— Этого более, чем достаточно, господин Кормон.

— Поверю на слово. Давайте взлетать. Держим путь в Мемфис. Базироваться будем в моём поместье. Думаю, там хватит места.

— Как прикажете.

Оба отправились к одному из атетов Фахми, а я — к своему.

— Господин, я рада, что всё прошло удачно, — сказала, когда я подошёл, Мефиер. — Как вы себя чувствуете?

— Испытание оказалось не таким уж сложным, — ответил я. — Пора улетать. У нас теперь есть тысяча воинов, и их командир уверил меня, что их хватит, чтобы покончить с Аминами.

Мефиер хищно улыбнулась.

— Это отличная новость, господин! Когда вы собираетесь атаковать?

Во время разговора мы успели подняться по трапу.

— Думаю, в ближайшее время. Незачем затягивать с этим. Наша война вызовет недовольство кое у кого, но мы имеем на неё право.

Девушка кивнула.

— Не думаю, что кто-то захочет его оспаривать.

— Даже если захочет, мне плевать! Они похитили мою сестру.

— Понимаю, господин. Прикажете взлетать?

Мы как раз разместились в салоне.

— Да. Курс на поместье. Нам понадобится план, Мефиер. Ударим по стратегическим точкам Аминов — туда, где сосредоточены их войска и техника. Заводы и шахты трогать не будем. Я планирую забрать их себе.

— Не думаю, что Дом Фаюм их отдаст. А силой забрать их мы не сможем.

— Знаю. Но я заявлю о своих правах, и дело придётся передать в суд. Если Дом Фаюм на нас нападёт во время процесса, это будет выглядеть как вероломство. Дому Ра придётся вмешаться, хочет он этого или нет. Иначе это может быть расценено как слабость, ведь Кормоны — часть клана.

— Таким образом вы обезопасите себя от мести Дома Фаюм, — понимающе кивнула девушка. — Это может сработать.

— Надеюсь, так и будет. А теперь извини, но мне нужно подумать.

— Разумеется, господин.

Возвращались в тишине. Я прикидывал, что делать дальше. Перспективы получались не особо радужными. Даже если я уничтожу род Аминов — а, скорее всего, так и будет — до трона ещё очень далеко. Даже не представляю, насколько. Может вся жизнь уйти, чтобы добраться до вершины. Одна надежда на Пасть Себека, но жрецы Дома Аменти пока не сигнализировали о том, что готовы доставить меня туда. Дело затягивалось, а я даже не представлял, как именно путешествие туда поможет мне ускорить возвращение трона.

Дорога из пустыни была долгой. Пилот руководствовался картой, которая осталась у него от Алассана. Меня удивило, что посредник никак не позаботился о том, чтобы изъять её. По идее, я теперь мог и сам наведываться к Фахми, и других туда отправлять. Да и вообще, получалось, что местонахождение секты, вроде как, уже не тайна. Странно.

В конце концов, я задремал. Вернее, поначалу мне так показалось. Но вскоре я понял, что впал в состояние, близкое к тому, которое охватило меня после приёма священного напитка в храме Фахми. Вернее, в конце, когда я обрёл способность мыслить предельно ясно.

Я позволил разуму самому решить, какой проблемой заняться. К моему удивлению, не прошло и десяти секунд, как он обратился не к грядущей войне с Аминами, и даже не к возвращению трона, а к… моменту моей смерти! Вернее, к тому дню, когда Проклятье по какой-то неведомой мне причине вышвырнуло меня в этот мир. Похоже, подсознательно я так и не отпустил это событие — что, в общем-то, неудивительно — и теперь разум стремился выстроить цепочку событий, предшествующую моему неожиданному изгнанию. Он хотел понять, как и почему это произошло. Ведь не зря же в храме, где я проводил экзорцизм, оказались приборы, которых там быть не должно было…

Я решил, что у меня полно времени, и можно позволить разуму поработать в этом направлении. Вдруг я пойму, что произошло? Устроившись поудобнее, я закрыл глаза и полностью отдался мыслительному процессу. Нужно восстановить предшествующие события и попытаться их связать. Тогда, может, что-нибудь и получится.

Так, если не ошибаюсь, всё началось с…

…упокоения Проклятья. Другого, которое я настиг за некоторое время до вышвырнувшего меня из родного мира. Теперь я ясно вспомнил их:

— Тот, кто умрёт последним, уже здесь! — сказал Одержимый перед тем, как умереть. — Услышь и разнеси весть! Стирающий имена в Книге бытия явился!

Тогда я не придал значения его словам, ибо они звучали бредом.

Я стоял над трупом, когда моя рация ожила.

— Амос, что там? — голос у Милы был тревожный, хотя она и старалась говорить спокойно.

Да, так меня звали. Редкое имя, означающее «несущий ношу». Тот, кто принимал меня в Корпус Экзорцистов, почему-то решил, что он мне подходит. А может, вовсе и не заморачивался, а дал мне первое попавшееся.

— Всё нормально, — ответил я, не сводя глаз с мёртвого Одержимого. — Парень сдох.

— Что он сказал?

— Ты не записала?

— Записала, конечно, но что это значит?

— Откуда мне знать? — я, наконец, опустил пушку и засунул её в кобуру. — Я в чине Экзорциста, а не всезнайки!

— Этот парень, похоже, считал себя пророком, — вмешался Эдик.

— Возможно, — ответил я и направился к лестнице. — Когда в тебе Проклятье, что в башку не взбредёт? Всё, я спускаюсь. Надеюсь, тут есть, кому прибраться.

Когда я вышел на крыльцо, ко мне уже бежали Мила и Эдик. Их глаза обшарили меня с головы до ног. Убедившись, что я действительно в порядке, они похлопали меня по плечам и заулыбались.

— Да-да, — пробормотал я с лёгким раздражением. — Спасибо. Сказал же: нормально всё со мной!

Вслед за ними по ступенькам поднялся майор Реншин, широкоплечий и подтянутый, с волевым подбородком и коротко стрижеными усами. Вояка лет тридцати, одинокий и озлобленный на мир, в котором ему до сих пор не посчастливилось найти женщину, готовую терпеть его солдафонские замашки. На его форме красовалась нашивка «Архангелов» — крылья и огненный меч.

— Докладывайте! — сказал он негромко, глядя мимо меня.

Реншин каждый раз пытался провернуть этот номер — изобразить, будто я ему подчиняюсь. Видать, не мог смириться, что его контора контролирует не всё.

— Дай ему запись, если командор Ветров позволит, — бросил я Миле, проходя мимо майора.

Спускаясь по лестнице, я чувствовал его пылающий ненавистью взгляд, которым он сверлил мне спину. Научитесь работать с Одержимыми, тогда, может, вас и будут запускать первыми. А пока в чине Экзорциста я, а это значит, что вам, майор, как обычно, достались одни объедки.

Подойдя к броневику с аббревиатурой «СКСИЭ» на боку, я сел на обрезиненную подножку перевести дух: пришлось изрядно побегать за Проклятым.

Через пять минут, разобравшись с Реншиным, ко мне подошла Мила. Прислонившись к броневику, насмешливо посмотрела на меня сверху вниз. Видок у неё был тот ещё: красный гребень из волос, пирсинг в носу и бровях, татуировка дракона на левом виске и боевой раскрас в стиле смоки айз. Не знаю, почему ей позволяют ходить в таком виде на службу — наверное, хорошо работает. Мила — старая дева. Ей тридцать шесть, и она ни разу не была замужем. Не встретила парня, который польстился бы на её грубую физиономию, бунтарский дух и почти круглосуточную занятость на службе. Впрочем, последнее, возможно, проистекало от отсутствия стабильной личной жизни. Мне пришло в голову, что у неё довольно много общего с Реншиным. Хотя в лицо я бы ей это не сказал — можно и схлопотать. А я свою мордашку берегу. Мне на неё ещё баб цеплять.

— Ну, что, погонял он тебя? — спросила Мила, видя, что я не собираюсь ничего говорить.

— У него был «Тифон-6», — ответил я. — Интересно, где он его взял.

— Он работал в «Охранных системах». Наверное, имел доступ.

— Миниган сошёл с конвейера «Добрынин Индастриз», тульская сборка. Я посмотрел на маркировку, пока он издыхал. Не китайская лицензионка. Дорогая штука и редкая вдобавок. Откуда у него к ней доступ — вот, что я хотел бы знать.

Мила оглянулась на здание, где я только что охотился, и пожала плечами. Налетел порыв холодного ветра, согнав с его крыши ворон, которые с хриплым карканьем устремились прочь. По асфальту покатились пустые пластиковые стаканчики и комки мятых флаеров.