Мне пришло в голову, что, если бы не сенсоры, благодаря которым я видел в темноте, я уже был бы мёртв. Теперь нужно было подыскать надёжное убежище и надеяться, что на базе оставлено не так уж много боевых модулей. Если мне попадётся ещё один, едва ли я сумею уйти.

Пробираясь коридорами, я заглядывал в попадавшиеся по пути комнаты. Ни одна из них не казалась надёжным убежищем. Утешало только то, что робот не погнался за мной. Но здесь наверняка есть и другие. Лучше всего мне подошло бы бронированное помещение вроде сейфа, и на базе, конечно, такие имелись, однако едва ли их было много, так что вероятность, что я наткнусь на одно из них, казалась ничтожной.

Свернув направо, я увидел приоткрытую дверь. Железную, хотя и не бронированную. По опыту я знал, что в подобных помещениях обычно находится ценное оборудование. Я вошёл.

Комната походила на инфоцентр или лабораторию. Здесь было полно компьютеров и прочего оборудования. Перед ним стояли вертящиеся кресла. Судя по всему, здесь боевые действия не шли, но помещение было покинуто в спешке: я заметил несколько кружек, недоеденный бутерброд и прочие следы прерванной трапезы. Осмотрелся, стараясь ничего не пропустить, но ни крови, ни следов от пуль не увидел.

Зато заметил на стене едва мерцавший огонёк и подошёл к нему. Передо мной было настоящее чудо: один из компов работал в аварийном режиме! Должно быть, где-то остался неповреждённый генератор, и компьютер питался его энергией. Я нажал кнопку, которая, по моему мнению, должна была его включить. Несколько секунд ничего не происходило, но затем передо мной в стене загорелся красный огонёк. Сканер! Должно быть, компьютер хорошо защищён, и активировать его может только сотрудник Авалона. Возможно даже, вполне определённый. Но точно не я. Чувствуя разочарование, я отступил на пару шагов, и вдруг голопанель загорелась! В воздухе начала формироваться трёхмерная картинка. Обычно это происходит мгновенно, однако энергии было совсем мало, и процесс еле шёл. Через несколько секунд я различил голову мужчина лет сорока, с короткими волосами, большими залысинами и тонкими, острыми чертами лица. Вид у него был испуганный. Очевидно, это была запись, причем сделанная, скорее всего, во время атаки на Авалон.

— Я знаю, что вы Амос Адитумов! — заявил мужчина приглушённым голосом, словно опасался, что его услышит кто-то посторонний. — Если вы смотрите это, значит, сканер вас опознал. Это послание только для вас! На Авалон напали, я не знаю, кто именно. У меня всего несколько секунд, и я не успею рассказать вам всего, поэтому запомните одно имя — Григорий Дивов! Григорий Дивов! — повторил мужчина с нажимом, и его лицо приблизилось, словно он подался вперёд. — Отойдите от терминала, он самоуничтожится через пять секунд.

Я поспешно отступил, и компьютер взорвался — не сильно, но весьма эффектно. Должно быть, кто-то заложил бомбу прямо в его блок памяти.

Я сел в кресло, пытаясь понять, что всё это может значить. Ясно было одно: кто-то на Авалоне был в курсе того, что со мной произошло. И предполагал, что я могу здесь появиться, раз оставил для меня сообщение. И это было важнее всего, а значит, нападение на базу, возможно, произошло именно из-за того, что кто-то в Авалоне знал… От подобных мыслей ум заходил за разум! Я затряс головой, хотя было ясно, что это мне не поможет. Почему этот парень сказал так мало⁈

— Григорий Дивов… — повторил я вслух.

Это имя нельзя забывать и называть его тоже никому не стоит. Я смотрел на взорвавшийся терминал, и мне пришло в голову, что очень хорошо, что он уничтожен. Так у меня хотя бы появился шанс первым найти Дивова.

Но прежде нужно было выбраться с базы. Подкрепление прибудет нескоро, и к тому времени я, возможно, уже буду мёртв, потому что по Авалону, конечно, снуют боевые модули, и на этом этаже должен быть хоть один. Если он не обнаружил меня раньше, то уж взрыв терминала он должен был заметить и теперь чешет сюда. Я встал и запер дверь. Она была металлической, но долго ли продержится? Её делали не в расчёте на пальбу из минигана. Я придвинул к ней пару шкафов, на что ушло минут десять. Ладони и запястья болели, из них текла кровь, и каждое движение давалось с трудом и мукой.

Странно, что робот ещё не прибыл. Должно быть, находился на другом конце здания, когда прозвучал взрыв.

— Лейтенант Адитумов! — голос пилота «Фаэтона» заставил меня вздрогнуть. — Вы меня слышите⁈

— Да! — я был в полном недоумении: зачем ему понадобилось со мной связываться, и неужели это возможно на таком расстоянии?

Он уже должен быть далеко от Авалона.

— Я вызвал подмогу по радио. Мои сенсоры смогли вас засечь. Кажется, я знаю, где вы находитесь.

— И что? — я понимал, что помочь он мне не в силах.

— Комната, в которой вы сейчас, похожа на аппаратную?

— Ещё как! Но при чём тут это?

— Я сверился с планом Авалона, составленным ещё до войны и его последующей демилитаризации. Судя по всему, стены здесь не слишком толстые, ведь в них должны находиться провода. Проще говоря, они полые. А само помещение расположено на внешнем крае базы. Раньше вокруг неё находились оборонные комплексы, но теперь тут, так сказать, плешь. Понимаете?

— Боюсь, я сейчас туговато соображаю. Но продолжай.

— Короче говоря, я могу пробить брешь и забрать вас.

— Серьёзно⁈ — оказывается, надежна в аппаратной была только металлическая дверь, а я-то решил, что смогу укрыться в ней от модуля.

— Абсолютно. Только вам придётся выйти из комнаты, чтобы ракетами не задело.

Я повернулся к воздвигнутой баррикаде. Интересно, далеко ли боевой модуль? Впрочем, я ведь даже не знаю, существует ли он.

— Ты готов сделать это прямо сейчас? — уточнил я.

— Да. Я как раз напротив вас.

— Минутку! — я отодвинул шкафы и прислушался. Затем открыл дверь и выглянул в коридор. — Далеко ли отходить? — спросил я, надеясь, что ответ будет отрицательным.

— Чем дальше, тем лучше.

Чёрт!

— Ладно. Валяй!

— Вы готовы?

— Да, стреляй! — это я выкрикнул, уже выскакивая в коридор.

Я бежал со всех ног, вглядываясь в темноту впереди и опасаясь, что мою задницу поджарит огонь сзади. Коридор в голубом мареве сенсора был чист.

За спиной жахнуло, коридор вспыхнул белым, меня швырнуло вперёд, и я полетел мордой в пол. Машинально выставил руки, и повреждённое плечо пронзила дикая боль. Кажется, на этот раз я его добил.

Тем не менее, я поднялся, развернулся и побежал обратно — навстречу огню. Из-за него сенсор оказался практически бесполезен, и мне пришлось двигаться наугад.

Несколько секунд, и я оказался в аппаратной. В стене зияла огромная дыра, кругом бушевали огонь и дым. Я отключил ночное видение, а затем, шатаясь, подошёл к краю и с трудом преодолел желание схватиться за оплавленные стены — так недолго было прожечь окровавленные ладони до самых костей. Я едва стоял на ногах: в пробоину врывался пронзительный ледяной ветер. Пришлось опуститься на четвереньки, чтобы не улететь в пустоту. Руки скользили, на них налипала бетонная крошка, и они покрывались серо-бурым наростом.

Я увидел самолёт. Он завис почти вплотную, и из люка протягивался металлический шест с ременной петлёй на конце. Мне нужно было только пристегнуться, но одна рука висела плетью, а вторая кровоточила, и запястье опухло так, что я едва мог двигать кистью.

— Давайте быстрее! — нетерпеливо проговорил пилот, видя, что я медлю.

— Постараюсь! — ответил я и принялся возиться с ремнём.

Наконец, мне удалось обернуть его вокруг груди и защёлкнуть пряжку. Я уже собирался сказать пилоту, что, слава Богу, готов, как вдруг «Фаэтон» сделал резкий поворот, и меня сорвало с края аппаратной!

Я повис в воздухе, ничего понимая, а самолёт открыл огонь по бреши. Он поливал её огнём почти полминуты, а затем сдал назад и ушёл вниз. Стержень, на конце которого я болтался, начал втягиваться внутрь, и вскоре я оказался прямо перед люком. Схватившись за край, я собрал остаток сил и забирался в самолёт. Как только я упал на пол, люк закрылся.