Я прибавил шагу и протолкнулся ко входу в магазин. Или к тому, чио было входом. Дверь снесли с петель, а окно разбили, почему-то уже изнутри. Внутри много чего не хватало — что-то было сломано, что-то как будто даже погрызено. Стеллажи были повалены, в единственную лампу на потолке воткнули полусогнутую железную балку.

С каменным лицом от ещё не пришедшего осознания происходящего я проверил время. Меня не было пятнадцать минут. Тогда скажите на милость, что за чертов ураган здесь прошёлся?

— Что здесь случилось? — я обратился к людям, которые осматривали место происшествия, как будто оказались на выставке. Но никто не смог сказать ничего внятного — они сами только подошли.

Единственным выходом было позвонить хозяину магазинчика и звать его сюда. Объяснить, что случилось, словами, было бы как минимум тяжело.

Пока я ждал его, я немного прошёлся по разгромленному помещению. Ну и беда — а самое главное, и не скажешь, что тут случилось. Хозяин магазина слишком скуп, чтобы установить камеры, а свидетели и свидетелями-то не являются. Касса полная, ничего не украли. Нет ни одного пропавшего предмета — если не считать некоторых оторванных и отломанных частей.

Грохоту, наверное, было немало, такое сложно не заметить. И всё равно никто не видел, что тут случилось? В это сложно поверить. Но не сложнее, чем в то, что кто-то разгромил это совершенно не имеющее значения место и скрылся меньше чем за пятнадцать минут.

Мои размышления прервал гневный крик:

— Оболенский, какого хрена⁈

Это был хозяин магазинчика. Он вышел из своего старенького автомобиля и встал перед входом, даже не раскрыв зонт. Жаль его — магазинчик, всё-таки, его детище.

Но когда мужчина ткнул в меня пальцем, резко стало как-то не жаль.

— Что ты сделал с моим магазином⁈ Ты мне за всё расплачиваться будешь, сопляк!

Я ещё раз посмотрел на лежащую дверь, полный хаос в помещении и выбитое стекло (не в фильме же живём — оно не сахарное!). Даже если хорошо постараюсь, мне силёнок на такое не хватит. Вообще никак. Особенно за пятнадцать минут.

Я пнул валявшийся на полу стальной корпус робота и указал на место, где была вмятина, походившая на следы от зубов. Или даже целой пасти, полной клыков — тут уж как посмотреть.

— И покусал тоже я? Это же смешно. Я просто вышел на перерыв. Всё запер, как вы и велели. Говорю же, не я. Были бы тут камеры, было бы ясно.

— А случилось при тебе! — рявкнул хозяин магазина, брызжа слюной. — И возмещать мне всё будешь! До копейки!

Я вздохнул.

Только я хотел что-то ответить, как над головой раздался топот. Хозяин магазина напрягся. Да и я тоже — сверху жилые помещения, где сейчас никого не должно быть. Почему? Да потому что тот, кому они принадлежат, сейчас стоит передо мной.

— Кто пробрался в мой дом⁈ — прорычал мужчина. Я медленно попятился к выходу. Звукоизоляция тут хорошая, обычного человека было бы не слышно. Так что за хрень там бродит? Ещё и хозяин магазина от ярости совсем обезумел — отпер дверь, ведущую к лестнице, и помчался наверх.

Я вышел на улицу, потому что желания проверять, кто именно топал на втором этаже у меня не было. Тогда-то я и заметил то, что пропустил в первый раз — одно из окон второго этажа тоже было разбито.

Разбито снаружи.

Я почти уверен, что не хочу знать, что происходит.

Раздался истошный крик хозяина магазина. Услышав его, я на секунду застыл, не зная, за что хвататься: то ли бежать на помощь, то ли куда подальше. Потому что сопровождал этот самый крик не человеческий голос, а настоящий рёв какого-то монстра.

Тогда я заметил тень. Нечто приближалось к окну. То ли волк, то ли крупная, чертовски уродливая собака оскалилась, обнажая окровавленные зубы. Вдруг она выскочила на улицу — прямо из окна, — зарычала на меня и умчалась куда-то, тяжело и громко ударяясь лапами об асфальт.

Моё сердце билось в бешеном ритме. Чёртово чудовище, чуть инфаркт не словил! Никто не предупреждал меня, что животные-эсперы вообще появятся в моей жизни!

О них не должны и слышать ещё по крайней мере несколько лет. Процент животных, обладающих паранормальными способностями намного ниже, чем людей, но всё же такие особи есть. Век бы их не видел, как не видел до сих пор. Что это вообще было, собака с суперсилой?

Но как-то уж слишком осмысленно она действовала. Тварь разнесла магазин, а что с хозяином, неизвестно, но легко предположить, а меня или других прохожих не тронула.

И сказать нечего, на уме только одна мысль.

Ёбана мать.

На секунду я задумался, стоит ли отмотать время и спасти хозяина магазина. Но на ум не приходит ничего, что я мог бы противопоставить этой псине. Могу ли я пожертвовать едва знакомым человеком, просто потому что не хочу даже пытаться? Или я должен снова убить себя, чтобы не быть тем, кто бездействует из равнодушия? Что именно я должен выбрать, чтобы оставаться человечным?

Я вызвал полицию, прежде чем крадучись отправиться на второй этаж, чтобы увидеть хозяина магазина. Или то, что от него осталось.

Мама как всегда пропадает на работе, зато мистер Уинтер тут как тут. Его рабочий график всё ещё загадка, но по крайней мере меня кто-то забирает — один я уходить из участка не хочу. Странное дело, я снова оказался здесь за такой короткий срок, и снова меня пытаются выпнуть отсюда поскорее.

Да уж, варианта есть только два: говоришь, что видел собаку, и тебя посчитают сумасшедшим, или говоришь, что не видел никого, кроме хозяина магазина, и смотрят на тебя странно, но оспорить не пытаются. Первый вариант был лишь моим предположением, но я решил промолчать и притвориться, что видел только разгром и труп.

Ситуация слишком странная, чтобы быть неосторожным. Было бы глупо отматывать время в поисках варианта временной ветки, гле мужчина выживет, потому что неизвестно сколько раз я сам умру; учитывая то, как быстро ухудшается моё состояние, отматывать время несколько раз подряд может быть опасно. Я даже не знаю, могут ли побочные эффекты от запуска способности быть тем, что убьёт меня насовсем, а ставки недостаточно высокие.

Проще говоря — я слишком эгоист, чтобы пытаться предотвратить то, что случилось. Смерть хозяина магазина не вызвала тех же чувств, что и в тот день, когда младших Морозовых попытались похитить. Как будто тогда действия преступников задели меня за живое, а сейчас… Этого не произошло.

Мистер Уинтер не принялся расспрашивать меня о том, что случилось, а молча отвёз меня домой. Только когда мы оказались в знакомых стенах, в нашей небольшой прихожей, он спросил:

— Эван, ты в порядке? Хоч’ешь об этом поговорить?

Я отмахнулся, даже не поправив его, как обычно. Почему-то это не оставило никакого отпечатка. А я, вообще-то, не любитель внутренностей и трупов; тем не менее, разорванная глотка убитого мужчины мне даже толком не запомнилась. Так это то что бывает, когда умираешь чаще, чем любой другой человек в этом мире?

То ли я резко стал чёрствым, то ли меня не волнует судьба этого конкретного человека. Но я ведь не какой-то герой, не спасатель и не альтруист; я не должен чувствовать себя виноватым за то, что сегодня мне не хочется решать проблемы посторонних людей.

Кстати о проблемах посторонних.

Отделавшись от мистера Уинтера и любопытной Алисы, я заперся у себя и сделал один важный звонок. После пары гудков взяли трубку. На той стороне раздался немного скучающий голос Анны Морозовой.

— Это ты, дядь Вань? Я думала, не позвонишь.

— Были дела. И зови меня по имени. Какой я дядя? — отозвался я, прежде чем перейти к делу. — Я давно хотел немного расспросить вас с Серёжей о ваших силах.

Давно надо было это сделать: узнать наконец, сколько силы таится в этих маленьких детски телах. Это отвлечёт меня от стремительно накапливающихся вопросов, связанных с сегодняшним днём.

— Ну-у… — протянула Анна. — Ты ведь никому не скажешь, да? Я иногда занимаюсь этой… телепатией. Но только с Серёжей. Обычно никто кроме него меня не слышит. А он иногда морозит вещи, как-то целую ванну воды за пару секунд превратил в лёд! И у него руки всегда холодные. Правда, он эту свою силу использовать не любит… У нас так год назад хомячок умер. Замёрз. Было грустно. Он вообще-то старенький был, но Серёжа всё равно много плакал…