенедиктинского Возрождения (ИХ-Х вв.). В английских библиотеках сохранились списки гомилиария, относящиеся к Х-ХИ векам[467]. Известно, что одним из таких списков пользовался Эльфрик при составлении своих проповедей[468].

Возникновение литературы на древнеанглийском языке не умалило значения гомилетического наследия Беды. К нему продолжали обращаться, используя гомилии частично или целиком. Так, в манускрипте Бодли 343 сохранилась проповедь безымянного автора (Х в.), представляющая собой перевод почти всей гомилии на Преображение[469]. Некоторые из гомилий Беды до сих пор читаются во время праздничных служб в Католической Церкви[470]. Хотя в наши дни Беда воспринимается как историк, а не как богослов, как автор одной книги — «Церковной истории англов», его гомилии, собранные воедино в тот же период времени, говорят о нем как о талантливом проповеднике и являются интересным памятником средневекового ораторского искусства.

Тексты проповедей цитируются по изданию:

Migne J.–P. Palrologiac Lalinae Cursus Completus. V. 94. Paris, 1850. P. 9; 44; 210–249.

Досточтимому Беде посчастливилось жить и писать свои сочинения в то время, когда Древняя Англия стала признанным центром средневековой учености. В ее школах встретились культурные традиции античного Средиземноморья, римского и кельтского христианства. К началу VIII века, когда были созданы первые книги Беды, уже был накоплен достаточный культурный потенциал, требовавший обобщения. Человеком, взявшим на себя этот труд, стал Беда. Обратившись к литературным формам, незадолго до этого принятым англосаксами, он создал произведения, которые сделались образцами для многих средневековых писателей, как в Англии, так и в Европе. В его творчестве гармонично соединились знания, накопленные представителями разных, подчас противоборствующих традиций. Не была чужда Беде и народная германская культура. Понимание ее помогло Беде излагать сложные богословские идеи в понятной его соотечественникам форме. Его комментарии на Священное Писание и гомилии весьма ценились англосаксами-мессионерами VIII века, трудившимися на севере Европы, где еще жили германцы-язычники. Беда был известен не только как богослов, агиограф, историк, но и как знаток церковной музыки, написавший книгу гимнов, как автор естественно научных сочинений, составитель пасхалий. И все же в памяти потомков он остался в первую очередь как справедливый и рассудительный духовный наставник. Когда потребовалось составить Беде хвалу в стихах, безымянный поэт XI века вспомнил именно его дар мудрого, учительного слова: