— Там не было наших семейных драгоценностей, я только перстень для достоверности подкинул.

— Но? — протянула удивлённо.

— Это было изготовлено специально для тебя, — пояснил его сиятельство.

И вот теперь я почувствовала себя ужасно глупо. Мне подарок такой приготовили, а я повела себя, как… как…

— Ничего, — по-своему истолковал моё затянувшееся ошеломлённое молчание, герцог. — Потом заберёшь.

— Подожди, — вновь меня посетила умная мысль. — А, почему ты меня с кольцом не остановил?

— Тебе ж надо было его куда-то предъявить?!

Моё лицо выглядело настолько ошеломленным, что Дав продолжил:

— Могу же я позволить моей женщине потешить своё самолюбие! — и пожал плечами, как будто то, что он сотворил само собой разумеющийся факт.

— А Принц? — опять подскочила я.

Герцог сразу же стал серьёзным.

— Не волнуйся, он уже за решёткой, и больше тебя никогда не побеспокоит.

— Но как? Что ты ему предъявишь? — вопросы сыпались из меня, как из рога изобилия.

— Это мои проблемы, они тебя не должны волновать. И о твоих я тоже позабочусь! — сказал, как отрезал.

Сегодня для меня день открытий, и кажется, я в этой жизни ничегошеньки не понимаю.

И он опять уложил меня в постель, обнял обеими руками, ещё и ногой придавил, для верности.

Но я буду не я, если так просто успокоюсь.

— А, когда ты успел? Когда я вышла со сходки? А другие воры? Ты их тоже арестовал? — вновь засыпала его вопросами.

— Да что ж такое?! — простонал его сиятельство, и закрыл мне рот единственным действенным способом — страстным поцелуем.

На время это меня успокоило. Всё-таки удивительная способность у этого мужчины, достаточно ко мне прикоснуться и моё тело отзывается дрожью желания, дыхание перехватывает, а сердце пускается в свой самый смелый танец.

Давей гладил мою спину, опускаясь все ниже и ниже, а я упивалась нежностью и теплотой и выгибалась навстречу, чуть ли не мурча, как сытая кошка. Он улыбался, и такая радость разливалась в душе от его улыбки. Счастливая я закрыла глаза и уснула.

Проснулась от ощущения пустоты, провела рукой по постели — герцога не было. Сон как рукой сняло, я вскочила, страх объял душу. Никогда так не боялась потерять близкого человека, никогда так не боялась остаться одна. Сердце острыми молниями пронзили жуткие подозрения: «А что если он ушёл? Что если, для него я всего лишь очередное приключение?»

Но шум воды в ванной комнате вернул меня к жизни. Облегченно выдохнув, упала вновь на простыни. С интересом принялась рассматривать помещение, в котором мы оказались. Простая комнатка, явно не особняк герцога, такие часто сдаются приезжим.

Пока занималась созерцанием, моё внимание невольно привлёк умопомрачительный запах еды. Принюхавшись и проследовав на четвереньках на запах, я оказалась на краю кровати у небольшого столика. Приоткрыла салфеточку, под которой оказался такой вкусный набор разных блюд, что мгновенно начавшееся слюноотделение отбило всякие другие желания. И я потянулась за кусочком мяса в каком-то аппетитном соусе. Уже начав жевать, сообразила, что неприлично в голом виде кушать. Но есть хотелось так сильно, что тратить время на гардеробы не могла, потому по-быстрому натянула кружевные панталончики и рубашку герцога, а то свое платье одевать слишком долго. Устроилась удобненько на кровати и с удовольствием приступила к трапезе. Только я набила полный рот пищей, как отворилась дверь ванной, и вышел глава Тайной канцелярии. Он был в одних штанах, и я невольно забыла, как жевать.

Так и застыла, глазами пожирая красивый обнаженный торс герцога. Наблюдая за одинокой каплей, которая медленно скатилась с его мокрых волос и продолжила свой извилистый путь по мускулистой груди я даже, кажется, моргать перестала. Представляю, какой видок у меня тогда был — полуобнаженная, с набитым ртом, и откровенно пялящаяся на практически голого мужчину. Неудивительно, что герцог тоже на время остолбенел от подобного зрелища.

Когда он с довольной ухмылкой двинулся ко мне, я очнулась и активно зашевелила челюстями в ускоренном темпе. Давей присел рядом и принялся меня кормить руками, а я — его. Но долго это не могло продолжаться, и вскорости мы уже вновь целовались. Я промычала, что мне тоже нужно помыться, но он не отпустил. И меня вновь накрыло с головой, и мы снова, позабыв обо всём на свете, пустились в безумные любовные игры.

На этот раз первой проснулась я и, выскользнув из его таких уютных и родных объятий, на носочках убежала-таки в ванную комнату. Когда вернулась, герцог с аппетитом уже поглощал наш поздний завтрак или ранний обед. Я всё в той же его рубашечке присела рядышком, но он притянул меня к себе и усадил на колени. Так мы и поужинали, точнее, позавтракали, судя по просыпающемуся рассвету за окном.

Когда оба насытились, вновь принялись целоваться. Это безумие какое-то, я за всю свою жизнь столько не целовалась, и мне всё было мало.

— Мне нужно на службу, — сказал он вдруг печально, глядя на мои губы, и вновь потянулся, но остановил себя и поцеловал в шею. — Тебе очень идёт моя рубашка. Пожалуй, подарю ее тебе, но сейчас мне она нужна.

Резко встал и начал собираться. Я тоже вскочила, стянула через голову рубашку и в спешке натянула на себя платье. Неожиданно мне стало неуютно, и страх вновь пробрался под кожу. Пуговицы никак не хотели застёгиваться под моими сделавшимися неловкими пальцами. Я нервничала всё больше и больше, и в этот момент на мои плечи опустились родные руки. Давей развернул меня лицом к себе и принялся сам осторожно застёгивать неподдающиеся пуговки.

— Посмотри на меня, — попросил он.

Я подняла голову и встретилась с его тёплым ласковым взглядом.

— Теперь ты от меня никуда не денешься. Сейчас я отвезу тебя домой, а вечером заеду.

Облегченно выдохнула, падая в его объятия.

Выйдя из гостиничного двора, мы долго искали наёмный экипаж. Оно и понятно, в такую рань ещё все спят. Я бы отправилась домой пешком, но его сиятельство даже не обратил внимания на мою слабую попытку предложить ему этот вариант передвижения.

Всё это время, пока разыскивали повозку, Дав держал меня за руку и через каждую минуту, только мои губы начинали остывать, целовал, не обращая внимания на редких в этот час прохожих. Потом мы целовались всю дорогу в экипаже и даже когда приехали не могли какое-то время расстаться. От этого дорога получилась долгой, но такой приятной.

Дома я украдкой пробралась к себе в спальню и в блаженстве упала на кровать. «Люблю его», — с этой мыслью и уснула.

Проснулась ближе к обеду такая счастливая! Весь день словно на крыльях летала. Это заметили все. Слуги улыбались, встретившись со мной, и перешептывались за спиной. Думаю, они за меня радовались.

Даже Соули сегодня была какая-то особенно озорная. Сначала она потерялась и заставила нас всех немного поволноваться. Но так, как потерялась в доме, мы не сильно переживали. Нашлась так же неожиданно, как и потерялась, причем в таком неожиданном месте, что привела нас в состояние умиления и радости.

Обнаружила её кухарка и, стараясь не спугнуть, позвала нас с Кет. Когда мы взволнованные прибежали в кладовку, куда нас и привела Хетер, нам открылась очень забавная картинка. Наша девочка восседала на мешке с сахаром, погрузив руки и рожицу в оный. Услышав шум от нашего присутствия, она вынырнула, улыбнулась нам, продемонстрировав два верхних зуба, и вновь с явным удовольствием на личике, опустила ручки в сладкую массу. Всё её лицо и руки были в сахаре, но ребёнок был так счастлив, что наказать малышку не посмели. Мы с Кет только хихикали, когда отмывали замазурку.

Потом мы играли в саду и, Соули, переняв моё настроение, резвилась, как маленький котёнок. Она оживала с каждым днём и всё больше, и становилась такой похожей на меня, словно, и правда, была моей дочуркой. Нет, не внешне, конечно. Внешне она вырастет белокурой красавицей, а вот характер будет точно мой. Такая же шебутная и непоседливая.