Ну, у меня было одно оружие. Пример Юры.

Я сориентировался и полетел на нее, немного шатаясь, пока не освоился. Когда моя сила работала в полную силу, я двигался слишком быстро, чтобы она успела среагировать. Я чуть не прицелился, задев ее плечо вместо того, чтобы полностью врезаться в нее, а затем я отскочил от внутренней части дуэльного барьера. На самом деле, это было немного удобно, этот щит всего тела вокруг меня…

Вокруг меня мерцали огни, и на мгновение я подумал, что столкнулся слишком сильно. А может быть, дело было в нехватке воздуха.

Потом я понял, что это было. Весь дуэльный щит начал светиться и деформироваться.

Я видел это раньше. Когда умер Астаз, «пятый» обрушил на него купол, мгновенно убив его.

И я ничего не мог сделать. Мог сколько угодно летать внутри барьера, но избежать этого было невозможно…

Казалось странным, что все закончится так же, как началось. Я знал правду, и Юра знал, и этого должно быть достаточно.

В барьере появились крошечные трещины, когда он исказился, превратившись из гладкой сферы в зазубренное скопление шипов, выпуклостей и растянутых тонких пятен. На мгновение я осмелился надеяться, что смогу найти дыру, переориентироваться и выскользнуть до того, как она сомкнется на мне, но она сместилась слишком быстро, а разрывы открывались и закрывались слишком непредсказуемо.

У меня были секунды. Меньше секунды. Даже если бы я мог придумать выход, у меня не было бы времени пошевелиться.

«Я не хочу умирать…»

Мне было все равно, насколько это будет уместно, было бы глупо умереть сейчас. Я напрягся, отчаянно пытаясь направить свою силу в разгон, во что-то…

Синяя сила вспыхнула красной, смешиваясь, разрезая и распространяясь. На мгновение самые кончики шипов красной силы вонзились в меня, выдув мой пузырь в ничто и пройдя сквозь красную оболочку, окружавшую меня, как будто ее не существовало.

Я даже не почувствовал их удара, хотя видел, как они вонзаются в мое тело, а потом все это улетучивается. Юра шагнул вперед, и еще одним быстрым всплеском голубого — я видел, как оно медленно тянулось ко мне, спутанным облаком силы, не имевшим определенной формы — вырвало силу, удерживающую меня на месте.

Я хватал ртом воздух, и меня тут же пронзила боль. Я чуть не потерял сознание, но держался. Мне нужно было двигаться. Это было небезопасно. Моя сила все еще мчалась, замедляя мир, удерживая меня.

Она и Юра снова ударили друг друга, на этот раз без претензий на не смертельность. Сфера лезвий женщины расширилась, и теперь я увидел, что она состоит из восьми зазубренных треугольных лезвий, которые наклонялись и вращались по неправильным дугам, пронзая все, что приближалось. Юра отказался от любых пузырей, воздвиг ряд небольших прямоугольных щитов между собой и ею, полагаясь на свою ловкость и скорость, чтобы уклониться от любой атаки, кроме самой меткой. Он не нападал, только защищался.

Лен бросился на женщину сзади, лопнув ее пузырь, но не уничтожив его.

Женщина полуобернулась, увидев нового соперника. Ее пузырь надулся, потрескивая, вталкивая наружу все больше и больше, а затем она исчезла из виду.

Какое-то время Юра и Лен продолжали атаковать, прежде чем пузырь женщины исчез, и они поняли, что она пробила пол.

Затем меня окружил желтый свет. Я вздрогнул от внезапной паники, но это был всего лишь «тетий». Он выполз ко мне, его собственный пузырь мерцал и шатался, но с каждым мгновением становился все сильнее.

— Все в порядке, — сказал Арн, когда я пошатнулся.

Темнота заполнила мое зрение, и я почувствовал, как он поймал меня, когда я упал.

Вдалеке вспыхнул красный свет, и я увидел всплеск желтого огня, который, казалось, удалялся все дальше и дальше, по мере того как я окончательно терял сознание.

Я проснулся при солнечном свете.

Нет, это была просто сила Арна. Была еще ночь.

Или это была другая ночь? Я не знал. Все болело и ужасно чесалась кожа. Как давно это было?

— Дитрий, ты жив! — сказал «третий», что одновременно обнадежило и встревожило.

Я не понимал, что это будет под вопросом.

— Она все еще…

Арн покачал головой.

— Не знаю, — он откинулся назад, напряжение на его лице начало исчезать. — Она спустилась на этаж ниже, а Зоринцы последовали за ней. Потом барьер рухнул, и все побежали. Я не знал, что делать, поэтому сосредоточился на том, чтобы держать тебя в стабильном состоянии.

— Спасибо, — я взглянул на мириады кровавых порезов на своей мантии, свидетельствовавшие о том, как близко она была близка к тому, чтобы прикончить меня своим трюком с обрушением барьера на дуэли, — Я думаю, что обязан тебе жизнью. И Юре. Теперь я должен ему дважды.

— Я не ожидал, что ночь пройдет не так, — слабым голосом сказал Арн.

Я слабо рассмеялся.

— Если бы вы знали Юрика, вы были бы менее шокированы. Честно говоря, я больше удивлен, что здание все еще стоит… А еще, действительно не верил, что выживу…

— Ты… Ты знал, что это произойдет?

— Нет… Не совсем так, но… Ну, как я уже сказал. Я знаю Юру. Он не любитель чаепития и вечеринок. Он скорее из тех, кто разбивает тебя о стену и об землю, а потом предлагает выпить.

— Но ты все равно пришел.

— Я обещал, что буду… Я пообещал себе, что не буду трусом…

— Даже зная, что ты можешь умереть?

— Я пытался убедить тебя не приходить.

— Но ты мог бы упомянуть, что твой друг сошёл с ума! Если бы я знал, что это закончится тем, что ты истекаешь кровью на полу передо мной, я бы никогда не согласился!

— Мне нужно было знать, — тихо сказал я. — Значит, я не слишком старался вас отговорить.

— Знаешь что? Ничего из того, что произошло сегодня вечером, не имеет никакого смысла!

— Юра знал, что кто-то здесь несет ответственность за убийство Астаза, но не знал, кто именно. Он привел сюда всех, кто мог быть замешан, решив не отпускать никого, пока не узнает правду…

— Это безумие. Что, если бы здесь никого не было?

— Сам видишь…

— Но это просто неправильно!

— Я уверен, что он бы освободил нас, как только бы стало очевидно, что мы не убийцы, — заверил я его, — Я знаю его. Он может быть вспыльчивым, и он не очень уважает правила, но он хороший человек. Я думаю, вам следует заключить с ним союз, если вы когда-нибудь запустите свою книгу.

— Книгу?

Я покосился на него.

— Ты думаешь, я не заметил? Ты исследовал гораздо больше, чем обычно, после Мины. У тебя была идея для второй книги. Вот над чем ты так усердно работал…

— Я знаю, что вы не особо оценили первую. Я хотел подождать, пока она не будет готова, чтобы показать вам, и я надеюсь, что вы могли бы помочь мне с изменениями? — смущенно ответил он.

— Буду рад помочь, когда вы будете готовы двигаться вперед.

— А пока мы можем идти?

— Возможно, будет хорошей идеей уйти, когда Юра вернется. Он наверняка будет немного расстроен…

— Ты можешь летать?

Я осторожно потянул свою силу, и она с готовностью запульсировала к жизни.

— Да…

Мы вылетели через разрушенные балконные двери, и я заметил еще одну дыру в стене этажом ниже. Юра и женщина не сдерживались, где бы они ни оказались.

Я огляделся в поисках вспышки красного и синего света там, где они сражались, но их не было видно. И почувствовал странное облегчение.

«Рад, что не знаю, что с ней стало».

Она была сумасшедшей, одержимой идеей спасения своего мужа и готовой убить любого, кто, по ее воображению, окажется у нее на пути, но, когда Юра и Лен атакуют вместе, у нее не будет ни единого шанса. Возможно, она пыталась бежать, пробив дыру в стене. Возможно, они до сих пор преследуют ее.

Я не чувствовал необходимости искать дополнительные ответы. Я так далеко следовал своей одержимости, и это только опустошало меня. Мне нравился она. Мне было жаль ее сына. И жизнь бедняжки Алисы теперь превратилась бы в полный хаос.

Я ничего не мог для них сделать. Что бы ни случилось сейчас, это было не в моих руках.