Я обрушил на него огненный дождь. Номию пришлось присесть, накрывшись щитом, как зонтиком. Я мгновенно воспользовался этим, ударив хлыстом. Лента врезалась в парня, оставив широкий ожог на животе и груди. Даже руку задела. Амин издал пронзительный крик и тут же переместил щит. Последние огоньки упали на него, причинив новую боль. До меня донеслись приглушённые ругательства.

А затем мощная молния пронзила мой солнечный диск и попала прямо в сердце! Я отлетел, упав на спину. Быстро встать! Нельзя лежать!

Прикрываясь щитом, я поднялся на колено, распрямился. В меня ударили подряд ещё две молнии, послабее. Диск мигнул, словно сигнализируя о том, что требуется подпитка. Пришлось вбросить в него энергию.

Номий наступал. Его лицо было перекошено от боли и ярости. Он швырял молнии одну за другой, заставляя меня пятиться и не давая ответить, а под конец запустил дюжину шаровых разрядов. Я упал на землю, пропуская их над собой.

Мой противник издал резкий возглас, его щит исчез, а с неба ударила мощная молния, которую Номий ловко поймал и, крутанув, словно дискобол, швырнул в меня.

Я понял, что он вложил в эту атаку едва ли не все силы, что имел. Нужно бросить шехир в щит и надеяться, что…

Мои пальцы сами собой сложились в болезненно-сложный символ, и навстречу молнии метнулись две сияющий огненный кобры! Огромные, полыхающие и переплетающиеся друг с другом, они разинули пасти и поглотили атаку, а затем врезались в Номия, вонзили в него зубы, оторвали от земли, подняли метров на восемь и вдруг плотно обвили, превратив моего противника в факел!

Я попятился, наблюдая за этой новой техникой, как заворожённый! Змеи сжимали Номия, беспощадно поджаривая живьём! Воздух огласился жутким воплем, от которого я вздрогнул. Это слишком жестоко! Нужно отозвать технику! Лучше добить парня хопешем. Так будет гораздо милосерднее.

Однако я не успел: кобры начали таять, а дымящееся тело рухнуло на арену! Едва оно коснулось поверхности, как разлетелось на чёрные куски, от которых во все стороны посыпались угли.

Я стоял в шоке. У меня практически не осталось шехира. Какою же мощью обладала данная техника⁈ И почему я не знал о ней до сих пор?

Боковым зрением я заметил движение на трибуне и повернул голову. Амины стояли, глядя на меня. Немая сцена затягивалась.

Её нарушил робкий крик устроителя поединка:

— Победу одержал Ахенатон Кормон! Слава Великим богам! Честь восстановлена!

Ко мне торопились Дорил, Хромид и Мефиер. Секундант успел первым.

— Как ты это сделал⁈ — воскликнул он, пуча глаза. — Ахи, откуда у тебя техника Уаджит⁈

— Да я и сам не знаю! Просто… так получилось!

Парень глядел на меня со смесью ужаса и недоверия.

— А в чём дело-то? — насторожился я.

— В чём⁈ Как будто сам не знаешь! Этой техникой владеют только представители божественной династии!

— Мальчик прав, — мрачно проговорил подоспевший Хромид. — Ни у кого, кроме членов рода Рамессидов этой техники быть не может. Всё дело в крови. Боюсь, у нас проблема, господин. Здесь слишком много свидетелей.

И он указал в сторону трибуны, где по-прежнему стояли, застыв, будто статуи, ошарашенные Амины.

— И что ты предлагаешь? — насторожился я. — Вряд ли удастся убедить их ничего никому не рассказывать?

— Не только их, — управляющий покосился на Дорила.

— Я чего-то не знаю? — тихо спросила Мефиер.

Да, свидетелей, хоть отбавляй! Похоже, попал я…

— Думаю, нам пора убираться, — мрачно проговорил Хромид. — Птичка вылетела, ничего не поделаешь.

— Погоди! — я понимал, что он имеет в виду: уже сегодня станет известно, что недавно исцелившийся наследник Кормонов вдруг обнаружил владение техникой, которая бывает лишь у правящего рода.

Сколько пройдёт времени, прежде чем мой дядя узнает об этом и сложит два и два? Вся наша конспирация летела к чертям! Ну, Мефиер, положим, не выдаст. Она служит роду. Дорил… Можно попробовать взять с него слово не болтать. Парень, вроде, неплохой. Главное — не говорить, кто я такой на самом деле. Наплести, что дальний родственник фараона. Вдруг покатит? Но Амины… Эти точно молчать не станут.

— Что? — спросил Хромид. — Нам не одолеть их, господин. Слишком много чародеев.

Проклятье, он прав: Амины — все маги! А у меня осталось совсем мало шехира. Плюс в свидетелях ни в чём не повинный устроитель поединка. Он, кажется, вообще тут на стадионе служит. Ему-то с чего попадать в эту мясорубку.

— А что, ни разу не было случаев, чтобы техника Уаджит проявлялась у кого-то, кто имеет дальнюю родственную связь с Рамессидами? — спросил я со слабой надеждой.

Управляющий покачал головой.

— У вашего рода нет никакой связи с правящей династией, господин! Это легко проверить по генеалогическому древу.

Ну, да, аристократы же так кичатся своей наследственностью, что все браки записывают.

— Что происходит? — встряла Мефиер. — Господин, откуда у вас эта техника⁈ И вообще… Вы сражались так, словно очень давно занимаетесь…

— Ахи, они идут! — прервал девушку Дорил.

Действительно, трое Аминов покинули трибуну и направлялись к нам. Впереди шествовал мужчина с бородой, в которой уже сильно показалась седина. Вид у него был суровый. Двое крепких парней сопровождали его. Явно не из охраны: слишком роскошные одежды. Похоже, делегация.

Старик остановился в двух метрах от нас.

— Господин Кормон, ваше высокомерие не знает границ! Придать своей технике вид божественной — это едва ли не оскорбление власти фараона! Не знаю, чем вы руководствовались, поступая так, но я нахожу ваше поведение возмутительным! Ваш захудалый род никогда не был и не будет иметь ни малейшего отношения к великим Рамессидам! Если вам кажется, что уничтожить моего племянника подобным образом значит совершить нечто достойное, то вы очень ошибаетесь! Не рассчитывали же вы всерьёз, что кто-то из нас поверит, будто в вас течёт хоть частица царской крови⁈

Старик буквально клокотал от бешенства. И его негодование выглядело вполне искренним. Вот только, поверил он или нет, слухи о том, что молодой Кормон использовал технику, придав ей вид Уаджит, всё равно разнесутся. И дядя наверняка отправит кого-нибудь проверить, в чём дело.

Однако Амин не закончил.

— Одно дело, когда малые дети, играя, делают вид, будто создают Уаджит. Совсем другое — глава рода! Пусть даже такого, как ваш, — кажется, он едва сдержался, чтобы не сплюнуть. — Я бы сообщил об этом, куда следует, но не хочу доставлять вам славу. Какой бы дурной она ни была.

Господи, он что, серьёзно⁈ Нет, по идее, мужик и не должен был поверить, что я использовал настоящую божественную технику. Он выглядел бы глупо, рассказывая, будто Кормон имеет царскую кровь. С другой стороны, возможно, он в это как раз поверил? И не желает, чтобы об этом кто-то узнал? Ведь какой удар будет нанесён репутации Аминов, если все решат, будто они ниже по происхождению, чем их злейшие враги! Имелся и третий аспект: после всего, что наговорил старик, я должен вызвать его на поединок. И, кажется, этого он и добивался. Неплохой план: укокошить последнего представителя ненавистного рода, пока он не в состоянии восстановить вилы после дуэли. Ведь ясно, что, где бы я ни раздобыл шехир, второй раз мне этого за три дня не сделать. И Амин явно добивался вызова, раз говорил всё это при свидетелях — Дориле и устроителе. Хитрожопый старикашка! Возможно, он решил угробить меня, пока слух о моей Уаджит не разнёсся. Наверное, он даже сам заплатил устроителю за молчание. А ещё вернее — убьёт. Но я не собирался идти у него на поводу. Главное — если даже Амины поверили в то, что во мне есть частица царской крови, они приложат все усилия, чтобы никто об этом не узнал. Конечно, он делал вид, что считает это обманом. Иначе получилось бы, что мужик пытается укокошить родственника фараона. Так себе идея. Но вероятность, что старикашка просто решил, будто я придал своей технике вид Уаджит из заносчивости, тоже оставалась. В общем, я понятия не имел, как на самом деле обстоят дела, а все эти мысли пронеслись в моей голове за минуту, что мы стояли, глядя друг на друга.