За нашими спинами слышались крики: секьюрити не сдавались. Мы пробежали мимо уставленных продуктами стеллажей и холодильников и оказались перед большой железной дверью, заложенной засовом. На нём был кодовый замок. Такие ставят для того, чтобы персонал не выносил из ресторанов полуфабрикаты. Пароль обычно знает только начальник склада. Он сидел в стеклянной будке справа и обалдело пялился на нас. Затем его взгляд стал гневным, и он медленно встал из-за письменного стола.

— Какого чёрта вы тут забыли⁈ — заорал он, бросаясь к двери.

Слава Богу, а то я уж боялся, что придётся самому идти за ним и тратить время. Едва он оказался от нас на расстоянии метра, я сделал шаг ему навстречу и схватил за горло. Пальцы сомкнулись намертво — я могу сломать кадык за две секунды. Во время войны именно так мне и приходилось поступать, но сейчас я собирался только припугнуть этого мужика.

— Открой дверь! — выкрикнул я ему в лицо.

Он извивался, пытаясь освободиться, и я сжал пальцы сильнее. Начальник склада захрипел и выпучил глаза, в которых появился ужас.

— Дверь! — я бросил его к выходу. — Живо!

В кухне уже слышался топот ног. Начальник склада набрал трясущимися пальцами код за секунду до того, как в помещение ворвались секьюрити. Не сбавляя хода, они кинулись к нам, размахивая электрошокерами. Оттолкнув начальника склада, я вытащил Марину на улицу.

Как назло, шёл дождь. Вода лилась плотным потоком, и на тротуаре уже было полно луж. В них отражались фонари и витрины, двигались фары проезжавших мимо автомобилей. Гудрон казался живым, он словно дрожал и колебался, когда мы бежали по нему, лавируя между пешеходами.

— Вон моя машина! — Марина на ходу указала на тёмно-синий «Мицубиси».

Мы перебежали через дорогу. Обернувшись, я увидел красные куртки метавшихся на другой стороне улицы секьюрити. Им мешал ползший мимо двухэтажный автобус.

— Я на мотоцикле! — сказал я Марине. — Езжай вперёд, а я следом!

Она кивнула и бросилась к своей машине, на ходу вытаскивая из сумочки ключи. Я прикинул, что, если она не успеет, я смогу уложить охранников из ресторана. Но вот Марина села в свою легковушку. Я запрыгнул в седло байка и включил зажигание. Секьюрити потеряли Марину из вида, потому что она села в автомобиль, но они заметили меня и кинулись наперерез грузовику с надписью «Гидравлические установки» на кузове. Он успел притормозить, и один их охранников оказался передо мной. Его напарник был менее решительным и не рискнул кидаться под колёса: он остановился, пропуская грузовик. Секьюрити поднял электрошокер с явным намерение ткнуть меня в ухо, но я выбросил в его сторону ногу и выбил оружие из руки. Пластиковый жезл описал дугу и упал на дорогу. По нему тотчас пронеслась белая «Ауди». Из-под её колёс вылетел фонтан чёрных пластмассовых брызг — всё, что осталось от шокера. Оставшись с голыми руками, охранник мигом потерял часть решимости, но всё равно сделал по направлению ко мне шаг. Большая ошибка! Я ударил его ногой в подбородок и врубил сразу третью скорость.

Оставив секьюрити на асфальте, я выехал на дорогу десятью секундами позже Марины. Мы оба понеслись в потоке машин, по отдельности, но в то же время вместе. Я был уверен, что она наблюдала за мной через зеркала, и не спускал взгляда с заднего стекла её автомобиля. Сердце у меня билось ровно: я привык и не к такому во время войны. Мотор больше не ревел — мотоцикл катился плавно и тихо, точно игрушечный.

Через полчаса мы с Мариной встретились в подземном гараже. Она поджидала меня возле своего «Мицубиси». Щёки у неё горели. Я подошёл, и мы вместе направились к лифту. В кабине она прижалась ко мне и положила голову на плечо. Я обнял её за плечи.

— Это было потрясающе! — проговорила она. — Хоть я и не думала, что проведу вечер именно так.

— Не совсем твой стиль, да? — ответил я, чтобы перевести всё в шутку.

— Да, не совсем, — согласилась девушка.

Выйдя на своём этаже, мы остановились напротив друг друга.

— Зайдёшь? — спросил я, заранее зная, что Марина согласится.

— Зайду, — просто ответила она.

Я открыл дверь и сказал:

— Свет!

Затем помог Марине снять пальто.

— Сюда? — спросила она, идя передо мной.

Мы вошли в гостиную.

— Симпатично, — проговорила девушка, окинув взглядом мою берлогу. — Давай включим музыку.

— Что тебе нравится? — я подошёл к стереосистеме.

— Блюз.

Я выбрал десяток треков по теме, сформировал плейлист и нажал «старт». Комната наполнилась звуками виолончели и саксофона. Женский голос с лёгкой хрипотцой начал выводить стройную мелодию, похожую на течение горного ручья, бегущего через пороги.

— Спасибо, что защитил меня, — проговорила Марина.

— Это не совсем верное слово.

— Какое именно?

— Защитил.

— Почему?

— Тебе ничего не угрожало. Эта парочка просто завалилась не в то заведение. Их бы убрали через минуту. Те же самые секьюрити, что гнались за нами.

— Тогда зачем ты избил их? — брови Марины слегка приподнялись.

— Не мог позволить им и дальше тебя оскорблять.

— Значит, всё-таки защитил! — с улыбкой произнесла Марина. — Слова порой ранят не хуже ударов.

Подойдя ко мне, она начала расстёгивать рубашку. Я взял её за плечи и поцеловал. На часах было почти одиннадцать, и за окном давно стемнело. Раздевая друг друга, мы постепенно переместились в спальню.

— Что у тебя в сумочке? — спросил я.

— Ты о чём?

— В ресторане ты сунула туда руку, словно собиралась достать пушку.

Марина усмехнулась.

— Всего лишь перцовый баллончик. Всегда беру с собой, когда иду в клуб. На всякий случай. От таких вот уродов, как попались сегодня.

— Значит, ты была вооружена? — я улыбнулся. — Я мог не беспокоиться?

— Конечно, — в тон мне ответила Марина. — Хотя мне больше понравилось, как ты их отделал. Этому учат в корпусе Экзорцистов?

— И не только там, — ответил я, вспомнив все тренировочные лагеря, в которых побывал.

Марина порывисто приникла ко мне всем телом.

— Ты мне сразу понравился! — горячо прошептала она мне в ухо. — Хорошо, что ты приехал сегодня. Я тебя ждала!

Я молча поцеловал её в шею. Она запрокинула голову и прерывисто задышал, вцепившись в мои плечи. Мои губы скользнули по шелковистой коже, и я жадно вдохнул её запах. Совсем не похожий на освежитель воздуха…

Я проснулся со звонком будильника. Марины не было. Видимо, ушла к себе. Я отправился в ванную принять контрастный душ, потом позавтракал яичницей с ветчиной, тостом с сыром и запил всё это чёрным кофе. Надев мундир, придирчиво рассмотрел себя в зеркало: этот прикид мне нравился однозначно больше, чем вчерашний. Заперев квартиру, спустился в паркинг и завёл мотоцикл. На часах была половина восьмого. Я надеялся, что не опоздаю.

Ассамблея находится на берегу Москва-реки. Это высотное здание в монументальном стиле, напоминающее архитектурных монстров тоталитарных режимов середины двадцатого века: квадратные колонны, много розового мрамора и серого гранита. Оно вытянуто и устремлено к затянутым тучами небесам и одновременно распластано по земле, словно амёба, присосавшаяся к асфальту. Вокруг Ассамблеи устроена площадь-парковка, на которой я сразу заметил дюжину автомобилей членов комиссии. Возле них болтали водители и охранники.

Я остановил мотоцикл на свободном месте неподалёку от машины командора Ветрова. Заметил также служебные автомобили Милы и Эдика, куда более скромные, выданные корпусом. У меня тоже есть такой, но я предпочитаю байк.

Пристегнув шлем к рулю, я подошёл к высоким стеклянным дверям, кивнул паре знакомых полицейских, машинально оправил китель и увидел стоявших около урны Эдика и Милу. Он ел картошку фри из бумажного пакета, а она пила колу, с кислой физиономией поглядывая по сторонам. Заметив меня, они замахали руками, хоть я и так направился к ним.

— Где командор? — спросил я.