— А ее все-таки сожгли? — те ужасные крики вновь, будто ножом по стеклу, раздались в голове Никаниэля. Тот кто хоть раз слышал подобное может рассказывать обычные страшилки как затрапезные анекдоты.

— К сожалению да. — в голосе Малема появились нотки неподдельной грусти. — Бедняжке крупно не повезло. Слишком живучей оказалась. У нее уже и глаза лопнули, а она все кричала. Я все через окно видел. А ведь такой красавицей была…

В камере повисла гнетущая тишина.

— Ладно, надо выбираться. — чуть погодя нарушил молчание Малеммил. — Так ты давно в королевствах? Если спросишь «в каких», я лично попрошу городничего поджечь тебя первым.

— Где-то три месяца. — слегка приврал принц. Но не слишком сильно, на случай если это имело большое значение для побега.

— Неплохо. А теперь скажи папочке, что все это время ты был хорошим мальчиком и каждый день прилежно практиковался в магии.

Если бы Никаниэль сейчас мог видеть лицо Малема, то он бы запомнил этот взгляд надолго. Ведь именно так выглядят лица тех, кому внезапно подарили надежду избежать ужасной, неминуемой смерти.

— В общем, да. Я почти каждый день уделял время работе над магическими каналами.

— Слава тебе, Лаод, и всем светлым богам впридачу! — радостно воскликнул Малеммил. — Тогда может получиться! Значит так. Встань на колени вот здесь, возле прутьев. Лицом к решетке.

Медленно, боясь вновь вызвать тошноту, Ник уперся руками в пол и встал на четвереньки. Зафиксировав это положение, он отдышался и потихоньку подтянул под себя ноги, опустившись на пятки.

Эти простые, по сути, движения дались ему будто он целый день отработал на кузне, не забывая в редкие минуты отдыха упражняться с мечом под палящим июльским солнцем. Но зато теперь, по крайней мере, холод его больше не беспокоил.

— Так, хорошо. — голос Малема дрожал словно нашкодивший юнец, внезапно осознавший, что только что разбил любимую мамину вазу, а отец как раз на днях справил себе новый ремень из дубленой кожи. Он даже скрестил за спиной пальцы, возложив на этот миг все остатки надежды на спасение от неминуемой гибели. — А теперь колдуй каменный щит.

— Каменный щит? Но зачем? Тут не от чего защищаться.

— Ник, прошу тебя, ради всех богов, я потом расскажу тебе все, что захочешь. Колдуй, полюби тебя кфхан, щит!

Беглый принц сосредоточился на плетении заклинания. То, на что обычно требовалось всего несколько секунд, сейчас давалось ему с огромным трудом.

Раз за разом он выводил перед мысленным взором линии, напитывая их силой, и каждый раз они расползались во все стороны потревоженным клубком змей. Ко всему прочему голова чуть ли не раскалывалась от боли. Ник стойко переносил эти тяготы и с настойчивостью достойной наследника престола начинал заново.

— Ну, что там? — не выдержал Малеммил.

— Да подожди ты! — огрызнулся принц.

Злость предала ему сил и, наконец, все линии встали на положенные им места.

Каменный щит.

Каменный щит.

Пыль, сор и мелкие камушки по обыкновению начали формировать перед Никаниэлем защитную полусферу. Они стремились друг к другу, прессовались и притягивали все новые и новые частички. Именно такой щит в бою с Зулгашем остановил летевшую в принца молнию.

Но теперь заклинание и не думало успокаиваться. Оно продолжало тянуть частички грунта, отрывая те уже даже от пола. Особенно много их отлетало в местах, где прутья решетки торчали из годами утоптанной земли.

Видимо на это и рассчитывал Малем.

Наконец щит сформировался. Перед Ником, по другую сторону решетки, в воздухе висела полноценная защитная полусфера в палец толщиной, а вовсе не та призрачная пылевая взвесь, которую он привык видеть.

На самом деле с момента активации прошла от силы одна секунда, но для Ника будто пронеслось несоизмеримо больше времени, и он разглядел воплощение щита во всех подробностях.

Ошарашенно изучая свое творение, Никаниэль прикинул, что таким можно не только от молний защищаться, но и при случае стрелу на излете остановить. Но с чего вдруг…

— Все. Выкинь его куда-нибудь подальше и давай снова. — скомандовал Малеммил. Он сквозь решетку просунул руку в камеру Ника и расшатывал прутья в только что образовавшихся вокруг них ямках. — Еще пару-тройку раз и мы на свободе!

— Да как я его выкину? Это же заклинание, а не настоящий щит!

— Как хочешь так и выкинь! Хоть в трусы засунь! — Малем отчаянно смотрел на свою единственную надежду на спасение. — Ник, пожалуйста, рассвет уже скоро. Если придет стража, то все пропало! А я еще столько не успел, столько не увидел, столько прекрасных девушек ждут моего внимания. Обещаю, каждая третья будет твоей. Нет, ладно, каждая вторая. Пополам! Все честно!

Таких странных эльфов Никаниэль еще не встречал. Не знай он точно, можно было бы даже подумать, что это и вовсе человек.

Не вставая с колен, беглый принц медленно отползал в другую часть камеры.

Лет двадцать по поведению, но по речи и знаниям явно больше. Пятьдесят? Семьдесят? Вряд ли больше ста. Ник сделал себе зарубку при случае обязательно поинтересоваться. Сейчас же были вещи и поважнее.

Второй щит сформировался гораздо быстрее. Голова еще гудела, но применение магии словно прочистило принцу мозги. Ну а после третьего клятые прутья выпали из своих креплений на потолке и теперь торчали из земли под разными углами.

— Да! Отлично! — возликовал Малем. — Так. Теперь иди на свет факела. Там, с правой стороны, будет комната охраны. Не бойся, на ночь они обычно расходятся по домам. Найди связку ключей от камер и освободи меня. Поторопись, друг!

И вновь Ник удивился простоте товарища по несчастью. Вот так просто? Раз — и друг?

Дело в том, что друзей у Никаниэля, по сути, никогда и не было. Разве что Син’Галад или Элельен, но это не совсем то. Братья были единственными детьми во дворце. А позже, в школе меча и магии, сверстники, находясь поблизости, всегда держали определенную дистанцию. Все-таки он принц и их будущий правитель.

Да и вообще дружба у эльфов — штука совсем не простая. Во-первых, жесткая классовая система не позволяла заводить знакомства с кем попало. Во-вторых, они обычно не один год приглядывались друг к другу, чтобы начать доверять. Ну и в-третьих, весьма сложно сохранить товарищество, на протяжении сотен лет жизни.

А тут Ника назвал другом абсолютно незнакомый эльф, да еще и в такой обстановке.

Мыли о неправильности Малема он решил отложить до лучших времен, а пока главнее было действительно покинуть это совсем не гостеприимное место. Позором для всей нации стало бы, если ее престолонаследника сожгут на костре в глухой, никому не ведомой дыре. Да и кто тогда воскресит Элен?

Мысль о возлюбленной предала молодому эльфу сил и, держась рукой за стену, он кое-как доковылял до комнаты охраны.

У входа на последнем издыхании чадил единственный факел, а наверх вела довольно крутая лестница без перил. Судя по всему, их действительно никто не сторожил. Да и других узников в подземелье тоже не наблюдалось.

Дверь оказалась незаперта. У входа Никаниэль обнаружил бочку с факелами, один из которых он тут же поджег. Это пришлось очень к стати, потому что далеко не факт, что получилось бы самостоятельно наколдовать хоть какой-нибудь источник света.

При скупом блеске огня беглый принц осмотрел помещение. Посередине стоял большой деревянный стол, заваленный объедками. А в остальном комната стражи напомнила ему пещеру Кровавого Джона — такие же груды вещей, хаотично наваленные повсюду. И найти среди них один единственный объект оказалось весьма проблематичным.

С трудом пробираясь от кучи к куче, Ник внезапно заметил свою шляпу и тут же, машинально, водрузил ее на голову. Затылок сразу отозвался ноющей болью, но ему сейчас было не до того.

«Так. Надо думать логически». — мысли, словно громоздкие чугунные рычаги, с трудом ворочались внутри головы принца. — «Если бы я был ключами, где бы я был? Бред. Не то… Кфхан! Ну им же нужно как-то ими пользоваться, значит должны быть всегда под рукой! Где же?»